Анатолий Матвиенко - Попаданец - учитель Сталина

- Теперь самое любопытное, - шепнул Карманов верной спутнице из Третьего Рейха. - Ежели начнёт палить одиночными, куда ни шло. Но ежели всеми...

- А в чём разница?

- В нагрузке на корпус от одновременной отдачи. Слышала слово такое - "Дредноут"? Так назывался британский линкор начала ХХ века. На нём впервые все орудия сделали одного и довольно большого калибра, установили их в башнях. Когда "Дредноут" давал залп, заклёпки вылетали. Так он - стальной, и опыт у корабелов был ого какой. Здесь знают только железо не очень хорошего качества, которого не хватило на весь набор. Шпангоуты, это... как бы объяснить. Для простоты - поперечные рёбра жёсткости. Они деревянные, как и бимсы - брусы под палубой. Ладно, смотрим.

Желая исправить впечатление от гибели трёх четвертей флота в первом же бою, граф приказал палить восемью орудиями сразу. Оттого четыре ствола одного борта повернулись и нацелились на шхуну. Башни противоположного борта тоже повернулись, подняв стволы чуть выше, чтобы не задеть орудийные установки.

- Отчего граф здесь, а не на канонерке? - удивилась Маша.

- Не самоубийца же он.

- Ежели что, около государя может оказаться опаснее.

Правы оказались оба. В тот день безопасное место для Архангельского сыскалось бы не ближе тысячи вёрст от столицы.

Часто пишут - корабль окутался дымом залпа. Это верно, но не совсем. От яркой вспышки у орудийных стволов до заполнения пространства клубами дыма проходит около секунды, и за короткое время может произойти нечто интересное. Все четыре башни дружно отделились, взлетели в воздух вместе с кусками палубного настила и набора корпуса. Они красиво перевернулись и хлопнулись в воду метрах в тридцати-сорока от канонерки, а её обезглавленное туловище поглотило дымом. Когда он рассеялся, на поверхности даже обломков не плавало - железо всё утянуло вниз. О гордости флота напомнила лишь одинокая стеньга, косо торчащая из воды на пару саженей. В обречённую мишень не попал ни единый снаряд.

Государь первым пришёл в себя.

- Выпороть шельму! Заковать в железа и в крепость его!

- Благородного?! - ахнул кто-то из свиты.

- Лишаю мерзавца титулов и имущества. Отныне - холоп, смерд! Где ты, Алексашка?

- Здесь, мин херц.

- Отправь в Архангельск людей верных, служивых. Пусть вызнают всё про его злодейства, куда тать постылый казённое золото сховал.

Высокая комиссия вернулась к весне. Автор промышленной революции, не понимающий различий между мощностью и работой, наворотил там... Короче, мама не горюй.

Между Архангельском и верфью пролегла железнодорожная ветка из рельс худого качества. Но и они не развалились под весом состава, ибо паровоз не осилил стронуть с места себя самого. Всё, о чём бывший граф рассказал попаданцам, оказалось правдой... почти. То есть оно строилось, а иногда даже работало... почти.

- А россказни твои о войне с турками, штурме Царьграда - тоже брехня шелудивого пса?

- Отнюдь, государь. Чистая правда... почти.

На следующий день Карманов и Сушкина проводили Беню в последний путь. Равелин Петропавловской крепости, в котором в привычной версии истории казнили декабристов и прочих известных персон, а может и другой, не украсился виселицами. Попаданцы с ужасом увидели девять вкопанных в землю заострённых сверху колов. Плачущего и брыкающегося Архангельского петровские гвардейцы в заношенных мундирах потащили к крайнему, попутно награждая тумаками, покуда тот способен чувствовать боль. Раздался треск протыкаемых штанов, вскоре стих вопль, отразившийся от тёмных каменных стен.

- Отчего ж колов девять? - вежливо поинтересовалась Мария, стараясь скрыть дрожь.

Пётр услышал и снизошёл до ответа.

- Так всем нехристям-попаданцам разом. Шестеро - для охальников, что с ди-ри-жа-бо-лем.

Шура быстро посчитал, что остаётся два свободных осиновых дрына. Их с Машкой как раз двое. Неприятное совпадение!

- Милостивый государь! Всё поправить можно. Я вам про Полтаву расскажу, новые пушки, машины...

- Доколи Руси с шельмами заморскими маяться! Днесь пора пришла урок вам преподать. На кол их!

Те же гвардейцы бросились исполнять царское веление. Шура вспомнил Ctrl-пробел и прочие подлые удары из набора НКВД, вырубив их, но на голову опустился приклад от фузеи, против которого весь опыт СМЕРШ бессилен. Почувствовав, что приходит в себя, а пятая точка устраивается далеко не на самом удобном насесте, смертник услышал, как его коллега по странствиям орёт: я женщина!

При этих словах герр Питер наказал солдатам не перепутать, как именно её на кол насаживать, и засмеялся мерзким державным смехом.

Давно забытое ощущение рестарта, словно в компьютерной игре, вытолкнуло Шуру в следующую реальность. Воспоминания об острой палке, похотливо вонзённой в отверстие, обычно весьма оберегаемое гетеросексуальными мужчинами, горячи и неприятны. Но вроде не болит ничего, даже лёгкого жжения не осталось.

Мария, ничуть не изменившаяся после Петропавловки, всполошено схватилась за ягодицы, заметно мучимая схожими впечатлениями.

- Как ощущения, Маша?

- Отлично, особенно без деревяшки в заднем проходе.

Первое, что увидели не полюбившиеся Петру попаданцы, было появление другой пары людей, явно заброшенных из будущего в привычном им виде. Едва обретя равновесие, они продолжили разговор, словно не перенеслись на столетия.

- Таким образом, теорему академика Фоменко и доцента Носовского я считаю полностью и бесповоротно доказанной, и её эмпирическое подтверждение сможет лишь уточнить отдельные аспекты концепции Новой Хронологии применительно к реальности, в которой продолжаем наш высоконаучный диспут.

- Не могу согласиться с вами, коллега. Бесспорная правота уважаемых историков-математиков нуждается-таки в эмпирическом подкреплении, ибо множество закостенелых в консервативных убеждениях ретроградов до сих пор цепляются за неверную хронологию Скалигера, вставая на светлом пути фоменковского учения.

Пока друзья-коллеги ломали копья в научном диспуте, Александр и Мария начали стандартную уже процедуру адаптации к новой эпохе. Теплая погода, похоже на вторую половину мая или первые дни июня в средней полосе. Сухая просёлочная дорога со следами копыт и тележных колёс вьётся по лугу и углубляется в лес. Солнце невысоко, на траве роса. Значит - утро.

- Мы в допетровских временах, только непонятно каких. Спросим у юродивых, может они в курсе?

- Давай я. Даже законченные кабинетники в вытянутых свитерах не могут игнорировать женщину, - она подобрала пышную юбку и шагнула к спорщикам. - Коллеги, число и год не подскажете?

Те прервали разговор и как будто удивились, что во вселенной существует хоть что-то кроме темы их дискуссии.