Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами

— Кое-кто, правда, говорит, что Апирис наверняка знает имя Заступника, — продолжал Дарсмит, — но не хочет его открывать, так как лично не одобряет выбор богов. Гарман, мой будущий зять, не отрицает, но и не подтверждает это предположение.

— Разве посмеет Верховный Жрец противиться воле богов?

— Кто знает, что может происходить в наше богами забытое время, — пожал плечами Дарсмит. — Некоторые даже утверждают, что боги и бросили-то нас из-за непочтительности к ним Апириса! Ведь оракулы перестали вещать после того, как умер Бонвас и его место занял Апирис.

Интересно, кто эти “некоторые”, подумал Маллед. Из окна в восточной стене комнаты отдыха он увидел на небе две коричневатые луны. Их названий Маллед не знал.

Да, поступки богов в последние годы и особенно их мотивы вызывали множество вопросов. И даже нареканий. Интересно, бывали ли раньше времена, когда боги становились так же непостижимы? И почему ему выпало несчастье родиться именно в такие годы, хуже того — оказаться Богоизбранным Заступником? Весьма сомнительная честь…

Почему он здесь учится ковать мечи, а не сидит дома с женой и детьми?

Допустим, он действительно отмечен богами. В таком случае остается вопрос: почему он торчит в Зейдабаре, в то время как угроза Империи сосредоточена в сотнях миль к востоку?

Все не так, куда ни посмотри.

Маллед отшвырнул куриные косточки и поднялся из-за стола. Когда он решал, что делать дальше — пойти подышать свежим воздухом, или продолжить беседу с Дарсмитом, или вернуться к горну и заняться делом, — его внимание привлек шум, доносившийся из соседней комнаты.

Среди голосов спорщиков выделялся один женский.

Женщины крайне редко появлялись в Арсенале. Все солдаты и кузнецы были мужчинами — женщинам там просто нечего было делать. Те же, кто был женат, жили в других местах и являлись в Арсенал только на работу. Жены навещали их крайне редко. В голосе женщины слышалось нечто такое, что привлекло особое внимание Малледа.

Более того, голос казался очень знакомым. Вначале Маллед решил, что это сестра Дарсмита, Бераи, но уже через долю секунды он понял, кому принадлежит этот голос.

Анва? Он отбросил в сторону скамью, на которой только что сидел, оттолкнул стол и бросился к дверям.

Скамья вращаясь пролетела по воздуху и врезалась в ограждающую очаг решетку. Дарсмит в изумлении замер с зажатой в зубах куриной костью, глядя, как его сотрапезник мчится к выходу, едва не опрокинув на бегу стол. Стол же был рассчитан на двенадцать кузнецов, а кузнецы, как известно, люди внушительных размеров. Так что этот предмет мебели никак нельзя было назвать изящной безделушкой.

Маллед распахнул дверь, впустив в помещение клубы холодного воздуха. Арсенал славился тем, что там рядом с горнами постоянно царила ужасающая жара, а во всех остальных помещениях властвовал страшный холод. В коридоре за дверью небольшая группа вела громкий спор. Трое крупных мужчин — не таких больших, как Маллед, но достаточно высоких — стояли спиной к нему и лицом к трем женщинам. На двоих были кожаные фартуки кузнецов, третий оказался солдатом в красной с золотом униформе. Одна женщина, высокая и темноволосая, была одета в добротную овчинную шубу, а две другие — в белые суконные плащи, накинутые поверх белоснежных мантий жриц.

Маллед мгновенно узнал женщину в шубе и меховой шапке.

— Анва! — крикнул он. — Ты-то что здесь делаешь?!

Она смотрела мимо мужчин прямо на него.

— Маллед! — воскликнула она. — Так вот ты где!

Анва пробралась меж двух здоровенных кузнецов и понеслась к мужу. У них хватило ума расступиться и дать ей дорогу. Лохматые мужики могли серьезно пострадать, окажись они на пути бегущего навстречу жене Малледа.

Следующие несколько минут в коридоре царило молчание. Обернувшись, кузнецы увидели, как Анва исчезла в объятиях Малледа. Один из мужиков деликатно кашлянул.

Ни Маллед, ни Анва не обратили на это ни малейшего внимания.

Кузнецы переглянулись.

— Что ж, — сказал наконец один, — похоже, его она и искала.

— Уж он точно знает все правила, — заметил второй.

— В таком случае нам с тобой здесь делать нечего, — бросил первый.

Пожав плечами, они дружно повернулись и затрусили по коридору.

Солдат же их примеру не последовал. Он остался стоять, не спуская глаз с Малледа и Анвы.

Жрицы встали справа и слева от солдата и тоже принялись ждать. Личико одной из них начало постепенно заливаться краской. За спиной Малледа из дверей возник Дарсмит.

Наконец супруги ослабили объятия и, глубоко вдохнув воздух открытыми ртами, воззрились друг на друга.

— Прошу прощения, — произнес солдат.

Маллед повернул голову и бросил на него вопросительный взгляд.

— Боюсь, эта женщина вошла в Арсенал без разрешения. Хотя вы с ней явно знакомы, я все-таки вынужден попросить её покинуть помещение.

— Мы оба уйдем, — заявил Маллед, прежде чем Анва успела воспротивиться. — Мы сможем поговорить и в другом месте.

— Вот и хорошо. Могу ли я проводить вас до дверей?

— Как вам будет угодно, — ответил кузнец.

— Маллед, — воскликнул Дарсмит, — что случилось? Может, мне пойти с тобой?

— Кончай свой обед. Я вернусь чуть позже.

Немного поколебавшись, Дарсмит вернулся в комнату отдыха.

Остальные — Маллед, Анва, две жрицы и солдат — прошагали по коридору, спустились по лестнице и, пройдя через лабиринт комнат и переходов, оказались на улице.

Пешеходы уже давно превратили снег, выпавший за триаду до сего дня, в грязь, и лишь на карнизах домов по обе стороны улицы оставались грязно-белые полосы. Из-за свирепого холода город был пустынным. Смельчаки, решившиеся покинуть дом, были закутаны в тяжелые одежды и не шли, а почти бежали. Резкие порывы ветра сдували остатки снега с карнизов и обжигали морозом лица и руки.

Маллед, посмотрев вслед удаляющемуся солдату, заметил:

— Похоже, неплохой парень.

— Этот противный маленький человечишка послал его вслед за нами, когда я отказалась ждать возвращения посыльного, — сказала Анва.

— А… — произнес Маллед. Он хорошо знал этого буквоеда, торчавшего у входа в Арсенал. Бросив взгляд на жриц, он спросил:

— Это их прислал к тебе Вадевия?

— Ее. — Анва указала на более высокую женщину. — Ее зовут Безида. Вторая — из Великого Храма в Зейдабаре. Ее имя Эзгора.

Безида была пухленькая, темноволосая и постоянно улыбалась. Эзгора, невысокая блондинка, при упоминании её имени слегка склонила голову.

Маллед вежливо поклонился в ответ.

— А где дети? — спросил он.

— Там, где им и положено быть. В Грозеродже, с твоими родителями, дядей Спарраком и ещё одной жрицей по имени Задаи. Маллед, а в этом городе можно найти местечко потеплее? — закончила она, дрожа от холода.