Павел Кошовец - Рик: Прогулка в небесах

Инженерная мысль в экстремальных условиях у моих дюлей работала хорошо. Простые волокуши были сразу же забракованы, после того как обнаружились круги диаметром в тридцать сантиметров, раннее служившие неким украшением на стенах зала, и достаточно крепкие, чтобы послужить колёсами. Кузовом послужили широкие листы три метра на два, в которые впаяли оськи, с последующим нанизыванием колёс. Первые три телеги вскоре были готовы и успешно прошли испытания: дурачившийся Мишаня умудрился даже попрыгать во время движения, пока не удержал равновесие и повторно приложился недавно приобретённой шишкой о твёрдую поверхность. Пятеро мурловцев во главе со своим начальником впряглись в три телеги, загруженные пятнадцатью телами и, сопровождаемые четырьмя ходячими ранеными (в том числе Фиалкой, порывавшейся остаться и составить мне компанию), оказывающими посильную помощь, отбыли потихоньку в известном Мурло направлении. А я остался в компании двух очнувшихся (зелёных, как после расстройства желудка) и пятерых неподвижных дюлей. Мишаня к этому моменту уже вовсю накручивал краны ванных и душевых, забивая непонятным образом работающие сливы, попутно инструктируя и подкручивая свежую помощницу, расхристанный вид которой свидетельствовал об успехах на этом поприще. Короче, когда увеличившиеся лужицы стали подбираться к нейтрализованным бойцам, у меня появилась ещё работка.

Очередное шипенье пукалок не стало для меня неожиданностью. Слева появилась Розетта с разведчиками, причём две фигуры обвисали на руках товарищей. И их стремительно нагоняли шестеро гадов. С очнувшимися бойцами мы погрузили на последнюю, четвёртую телегу оставшиеся три бессознательные тела. Но... но, сдаётся, мы уже не успевали уйти...

Гады с разгону влетели на залитую водой территорию и... вроде ничего не изменилось. Нет, вру - их движения стали дёрганными и неуверенными, и, самое главное, скорость передвижения значительно упала. Я с Мишаней бросился навстречу уставшим дюлям, чтобы помочь донести раненных до телеги. Но надолго ли это отсрочит общение с гадами?

И тут я вспомнил о Лизиной бомбочке.

- Уходите скорее отсюда! - отчаянно крикнул, поспешно зашарил по карманам в поисках искомого предмета, прошёл чуть вперёд, навстречу неуклонно приближающимся гадам. Вспоминая инструкции девушки, мне необходимо было всего лишь надавить шарик особым образом, и после десяти секунд бомбочка должна была сработать.

Мелькнула неожиданная мысль: ну почему все наши действия больше опираются на авось, нежели на тщательную подготовку и уверенность в собственные силы. Авось пронесёт, авось вода сработает, авось бомбочка вовремя взорвётся, авось удастся осуществить следующий этап плана...

Дюли и Мишаня убрались из зала, гады продолжали пробуксовывать в воде, медленно, но верно приближаясь к нашему берегу. Затягивать с бомбочкой смысла не было и, совершив необходимые манипуляции, я размахнулся и что есть силы швырнул шарик в сторону противника. Видимо, разнервничался, ибо случился небольшой перелёт - за спины четверых гадов. Спрятался в коридоре.

Что значит любопытство! Нет бы испытать пятки на прочность. Охота ж была увидеть это супер-пупер взрывное устройство в действии!

Отсчитал десять секунд... Ничего. То есть, совсем ничего, кроме шума приближающегося противника. Ещё десять... Недоумённо выглянул. Что сказать - гады значительно ближе, нежели какое-то время назад, уже ясно видны их сосредоточенные трёхглазые физиономии... А я всё стою, оцепенев, и смотрю, будто некое домашнее животное на новую бронированную дверь с кодовым замком. Не в силах пошевелиться. В голове пустота - даже сквозняка не обнаружишь, настоящий космический вакуум. Вот же ж, блин, не везёт, очередной "авось" загнулся...

И тут шарахнуло. Если это событие можно обозвать таким глаголом, когда размазывает и тащит по стене, нещадно оббивая слабыми конечностями штукатурку, потом вкручивает вверх в неожиданно твёрдый воздух, а вместо глаз - яичница-глазунья, нос тает соплями и кровью, а в ушах... "выходила на берег Катюша", то бишь, миномётная установка... В этот момент в организме полетели нафиг пробки, и сознание благоразумно отключилось, спрятавшись чёрной кошкой в тёмной комнате и закрыв глаза...

- О-о-ох... - исторг мой бедный организм откуда-то из глубин, колодцев и бункеров потрясённой души SOS-вый сигнал, и этот звук послужил в качестве будильника - типа на пробуждение.

Первые движения можно сравнить с ощущением щебёнки, только-только выскочившей из-под поезда, а продирание сквозь хаос органов чувств - первые вздохи младенца. Память с трудом поспевала за семимильными шагами боли, испуга и праздничного букета фобий, что создавалось двоякое впечатление: либо меня отбили, но забыли положить на сковороду, либо отбили, обжарили, пожевали и выплюнули по причине жуткой несъедобности - всё равно что любителю свинины подсунуть воробья, чудом пережившего зиму. Всё тело, казалось, состояло из одного фиолетово-зелёного (по ощущениям) синяка, одним концом заползающего на верхнюю часть организма под названием голова, другим, расплывчатым шлейфом распространяющимися на мои мысли.

Ладно, стенания стенаниями, но я поспешно ухватился за первую здравую мысль: если окружающий мир столь неустойчив, что качается и дёргается в стороны, почему бы не укрепиться в нём четырьмя конечностями (пятая, к сожалению, пока не была в строю по причине обиженного кобчика). В позе упрямого ишака я покачал головой, и вследствие этого дедуктивного метода выяснил: а) на четвереньках стою крепко; б) переломов и прочих тяжёлых повреждений нет; в) в глазах молочно-белый туман, не потому что зрительный орган взял отгул, а потому что вокруг... действительно туман; г) махать головой не стоит - на макушке жуткая шишка, с трудом переносящая резкие движения.

Привалился к стене и принялся безуспешно пронзать взглядом молочно-белую пелену. Что значит тупое занятие. Бывало сидишь в парилке, веничком взмахнёшь для пущей температуры и потеешь, и балдеешь, а впереди ждёт холодный душ и запотевший бокал пивка; тело так и норовит воспарить, освобождённое от грязи и... прочих шлаков. Да... Помечтай, помечтай. А сейчас сижу, вылупив глаза, как рыба в аквариуме, в тумане, в котором ни холодно, ни жарко (в принципе, зачислим это в плюс), тело столь разбито, что оторвать от поверхности мизинец - сущая проблема, а впереди сплошные холодные души на морозе и виртуальная стопочка, в которой можно захлебнуться лишь слюной.

Ладно, пора заканчивать жалеть себя, выставлять за дверь плакальщиц, плакальщиков и других работников морга, набираться терпения в обучении хождения иноходью (со времён младенчества я уже подзабыл этот способ передвижения) и... в путь.