Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами

— А что затем? — спросил Маллед.

Маг недоуменно посмотрел на него.

— Я хочу спросить, одержит ли Имперская Армия победу? — уточнил Маллед. — Способна ли она остановить нежитей?

— Мне самому это очень хотелось бы узнать, — не отводя взгляд от кузнеца, произнес Докар. — Но я, увы, всего лишь маг-вестник, а не пророк.

— Хорошо. Но что вы на этот счет думаете? Вы знаете, что сейчас происходит, и можете строить предположения на более надежной основе.

— О нет! — возразил Докар. — Я не более чем инструмент для передачи донесений. Я впадаю в транс, и тогда мой дух переносится в Высшие Сферы, где я обретаю способность беседовать со своими коллегами во всех концах мира. Я научился запоминать все, что сказано, но мне не известно, что происходит в действительности. Я не умею заглядывать в будущее — только боги способны на это. Я не генерал и не больше вас знаю, кто выиграет войну. К тому же все мои знания касаются лишь одной стороны: в местах, занятых противником, магов-вестников не осталось. Назакри приказал их убить во всех захваченных им городах. Мне не известно ничего о реальной мощи врага, и я не знаю, сколь могущественна черная магия Ребири Назакри.

— Но вам известна сила нашей армии, — заметил Маллед.

— Не больше, чем всем остальным, — произнес Докар. — Десятки тысяч наспех собранных, наскоро подготовленных и плохо вооруженных деревенских парней. Иные из них получили в качестве оружия заостренные металлические прутья из кладбищенских оград. Офицеры говорят, кладбищенский металл — самое лучшее оружие для борьбы с нежитью, но истина попросту заключается в острой нехватке настоящих клинков. Мы не вели настоящих войн более двухсот лет. Офицеры не имеют никакого боевого опыта. Ни один из них не участвовал в схватках крупнее, чем те, что произошли во время “Пивного бунта” в 1099 году. Более того, половина командиров состоит из обычных солдат, поспешно произведенных в офицеры специально для этой кампании. Боевой опыт этих, с позволения сказать, лидеров ограничивается пьяными драками в трактирах. Численное превосходство, бесспорно, на нашей стороне. И превосходство огромное. Имперский Совет считает, что весной на Гребигуате мы будем иметь полмиллиона человек. Кроме того, армия мятежников нисколько не опытнее нашей. Боевой дух нашего войска пока достаточно высок. Но мы не знаем, как поведут себя солдаты, когда дело дойдет до настоящей битвы, и какое магическое оружие сможет применить Назакри. Пока боевые действия ограничиваются отдельными стычками, в которых успех часто сопутствует нам.

— И вы не знаете, каким колдовским оружием может обладать Назакри? — мрачно поинтересовался Маллед.

— Этого не знает никто.

— Вы сказали, у нас нет порядочных мечей. Что же случилось с Имперским Арсеналом? — Маллед ещё с мальчишеских лет слышал рассказы о гигантских размерах этого заведения и о том, какое страшное оружие там хранится. — И разве не было призыва ко всем кузнецам?

— В Имперском Арсенале остались лишь голые стены, после того как выдали оружие шести полкам авангарда. А призыв к кузнецам вовсе не означает, что они явились на зов. Нетрудно убедить фермерских мальчишек завербоваться в армию. Ребятишкам просто негде применить себя. Но кузнецы — совсем другое дело. Им есть чем заняться, они себя ценят.

В этот миг вернулась жрица с подносом, заваленным едой. Там были ветчина, сыр, хлеб, яблоки и огромный кувшин с сидром. Она поставила поднос на стол, и Докар тут же набросился на еду, совершенно забыв о посетителях.

Маллед, наблюдая за тем, как помирающий от голода маг поглощает ветчину и хлеб, пытался осмыслить услышанное.

Его размышления были прерваны негромким покашливанием.

— Еды здесь хватит всем. — Жрица застенчиво протянула Малледу яблоко.

Азари Азакари задумчиво обвел взглядом лагерь повстанцев, затем повернулся к Алдасси, полирующему весьма сложный прибор с кристаллической структурой.

— Думаешь, он сработает? — спросил бывший попрошайка.

Алдасси оторвался от работы и, поймав взгляд Азари, в свою очередь, задал вопрос:

— А что должно сработать?

— План твоего отца, — ответил Азари и тут же прибавил:

— В том виде, в каком он существует.

Алдасси осмотрел лагерь, так же, как за минуту до этого сделал Азари. Он увидел уложенные ровными рядами тела Бредущих в нощи, разношерстные палатки, укрывавшие живых, патрули, охранявшие границы лагеря, и насыпь вокруг ямы, вырытой жмуриками по приказу Ребири Назакри прошлой ночью. На вопрос бывшего попрошайки Алдасси отвечать не торопился.

— Я хочу сказать, что начальный энтузиазм постепенно испаряется, — продолжал Азари. — Мне кажется, большинство наших людей понятия не имели, что между Матуа и Зейдабаром такое огромное расстояние.

— Знаю и думаю, отец тоже не точно оценил дистанцию. Путь оказался очень длинным… Но у наших людей нет иного выбора, — заключил Алдасси.

— Интересно, хватит ли им энтузиазма для драки, когда мы подойдем к стенам Зейдабара? — нарочито небрежно произнес Азари.

— Энтузиазма от них не потребуется, — не задумываясь, ответил Алдасси. — Город разрушат Бредущие в нощи. Или это свершит отец при помощи своей магии. Живым людям останется лишь охранять наших главных воителей днем и маршировать ночью. Наступит час, когда мы достигнем столицы Империи. — По мере того как он говорил, его речь становилась все более точной и грамотной. Его отец предпочитал изъясняться на старинном, более официальном диалекте, и, заговорив о целях Ребири, Алдасси стал непроизвольно излагать мысли в отцовской манере.

— Но захотят ли они продолжать путь?

— Разве их желание столь важно? — пожал плечами Алдасси. — Если кто-то вздумает дезертировать, отец и Бредущие в нощи поймают и убьют беглеца. Это всем известно. Они уже видели, как поступают с изменниками. — Алдасси обвел рукой пространство. — Да и куда здесь можно убежать?

С последним аргументом Азари был вынужден согласиться. Великая равнина между горами Говия и западными холмами оказалась не очень гостеприимной. Во все стороны вплоть до самого горизонта простирались поля ячменя и пшеницы с вкраплениями домов землевладельцев. Кочевники, населявшие эту территорию много лет назад, либо ушли, либо превратились в домдарских фермеров. Сейчас почти все они бежали от наступающей армии мертвяков. Фуражиры мятежников оббирали брошенные дома до последней нитки, такая же судьба ждала и поля, которые бывшие хозяева не успели сжечь. Один из таких домов возвышался футах в тридцати от собеседников, а сами они сидели на поле, под колышущимися на ветру бурыми колосьями.

— Значит, ты считаешь, мы дойдем до Зейдабара?