Лана Туулли - Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

- Не могу я в Орден. Ни в ваш, рогатый…

- Не богохульствуй! – возмутились монахи.

- …ни в какой другой. Я вроде как женат. Мда… Двадцать четыре раза.

- Двадцать четыре жены – серьезный повод для вступления на путь благочестия, - подмигнул брат Тимофей.

- Нет. – Отмахнулся дон Текило. - Не готов я к праведной жизни. Лучше буду стараться с рысихой этой разобраться своими собственными методами. За тем и пришел – чтобы вы, отче, мне объяснили – почему на Ядвигу мои чары не действуют!

- Чары? – нахмурился брат Нобель. – Ты ж не волшебник, я такое за лигу чую…

- Он имеет в виду свою лысинку, иберрское происхождение и рассказы о подвигах, - подсказал отец Гильдебран. И прежде, чем придирчивый дон успел рассмотреть, какая реакция монахов последовала, продолжил: - Видишь ли, сыне. Когда ты предполагаешь, что сможешь …ээ… скажем так, воздействовать на оборотня своим обаянием, ты допускаешь грубейшую ошибку.

- Да неужто?

- Угу. Ты исходишь из предположения, что она женщина. Или оборотень, но все равно, какой-то своей частью женщина.

- Ну, допустим.

- А это неправильно. Она – охранный артефакт. Представь себе, что к тебе вдруг воспылает страстью дверной замок? Не нравится? Ну вот, она что-то вроде сложного дверного замка.

- Не… - не поверил дон Текило. – Быть такого не может.

- Может, - пожал плечами отец Гильдебран.

- А… а… Она что, не живая, что ли? – все еще не верил дон вор.

- Три ипостаси – рысь живая, рысь условно живая, а в полнолуние – сентиментальная женщина, - пояснил монах.

- Не… Быть такого не может! Первый раз слышу, чтобы артефакты… Артефакты – готовили пирожки?!! – пробрало до печенок вора. – Знакомили с мамой?!! Какой […], в смысле, умник такой артефакт мог сделать?!!

- Мы с Вигом один раз поспорили о вечном, - скромно поделился воспоминаниями отец Гильдебран. – Я долго в себя приходил после абсента, глядь – а он уже лежит под кустом в Чудурском Лесу и собирает призраков. Тут, по чащобам и дубравам постоянно шатаются десятка четыре бесхозных привидений, которые потихоньку теряют воспоминания о том, кем были при жизни, - пояснил монах. - Виг у нас человек терпеливый, он у одного призрака частичку энергии позаимствовал, у другого шальную мыслишку подобрал, у третьего остаток воспоминания придержал для собственной пользы… Так на искусственное оживление рыси-оборотня и набрал. А вот как у него из трех дюжин обрывков душ разбойников, браконьеров и отшельников получилась личность взбалмошной женщины – понятия не имею. Я так думаю, - продолжил отец Гильдебран задумчиво, - Все дело в психической травме.

- Какой травме? – с подозрением уточнил вор. – Вашего Вига что, тоже кто-то комодом по голове обижал?

- Нет, до такого не доходило. Но однажды в далеком детстве маленького Вига глупая нянька по ошибке приняла за девочку. Два дня учила прясть, бояться крыс и водила с собой поливать цветник. С тех пор в нем какая-то женская изворотливость и поселилась… - Покачал головой отец Гильдебран, размышляя. Потом развел руками: - Вот кумекал Виг над охранным артефактом для своей Башни, кумекал, да у него Ядвига и получилась. Сублимация и проекция.

- [… … …], - глубокомысленно высказался дон Текило и почесал лысинку. Машинально, не чувствуя вкуса, выпил предложенное братом Томасом вино. – И как такое вообще можно было сделать? – все еще не верил вор.

Брат Нобель ревниво нахмурился:

- Интересны технические подробности создания артефактов? А кто, говоришь, тебе наводочку на бесхозную Башню дал?

- Да в гробу видал я эти ваши технические подробности, - проворчал иберрец. – Просто на моей памяти это самый сложный охранный артефакт. Я привык, что подземелья гидры или минотавры охраняют; в кладовые и сокровищницы трехголовых змей напускают, бывает, что и сфинкса посадят… А тут! Надо же… Придумать такое!

Качая в растерянности головой, дон Текило направился к выходу.

- Эй, сыне! – окликнул брат Томас. – Ты, как раскаешься, приходи. В Ордене у нас неплохо. А с оборотнихой лучше не спорь, она кусается.

- И не целуйся! – спохватился брат Тимофей, когда дон Текило уже стоял на верхней ступеньке ведущей из погреба лестницы. – У нее клыки ядовитые!

- Зря вы так, - сурово посмотрел на монахов дон Текило. – Напраслину всякую сочиняете, смеетесь над ней… А она, между прочим, женщина.

- Три ночи полнолуния. А в остальные ночи - она оборотень, - напомнил брат Тимофей.

- А днями - чучело рыси, - подсказал брат Нобель.

- И что? – возмутился дон Текило. – Зато какая экономия на гардеробе! А если подумать – и на визитах соседей! Ее и в самом деле здесь никто не ценит и не понимает… - покачал головой вор и медленно покинул погребок.

- Отец Гильдебран! – показал пальцем на захлопнувшуюся дверь брат Тимофей. – Я не понял, что это такое сейчас было? Не может же человек в здравом уме сочувствовать искусственно созданной личности!

- Человек, может быть, и не может, - мудро рассудил отец Гильдебран. – Но истинный кабальеро – обязательно.

- Чего – «обязательно»? – не понял монах.

- Эх, сыне, - посочувствовал старый монах молодому. - Нет в тебе благородства ни на ломаный грош, и никогда не будет. А ведь только так и можно узнать истинного благородного дона…

– По тому, как он восхищается дамами? – подсказал слушающий глубокомысленную беседу собратьев брат Нобель. - И не важно, насколько они реальны, и много ль яду скопилось в их клыках?

- Не будьте столь примитивными! Благородство познается в идеях и убеждениях.

- Убеждения – это иллюзии, - высказался материалистически прагматичный брат Томас.

- Пусть иллюзии! – горячо возразил старик. – Но зато какие реалистические!! Можно утратить фамильное состояние, пропить дедовский меч и проиграть в кости последние штаны – но до тех пор, пока тебя ведет какая-то высшая цель, ты остаешься благородным доном. Да… - вздохнул отец Гильдербран. – А уж когда цель твоей жизни – служение Прекрасной Даме…

Монахи замечтались.

Позавидовали дону Текило.

И с горя выпили.

Поиски Тройного Оракула в Башне заняли гораздо больше времени, чем предполагалось в начале. Приходилось отвлекаться на донну Ядвигу, на не вовремя вмешивающихся с высокоморальными сентенциями монахов Ордена Единорога, на посещение винного погреба… Дон Текило жил весьма плодотворной жизнью.

Благодаря неудачникам, пытавшимся обворовать Башню за двадцать лет отсутствия ее хозяина, некоторая часть ценностей скопилась на нижнем этаже. Сей факт дон Текило обнаружил уже после разговора с братией Ордена Единорога, когда отправился с инспекцией по временном своему пристанищу. Авантюрист тщательно проверил содержимое нескольких дюжин сумок, узелков, свертков, которые Ядвига складировала в чулане после очередной попытки грабежа, но ни одного нефритового крокодильчика не обнаружил. С одной стороны, это можно было считать удачей – у дона Текило еще оставалась возможность выполнить заказ Леокадия. С другой стороны… с другой стороны, если хорошенько разобраться в ситуации, это означало, что Тройной Оракул спрятан не просто хорошо. А очень хорошо. И просто так его не найти.