Игорь Мытько - Сестрички и другие чудовища

Допрос с пристрастием по отношению к беспристрастному учёному привёл к закономерному финалу. Пристрастие с беспристрастностью аннигилировали, породив довольно скучный разговор:

— Что вы видели?

— Э-э-э… приборы…

— Где василиск?

— Э-э-э… кто?

— Кошмар, который всех парализовал?

— Э-э-э… не знаю…

— А если посмотреть на приборы? Он не спрятался снова в ваши шары?

— Э-э-э… да, пространственно-временной преобразователь работает, объект в гиперпространстве-времени.

Полицейские переглянулись и ухмыльнулись. Преступник туп. Действует по одной схеме. Они его возьмут.

— А вы почему не окаменели?

— Так я же смотрел… э-э-э… на приборы! А потом на… э-э-э… меня начали падать… э-э-э… люди, и я оказался… э-э-э…

Тут учёный завис.

— На полу? — предположил Джефф.

— Именно! — просиял Эдуард.

— А почему, — генерал скрестил руки на груди, укололся о несколько орденов, но виду не подал, — вы сказали, что до выхода преступника осталось двадцать минут, когда на самом деле было две?

— Э-э-э… Почему?

— Почему? — повторил Шастель.

— Э-э-э…

— М-м-м?.. — кажется, француз нащупал слабое место учёного.

— Э-э-э… Десятичная точка… Если её не учитывать…

— Сколько осталось до следующего выхода преступника?

— Э-э-э… с учётом уменьшения времени прецессии, которое я проделал с целью… э-э-э…

— С учётом! А также с учётом точек, запятых и прочих факториалов! — успокаиваясь, гаркнул генерал [15] Никакого противоречия — когда появляется на кого гаркать, начальство мгновенно успокаивается. . — Майор, капитан, проконтролировать!

Камень на душе генерала заметно полегчал. Человеческий фактор. Очкарик без очков был оперативно бесполезен, как устаревшая ориентировка. В таких условиях ошибка не только простительна, но и неизбежна.

«Как руководитель я просто обязан был допустить ошибку, — думал он, наблюдая за полицейскими, наблюдавшими за учёным, наблюдавшим за приборами [16] Которые наблюдали за лейтенантом О. в пространственно-временном континууме. . — Не допустить её я мог только по ошибке, а ошибкам не место в деятельности руководителя высокого ранга…»

Дверь скрипнула. В зал проник кончик носа Дурастеля, а затем и сам аналитик.

— Ха, — сказал он, хотя собирался доложить следующее: «Мой генерал! Радиосвязь со всеми офицерами связи потеряна. Вы на вызовы не отвечали. Кто-то угнал наш самолёт. Спутниковая связь с генштабом работает с перебоями. В этих условиях я не мог оставаться в оперативном штабе и решил на свой страх и риск разыскать вас, пусть и ценой собственной жизни, здоровья и карьеры».

Впрочем, Шастель достаточно давно знал старшего аналитика, чтобы прочитать всё это между букв междометия «Ха». Генерал кратко уведомил заместителя о случившемся, выслушал ответные причитания и отправил назад в штаб.

— Свяжитесь с Интеркошмарполом и доложите обстановку, — завершил разговор Шастель, проводил пятки Дурастеля неодобрительным взглядом и повернулся к полицейским.

— В шаре один объект! — тут же доложил Джефф.

— Выйдет через 270 минут! — продолжил Образцов.

— Мог бы выйти через 570 минут! — добавил Джефф.

— Но физик чего-то нахимичил, так что теперь так! — завершил практически идеальный доклад Образцов.

Шастель кивнул.

— Итак, у нас есть четыре с поло…

И тут из-за спины генерала дуплетом ударила сержант Мари.

— Ой! — крикнула она в левое ухо.

— Что тут случилось? — в ту же секунду крикнула она в правое.

Шастель повертел головой и сориентировался. Сержант Мари была одна — в мундире, а вторая сержант Мари была её сестрой переводчицей Ирэн — в гражданском платье. И было ещё что-то… Генерал похмурился, но мысль ускользнула.

— Вышел из шара василиск и всех увасилил, — не тратя зря слов, объяснил русский майор.

— Ой! — Мари сделала большие глаза формата «Божемойкакинтересно». — А вы-то как спаслись?

Пока офицеры хвастались, а Эдуард фокусировал свой фасеточный взгляд, Ирэн подошла к трибуне и забрала второй мундир Мари.

— Не к лицу сержанту полиции разбрасываться форменной одеждой, — сказала переводчица, скатывая мундир.

— Подумаешь, у меня же ещё один есть, — на удивление беззаботно ответила сержант. — Ну что, как будем ловить нашего василиска?

— Для начала, — сказал Шастель, — мне нужен кофе… в смысле, мне нужны новые адъютанты. Сержант Мари, назначаю вас временным адъютантом.

— А я что говорила! — непонятно воскликнула сержант Мари, торжествующе глядя на Ирэн.

— Тоже мне карьера, — хмыкнула переводчица Ирэн, бродя между полицейскими окаменелостями. — Кофе подавать.

— Что ты понимаешь! Это только начало! Первые тридцать секунд! Есть, мой генерал! Эдуард, принесите генералу кофе, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Генерал проводил взглядом ушедшего с удивлённым лицом Эдуарда и решил пока не заморачиваться.

— Уточняем диспозицию. Нейтрализовать василиска не удалось, 98 % личного состава потеряно, связь барахлит, а через девять с половиной часов кошмар снова вернётся. Какие будут предложения?

— А где О.? — спросила переводчица Ирэн.

В подсобном помещении ресторана подполковник Дурастель колдовал над настройками спутникового телефона.

Со стороны это действительно могло показаться колдовством: старший аналитик Интеркошмарпола совершал над оборудованием причудливые пассы и бормотал бессмысленные фразы, по всей видимости, специальные интеркошмарполные заклинания:

— А вот сейчас как свяжусь с генштабом… И как узнают все про прокол Шастеля… Нет! Не прокол! Провал! Про… Про… Про то, что он загубил цвет Интеркошмарпола! И цвет, и красу! И как снимут с него голову… Хотя… Нет, голова у Шастеля не главное… как снимут с него погоны! И его самого как снимут! А кого поставят? Кто много лет верой, правдой, усердием и старанием? Конечно, главного аналитика поставят, потому что кого же ещё?!

И Дурастель тоненько рассмеялся, вживаясь в образ мелкого вредного колдуна. Возможно, ещё пару минут, и он действительно перешел бы на «Крибле-крабле», а то и на «Шахер-махер», но тут ожил динамик спутникового телефона:

— Офицер связи! Что у вас случилось?

Дурастель откашлялся и произнёс голосом деловым и даже немного сочувствующим:

— В результате халатности генерала Шастеля…

И кратко рассказал всё, что произошло в результате халатности. Имя Шастеля в кратком рассказе упоминалось восемнадцать раз.

Динамик помолчал, а потом сказал:

— Вы ведь не офицер связи.

— Я старший аналитик!

— Дурастель то есть, — сказал динамик.

— Подполковник Дурастель!

— Вот что, Дурастель. Мы всё поняли, примем решение, сообщим. Ждите.