Николай Шмигалев - Воин Не От Мира Сего

Леший перелил содержимое колбы в граненый стакан и поставил его на стол перед Кругловым.

— Я же не пью, — попытался отказаться от предложения Алексей.

— Так это же не самогон, это зелье почти магическое, — Иван Евпатьевич подвинул стакан к Алексею, — пей, тебе говорят.

— Надеюсь, после твоего зелья у меня сиськи не вырастут, как у тех девчушек? — еще сопротивлялся Алексей, вспомнив «размеры» «русалок».

— Виолетка и Снежанка? — усмехнулся Леший. — Дак какие они девчушки, им ужо, чтоб не соврать, где-то под полтинник. Сорок три иль сорок пять, бабы ягодки опять.

Алексей убрал поднесенную было руку к стакану.

— Сколько-сколько? Почти «полтинник»? Да не может быть такого! Я ж их вот как тебя видел, «щеглушки» совсем.

— Какой там! Они уже, поди, четверть века ко мне «подлечиваться» ездят.

— А мне говорили, что только пару лет назад с тобой познакомились, врали, выходит, «девчушки»?

Леший вздохнул. Выдав чужую тайну, он чувствовал себя не в своей тарелке.

— Баба свой возраст завсегда скрывает. Так что, когда они к нам пожалуют, ты, смотри, не обмолвись, что я тебе тут набрехал. А лучше забудь вовсе. Если хочешь, давай я тебе «забвенное» зелье состряпаю?

— Нет, спасибо! — поблагодарил за «заботу» Алексей. — Лады, про баб — заметано, — согласился с просьбой Круглов, но от дядьки отставать не собирался. — А скажи, дядя, тогда, сколько тебе самому годков стукнуло?

— Честно?

— Как на духу!

— Не помню, ей-богу, не помню, но не по-человечески много.

— А по документам посмотреть слабо? — подсказал Леха.

— У меня из документов одна грамота вольная от Петра Грозного осталась.

— Ну ты загнул! — «восхитился» Круглов новости.

— Правда-правда, это за то, что я батальон шведов в лесу «загнул», — похвастался Иван Евпатьевич. — Погодь… или поляков? — наморщил лоб, вспоминая. — А может, за фрицев? Уж и не припомню, за каких псов.

— Все, не продолжай, — махнул рукой Леха на дурачившегося, как ему показалось, дядьку. — Я так и думал, здесь без пол-литра не обойтись, — произнес многозначительно Алексей и, взяв стакан, махом выпил его содержимое.

Батюшки! Словно огнем ожгло глотку, пищевод и желудок. Да какой там, ажно до прямой кишки прожгло Леху. От «волшебного» зелья Круглов в мгновение ока запамятовал, как надо дышать. Пытаясь откусить хоть немного кислорода от окружающей среды, Леха, изображая выброшенного на берег палтуса, хватал ртом ускользающий воздух, пытаясь затушить возникший в многострадальном чреве пожар.

Увидев, что случилось с племянником, Леший схватил со стола записную книжку и принялся быстро листать ее в поисках какого-нибудь спасительного «антипожарного» рецепта.

Вскочив со стула, Круглов метнулся из угла в угол и… замер. Со свистом втянув воздух, он порывисто задышал, нагоняя упущенное. На лице разлилась довольная улыбка — жар внутри организма сменила тихая прохлада и необычайная легкость, а в уже давно толком не тренированных мышцах почувствовались упругость и прилив сил.

— Отпустило? — облегченно вздохнул Леший, вновь заметив кардинальные изменения в поведении Лехи.

— Нормалек! — Алексей сел на место и, взяв стакан, заглянул на дно. — Давай, дядя, еще по одной, и пойдем с медведями бороться, — предложил он, растягивая рот в улыбке все шире и шире.

Иван Евпатьевич с недоверием понюхал содержимое колбы и повернулся к Алексею.

— А что, спать не тянет? — поинтересовался он у довольно бодрого племянника.

— Ни в одном глазу, — уверенно замотал головой Леха.

«Видно, доза для этого бугая мизерная», — подумал Леший, наливая из колбы в стакан дополнительную порцию зелья, а вслух произнес: — Давай еще по одной, но только, чур, с закуской.

— О чем речь! — радостно воскликнул Леха, вставая со стула. В голове было светло и пусто. — Сейчас я чего-нибудь достану.

— Огурчиков захвати, — попросил Иван Евпатьевич, — и я с тобой хряпну. Тоже что-то нервишки расшатались.

Круглов направился в чулан, откуда можно было спуститься в большой погреб, где на полках выстроились целые батареи тушенок, солений и варений.

— «Летучая мышь» за дверью, — подсказал Леший. — Смотри, аккуратней, на чертей не нарвись там, внизу, а я пока до ветру сбегаю и «военнопленного» заодно проверю.

— Главное, чтобы черти на меня не нарвались! — самоуверенно произнес прапорщик, спускаясь в погреб. — А не то я… — Что он сказал, Леший, вышедший из дома, уже не услышал.

Алексей, освещая себе путь «летучей мышью», спустился по скрипучей лесенке в погреб и остался один на один с… Тсс, не будем поминать их почем зря.

Вообще-то эту главу можно было бы обозвать как-нибудь иначе, например: «Черти идут ромбом», или «Вия вызывали?», или даже «Вечерком в погребе под избушкой». Но тут все не так просто в этом леденящем душу происшествии, как может показаться на первый взгляд. Опять же если сопоставить несопоставимое, объяв все еще доселе необъятное, и добавить к этому былое и нынешнее, то может случиться совсем неожиданный итог. И после этих слов вам кажется, что вы окончательно запутались, нет, я скажу больше — вы всего лишь заинтригованы. Поэтому продолжим.

Спустившись в погреб, Алексей, освещая себе путь «летучей мышью», пошел промеж запыленных стеллажей с банками и кринками, выискивая полки с солеными огурчиками. Пройдя несколько плотно заставленных рядов (погреб больше походил на продовольственный склад времен гонки вооружений), он свернул с главного прохода в «переулок» и остановился напротив полки с соленьями. Где-то за стеллажом ему почудился зловещий шепот, словно кто-то переспросил у кого-то: «А не то что тогда?» Прислушавшись, Алексей больше ничего не расслышал и, списав слуховые галлюцинации на зелье Лешего, взял с полки трехлитровую банку. Стерев с этикетки пыль, он смог разобрать на ней порядковый номер банки — 1723, а может, хотя вряд ли, и дату изготовления (там еще были какие-то надписи, то ли на кирилло-мефодиевском, то ли на латинице — Круглов так и не разобрал, о чем в них говорилось) и, чихнув в бороду, собрался в обратный путь. Держа в одной руке лампу, а в другой банку, он вышел на главный проход и услышал… тихую дробь копыт за спиной. Он развернулся, осветив лампой пространство за спиной, но никого не обнаружил.

Слава богу, померещилось.

Нет, вновь быстрый топот за спиной. Алексей рывком развернулся в надежде увидеть, наконец, кто шалит, но лампа неожиданно погасла, погрузив погреб в непроглядную мглу. Поняв, что кто-то хочет его как минимум напугать, Алексей прикрыл глаза (все равно ни черта не видать, тьфу ты, опять чертыхнулся!) и, как учили его в свое время военные «сэнсэи», собрался, сосредоточился, одновременно превращаясь в «слух» и погружаясь в боевой транс.