Олег Шелонин - Собачье дело

— Могу. Вчера в Николо-Дворянскую церковь ворвался какой-то сумасшедший и стал требовать от отца Никодима, чтобы тот отправил его в самый глухой монастырь, где он смог бы замаливать свои грехи перед Всевышним, так как за ним гонятся убитые им агнцы невинные. Ну короче, смысл такой: он якобы и есть тот маньяк, которого мы ищем. Это произошло во время вечерней службы, когда в церкви было много народу, и один из прихожан тут же позвонил в милицию. Мне об этом немедленно доложили, и я лично выехал на задержание. По прибытии на место я сразу понял, что он по всем параметрам подходит под описание нашего маньяка, но бред насчет преследующих его мертвецов… короче, как только у него взяли образцы для анализа на ДНК, я отвез его в отделение судмедэкспертизы четвертой больницы.

— Какой больницы? — Валентин сунул ноги в мягкие летние туфли, надел рубашку и начал заправлять ее в штаны.

— Четвертой. Ну это и есть психиатрическая лечебница.

— А, ну да.

— При ней есть отделение судмедэкспертизы…

— Что, и там тоже?

— Слушайте, Валентин Сергеевич, вам что, в вашем ведомстве элементарных вещей не объясняли? — раздраженно спросил Васнецов. — Разумеется, есть. Иначе где содержать людей, которых еще не признали невменяемыми?

— А-а-а… ну да. Как это я забыл!

— Это могут быть обычные преступники, — пояснил майор, который уже сообразил, что лейтенант ФСБ данного факта просто не знал, а не забыл, — лишь прикидывающиеся ненормальными, а могут быть и настоящие психи. Туда же я вызвал и наше местное светило профессора Гуревича, который давал нам консультации по этому маньяку. Мне очень важно было узнать его мнение.

— Понятно. Хотели выяснить, кто перед вами: оговаривающий себя придурок или действительно маньяк. И что вам сказал по этому поводу Анатолий Федорович?

— Вы с ним знакомы?

— Познакомился в ходе следствия. — Валентин на ходу отмахнулся от Жилы, пытавшегося всучить ему корзинку с походным завтраком. Корзинка была такой величины, что вряд ли залезла бы в багажник его «хаммера». — Так что он сказал?

— Что даст окончательный диагноз не раньше завтрашнего утра. Вернее, теперь уже сегодняшнего. После этого порекомендовал отправиться отдыхать домой, что я и сделал. А час назад отсюда, в смысле из больницы, начали поступать панические звонки от пришедших на работу врачей и служащих лечебницы. Весь медицинский персонал, охрана и больные лежат вповалку. Все в полукоматозном состоянии, короче, черт знает что.

— Профессор и маньяк тоже в отключке? — Валентин завел двигатель и выехал за ворота.

— Их здесь нет. Профессор исчез. Маньяк тоже.

— Черт! Дождитесь меня. Я уже еду.

Психиатрическая лечебница располагалась в парковой зоне окраины Рамодановска, причем именно той окраины, которая была ближе всего к элитному поселку Румянцево, где проживал Валентин, а потому дорога туда отняла у него не более пятнадцати минут.

О том, что происшествие в больнице не рядовое, говорило не менее двадцати машин «скорой помощи», скопившихся у здания, и машины санитарно-эпидемиологической службы. Медики, запакованные, словно космонавты, в защитные комбинезоны, деловито опрыскивали какой-то гадостью центральный вход, стены и окна первого этажа здания больницы.

— Только этого, блин, не хватало! — расстроился Валентин, вылезая из машины.

В кармане его завибрировал звонок мобильника. Это опять был майор Васнецов.

— Валентин Сергеевич, кажется, я зря вас торопил. Объявили карантин, и я в больнице здесь застрял, как в ловушке.

— Сейчас я вас из этой ловушки вытащу.

Юноша отключился и собрался было набрать номер Стаса, но тот сам вышел на связь. Валентин поспешил принять вызов.

— Агент Херувим, вам за каким чертом выдавали спецсредства связи в конторе? — прорычал Стас.

— Уй, бли-и-ин, — расстроился Валентин, вспомнив, что второпях забыл сунуть в ухо капсулу радионаушника.

— Что делаете в районе психиатрической больницы?

— Собираюсь отменить карантин. Подозреваю, что воробышки Серафима Сварожского и здесь отметились. Персонал и пациенты еле живые ползают, а их вместо нормального лечения в карантин закатали.

— Жди и ни во что не ввязывайся. Скоро буду.

Валентин отключил телефон и пошел ни во что не ввязываться. Его заинтересовал толстый энергичный мужичок, одетый, несмотря на начинающее припекать солнце, в элегантный бежевый костюм. Мужичок отчаянно ругался с не менее представительным мужчиной. Причем ругался зло и очень агрессивно.

— Охрана? Какая может быть охрана? Что, предлагаете вышки по периметру и дозорных с автоматами? А может, еще и колючую проволоку на стенах? Не скрою, и я бы этого хотел. А вы знаете, что нам бюджет так урезали, что на самое необходимое не хватает? Вы знаете, что у нас половина видеокамер в здании к пульту не подключена? Одни халтурщики вокруг, только цены умеют накручивать! Я сколько докладных и слезниц губернатору писал! Куда они все пошли? На подтирку? Побеги? Да, были побеги. И не один раз. И всем, кроме нас, на это наплевать! Да при желании кто угодно сюда может прийти, занести любую заразу и свободно уйти. И попробуйте только сделать в этом виновным меня!

— На то, чтобы заключить контракт с охранным предприятием или вневедомственной охраной, как это делают обычные больницы, вашего бюджета бы хватило.

— Вот! Живой пример! Сразу видно, что ни одну мою докладную ни губернатор, ни мэр и вообще никто из городской и краевой администрации не читал! А теперь объясняю по пунктам. Во-первых, во всех законах о вневедомственной охране четко указано, что предмет охраны — это материальные ценности, а не жизнь и здоровье сотрудников. Во-вторых, раньше, до издания идиотских законов нашими доблестными депутатами и профанами от медицины, пристроившими свои задики в уютных министерских креслах, мы охранников, которые несли службу в стенах больницы, всему учили: когда можно решить дело миром, а когда нет, чего стоит ожидать от каких пациентов… А сейчас этой службы нет. Ее уничтожили! Нам предлагают посадить в будку старичка-вохровца, который чуть что — сломает пациенту пальцы… Отвечать будет тот, кто вохровца на это место посадил, то есть я.

— Это демагогия, Юрий Всеволодович. Вам как заведующему отвечать все равно придется. Кроме того, что вы развели здесь, похоже, жуткую антисанитарию, из стен вашего заведения сбежал опасный маньяк, которого милиция ловила почти два года! А потому прошу дать конкретный ответ на простой вопрос: сколько охранников во вверенной вам психиатрической лечебнице?

— Антисанитария? — возмутился заведующий. — Где вы видите антисанитарию? Здесь? Или там? Здесь, можете убедиться, у нас все чисто, а там… Вы что, уже лично всю больницу обшарили? Нет? Тогда какого черта делаете столь поспешные выводы? Теперь насчет маньяка. Я о том, что его к нам сюда вечером доставили, вообще только сегодня утром узнал. Причем от вас узнал. Ну и что дальше? Хотите теперь насчет охраны получить расклад? Пожалуйста. Только вряд ли он вас порадует. Для начала краткая справка. У нас принято подразделять функции охраны и надзора. — Юрий Всеволодович буквально истекал ядом. — Охрана работает по периметру, чтоб пациенты не вырвались на улицу, а надзор работает внутри больницы. Следит за порядком и за тем, чтобы пациентам не передавали запрещенных предметов. Это ничего, что я во всех подробностях?