Борис Дмитриев - Вам возвращаю ваш портрет

Костину маму величали Эльвира Викторовна. Обратите внимание, девочку, родившуюся в гремучие двадцатые, когда выбор для многих сурово колебался между Клавой и Октябриной, нарекли чудесным именем Эля. Этим благородным актом сразу же был очерчен непреступный рубеж между подлинным женским достоинством и совковой быдлятиной. Костина мама удивительно красиво готовила и подавала чай, курила очень дорогие папиросы, одевала роскошные шелковые халаты, распространяя за собой по квартире тончайшие ароматы дамских духов, в сочетании с легким табачным дурнопьяном. Эта женщина не могла не волновать любого мужчину загадочностью, тайной своей неприступности и очень глубоко затаившейся лукавинкой, до готовности очертя голову ринуться в самую авантюрную житейскую ситуацию, с одним лишь непременным условием – только без подлости, только без хамства.

Я, разумеется, рассказал вам о моих старых друзьях не без тайного умысла, так сказать, для контраста, потому что имею намерение посплетничать о нынешних временах, о сегодняшних наших соотечественниках. Лично для меня очень показательным для характеристики нравственного состояния киевского общества оказался так называемый "кассетный скандал". Много чего обнаружилось в результате этой странной кампании, разные люди нашли в ней ответы на свои собственные вопросы.

Никого не оставила равнодушным история с Гией Гонгадзе. Что тут скажешь? Гия был взрослый, весьма грамотный человек, хорошо понимавший, в какую грязную борьбу ввязывается на избранном поприще. Хождения за правдой-маткой в те сферы, куда занесло увлекшегося парня – дело очень рискованное. К тому же, как любил повторять бывший президент Леонид Данилович, "по велыкому рахунку" сомнительное, на предмет положительных результатов. Наверное, Гия был хорошим человеком, но как мужчина, как журналист оказался профнепригоден, ибо проиграл свою борьбу, таковы факты. Комментировать действия властей, в силу их крайней бездарности и гнусности, для меня не представляется возможным.

Когда я впервые прочитал стенографию записей пана Мельниченка из-под светлейшего пана Кучмы, меня, например, больше всего поразило обилие ненормативной лексики в словарном запасе президента европейской страны. Не хочу прослыть ханжой, я вовсе не отношусь к людям, не умеющим крепко выразиться, но сквернословия Леонида Даниловича выглядели как-то уж очень подзаборно. Так матерятся люди крайне ничтожные, что-то абсолютно убогое читалось в этой брани. Фактически все диалоги в кабинете президента построены на матерных словах, в самом дешевом, низменном воплощении, от которого просто вянут уши.

А теперь припомните, слышали ли вы от кого-либо в нашей шляхетной стране, включая самых надутых небожителей, будь то академиков, писателей, народных артистов, а то и просто депутатов или министров, слова возмущения по этому хамскому поводу. Оскорбился ли кто-либо из них публично. Подверг ли кто-нибудь сомнению подлинность записей с точки зрения недопустимости их отвратительной лексики. Как справедливо говорил один мой знакомый – "залупу вам синюю, синюю". Потому что рыбак рыбака чует издалека, стало быть наш президент и баста. А вот если бы, упаси господи, на пленке пана Мельниченка обнаружилась какая-нибудь французская или латинская речь, да еще с цитатами из Гегеля или Канта, тогда началось бы вавилонское столпотворение и наша сраная элита воистину потеряла бы голову. Это все равно как Лаврентия Берия взять да и нарядить в костюм Дюймовочки.

Если страна не желает, не умеет адекватно реагировать на паскудства, творимые в самых высоких ее присутствиях, то дела у такой страны совсем плохи, это мое единственное, личное наблюдение в связи с трескучим кассетным скандалом. Когда бы в президентском кресле волею судеб оказался один из моих вышеупомянутых товарищей, убежден, на иных языках, иные проблемы обсуждались бы в кабинете главы государства.

А недавно в нашей стране избрали нового президента, без всяких, правда, на то усилий с моей стороны. Я никого не собираюсь агитировать, но мое отношение к выборам продиктовано никем еще не опровергнутой мудростью первого псалма Давида: "Блажен муж, ибо не идет на совет нечестивых". Кстати говоря, когда перед апостолами возникла необходимость сопричислить к избранному кругу нового брата, вместо отпавшего от служения Иуды, они не отважились заручиться собственным изъявлением, дабы не впасть в лицеприятие, то есть не устроили демократического голосования. Но доверили это дело жребию, полностью положившись на волю Божию.

Говоря по совести, мои личные симпатии рпебывали на стороне Виктора Андреевича, хотя, с некоторых пор, в несколько укокоженном виде. Всем памятна грязная история с попыткой физического устранения помаранчевого кандидата в пору предвыборной кампании. В прессе широко освещалась эта мрачная затея. В частности, по ходу освидетельствования приводился и перечень продуктов, которыми потчевался кандидат в тот злополучный день. Может я чего и запамятовал, но вот список, за который ручаюсь ответственно. Виктор Андреевич выпивал в гостях водочку, коньячок и пиво. Кушал любезный – арбузы, суши, раков и сало. Вот такой, знаете ли, изысканный букет гастрономических фантазий, мягко перетекающий из английского ланча в хорунжевский ужин, после которого любой нормальный человек, без всякого диоксина, просто обязан оказаться в реанимации. Если бы я предложил одному из моих вышеупомянутых товарищей опрокинуть кружечку пива, да закусить кусочком арбузика с салом, скорее всего, они бы меня не поняли. Когда в зарубежной светской хронике описывают дипломатические приемы, в обязательном порядке приводят обеденное меню, чтобы люди имели представление о деликатности гастрономических привязанностей высоких особ. Пытливому человеку о многом могут поведать эти привязанности. Хорош в этом смысле бывший киевский мэр Омельченко, в одном из своих нетленных интервью, по поводу истории с отравлением кандидата в президенты, он откровенно заявил, что настоящему мужику не страшна даже серная кислота. Оставляю этот шикарный спич без комментариев.

Если внимательно познакомиться с биографиями большинства представителей нашего политического бомонда, то окажется, что почти все они выходцы из сельской глубинки. Я лично ничего не имею против селян и полностью солидарен с Сергеем Есениным, который подрифмовал: "А этот хлеб, что жрете вы, ведь мы его того – с навозом". Но вот, что настораживает. Всем известно, хороший врач – это тот, который в третьем поколении. Хорошо, когда и учитель в третьем поколении. Но ведь и парикмахер и президент тоже желательно, чтобы в третьем поколении. Человеческая жизнь, она, как долгая шахматная партия. Так не бывает, чтобы до двадцатого хода конь ходил буквой "Г", а потом неожиданно начал ходить буквой "Z". Все, что мы проживаем от самого детства, остается с нами навсегда. Если человек был однажды хозяином платного туалета, а потом все-таки сделался очень важной персоной, прежние элегантные запахи остаются при нем, несмотря на наличие самой расшанелевой парфумы. В этом смысле я – убежденный сторонник хорошей семейной преемственности и добрых фамильных традиций.