Лана Туулли - Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

Потом Оракул поведал, как принц, не желающий вступать в права наследования, и его дама организовывали торжественное мероприятие. Смысл мероприятия терялся в периодически возникавшем царапанье крокодильчиков, которые истово спорили из-за того, чья очередь о чем рассказывать. Как дон Текило уловил между неуклюжими попытками толкнуть негнущимся хвостом собрата по артефактной жизни, речь шла о чем-то наподобие коронации, а может быть – и очередного юбилея коронации, когда король должен был появиться на публике впервые после долгой тяжелой болезни. Причина болезни короля не уточнялась. Правда, житейский опыт подсказывал дону Текило, что в страданиях почившего родственника принца Офелина не последнюю роль сыграли уже упоминавшиеся незрелые сливы.

- Приближалась полночь, - солидно возвестил первый из Оракулов. – Час воров, вампиров и оборотней.

- Торжественная зала Дацкого дворца была украшена в соответствии со значимостью торжественного момента. Сотни свечей горели в бронзовых шандалах, флаги поверженных воинами Даца врагов свисали пыльными тряпками с закопченного потолка, - проговорил второй Оракул. Теперь, когда дон Текило смог рассмотреть их поближе, он заметил, что этот крокодильчик немного отличается от своих нефритовых собратьев. Да и от натуральных, плещущихся в ручьях и болотах далекой Иберры, тоже: у второго Оракула были большие, навыкате глаза. Хорошо хоть, не моргающие.

Пока дон Текило рассматривал глазастого крокодила, тот успел поведать о странствиях вокруг сторожевой башни Дацкого замка ручного сокола условно покойного монарха, его душевных терзаниях, охоте на мышку-полевку и особенностях пищеварения. Что поделать – каждая из частей Оракула жила в жутчайшей, крокодильей по своей беспощадности конкуренции с остальными двумя.

- Придворные встретили его величество нижайшими поклонами и заверениями своей преданности.

- По залу прокатилась легкая волна недоумения: король бледен? Король пользуется косметикой? давно пора! Его величеству не доставало шарма легкой испорченности и пришепетывания… Но не успели аристократы, советники, герои и их дамы обсудить все подробности новой дворцовой моды, двери распахнулись и стража ввела старика – того самого, из подземелья. «Придворный маг!» - зашептались по углам, и начали обмениваться мнениями, чего такого сотворил этот старик с отвислой нижней губой, всегда бравировавший своей независимостью и протертыми рукавами единственного приличного костюма, - в чем же провинился придворный маг, спрашивали друг друга придворные, что сейчас его ввели в торжественную залу в цепях и под конвоем?

Тут завещавшийся Оракул забыл об осторожности, за что и поплатился – нефритовый братец начал раскачиваться, примерился – и сшиб говоруна с лап. И тут же начал изрыгать репортаж о событиях в Дацком замке сам:

- Принц Офелин торопливо зашептал на ухо королю – видимо, перечислял прегрешения бывшего придворного мага. Но король, к удивлению всех присутствующих, не стал его слушать. Король внезапно поднялся на ноги – все только ахнули, настолько красивым, стремительным и изысканно совершенным было это простое движение; с неуловимой быстротой шагнул навстречу старику…

- Снаружи, из черноты ночи, окружавшей Дацкий Замок, донесся грустный пронзительный крик сокола…

- Мгновение, - украл право голоса глазастый Оракул, - и король уже стоял посреди залы. Взоры всех – от первого канцлера до последней кошки – были прикованы к его высокой мужественной фигуре, облаченной в пурпурный с золотом камзол, к его бледному благородному лицу, к тонкому золотому обручу короны, неярко блестевшему в русых волосах…

Тут павший Оракул поднялся (дон Текило искренне заинтересовался, как каменные фигурки умудряются выделывать свои акробатические номера) и нанес ответный удар колючим хвостом. Глазастый Оракул покачнулся, попытался моргнуть, и едва не упал на пол – дон Текило подхватил раритет в последний момент.

- Король положил руки на шею придворного мага, и старик, все так же молча, поклонился. И тут – вздох изумления пронесся по залу! – король резко сжал голову старика, наклонился и впился внезапно увеличившимся зубами в его шею.

Дон Текило вообразил себе эту сцену и поморщился. Глазастый Оракул поспешил с комментариями:

- И прежде, чем фаворитки успели возмутиться и устроить публичный скандал, раздался еще один вздох – на сей раз неприкрытого ужаса! Из-под губ короля потекли тонкие струйки крови, прошло еще одно невыносимо жуткое мгновение, и сомнений не осталось, король – вампир, и он в присутствии знатнейших аристократов пьет кровь бывшего придворного мага!

- Сердца подданных Дацкого королевства наполнились негодованием и возмущением. Им? Им, обладателям голубой крови, предпочли какого-то замухрышку с отвисшей нижней губой?!

- Но прежде, чем чувства аристократии воплотились в какое-то реальное действие, произошло еще одно событие. Король резко оттолкнул от себя старика – тот упал на пол неряшливой грудой лохмотьев, - запрокинул голову и издал мучительный вопль.

- Как кегли после удачного броска, дамы в ужасе попадали в обморок.

- А те из аристократов и героев, кто нашел в себе мужество посмотреть в лицо опасности, смотрели, как исказился до неузнаваемости прекрасной облик короля. Как его бледная кожа распухла ужасными темно-зелеными пятнами, как тело затряслось и принялось усыхать с каждой секундой, как слетела с превратившейся в череп головы золотая корона…

- Принц Офелин одним из первых бросился на помощь, но на руки ему свалилось даже не бездыханное тело, а жалкие останки благородного короля. Леди Гангулина уже стояла на коленях рядом, рыдая и отчаянно заламывая белые руки.

- «Кто мог подумать!» - горестно закричал принц Офелин, обводя отчаявшимся полубезумным взором застывших, как изваяния, мужчин и женщин. «Кто мог подумать, что в старике окажется столько яда!!»

Тут дон Текило не выдержал и зааплодировал. Кому как не ему, опытному рассказчику, было оценить прелесть изложенной на три голоса истории!

Тройной Оракул с достоинством прекратил взаимное избиение и принял респектабельный вид. Это выражалось в том, что три крокодила застыли, выпрямились на задних лапках, опираясь на шипастые крокодильи хвосты. Тот, что справа – приложил коротенькую переднюю лапку к теоретическому уху, тот, что слева – вытаращив и без того большие глаза, а тот, что посередине – чуть приоткрыв зубастую пасть.

Крокодильчикам явно польстило восхищение благородного дона.

От звука аплодисментов проснулась Ядвига. Вышла из призрачного состояния, зевнула, потянулась, потом без предупреждения совершила резкое сальто, превращаясь в женщину.