Ксения Чайкова - Принцесса и ее рыцарь

Я экзальтированно закатила глаза:

— О, Эло, неужели я слышу в свой адрес подобные речи?! Но мое сердце разбито…

— Разбито? Кем? — ошалел от такого откровенного признания эльф, схватив меня за запястья.

— Да тобой же, тобой, дурашка! Не понимаешь? А вспомни нашу первую встречу! Я — растрепанная, испуганная, свалившаяся на твой мускулистый живот! И ты обольстительно обнаженный, сидящий на зеркале, такой привлекательный и соблазнительный! Естественно, я потеряла голову! Да и кто бы не потерял в такой ситуации? Но твой взгляд — презрительный, насмешливый, циничный, ударивший как кинжалом! О, он проник мне в самую душу, и я даже на смертном одре буду помнить твои отливающие плесенью глаза, полные безмолвного упрека и такого пресыщения, что, казалось, тебя сейчас стошнит! Я поняла, что такая девушка, как я, просто не может рассчитывать ни на что большее, чем брезгливые взоры! Сердце мое выпало из груди, разбилось на кусочки и осталось на полу в твоем замке! Поэтому, — я резко перешла с восторженного щебетания на спокойный и деловитый тон, — сейчас я не способна испытывать никаких чувств, кроме простейших, а именно — голода, боли… посему так стремлюсь вниз, сегодня на ужин обещали пирог с капустой!

Эльф настолько опешил, что только молча лупал глазами и без борьбы позволил мне выдернуть руки, отодвинуть его в сторону и двинуться к двери.

— Да, кстати! — Я резко обернулась, почти шагнув за порог, и послала Эло нежную улыбку. — Шея уже не болит! Спасибо!

Сбегая по лестнице вниз, я мерзко хихикала, испытывая недостойную скромной девушки радость. Так ему и надо, индюку напыщенному! Судя по тому, как он держится, ни одна девушка просто не имеет права не потерять от него голову.

Конечно, красавец он, каких поискать, но влюбляться лишь в смазливую мордочку и накачанное тело — это не для меня! Судя по ступору, в который впал эльф, ему впервые в его долгой жизни (Ариан как-то обмолвился, что эльфийскому принцу уже под двести лет, и у остроухой расы это еще считается молодостью) столь ясно дали понять, что готовы променять его сиятельное общество на пирог с капустой.

Я, довольная, счастливая, плюхнулась на табуретку напротив уже сидящего за столом рыцаря и открыто улыбнулась ему, пристраивая на коленях ножны с Тэрриэт.

— У вас хорошее настроение, принцесса?! — обрадовался Ариан, вглядываясь в мое сияющее лицо.

— О да! — согласилась я, не вдаваясь в подробности о причинах такой веселости. Вот уж точно, сделала гадость — на сердце радость!

— А где наш друг эльф?

— Не знаю, — ровно отозвалась я, призывно помахав рукой разносчице. — Шатается где-то!

— Так он же вроде к вам направился?

— Правда?! Видимо, просто не дошел… — сладким голосом протянула я, с блаженством вспоминал его растерянный взгляд и расширившиеся от удивления глаза. — Послушай, Ариан… Ты не знаешь, может ли нирата взять в качестве платы цвет волос?

— Не знаю. А что случилось? — забеспокоился верный рыцарь.

— А вот что! — Я ощупью перебросила вперед волосы и, потеребив их, извлекла одну из двух белых прядей. Насладилась отвисшей челюстью Ариана и, тряхнув головой, вздохнула: — Похоже, придется мне полосатой ходить. Разве что можно попробовать срезать эти пряди. Но они наверняка такие же светлые отрастут… Так где же Эло?

— Да он же вроде к вам пошел… — тупо повторил рыцарь, не в силах оторвать глаз от моей шевелюры и бестолково перебирая пальцами по столешнице.

Обсуждаемое нами лицо сползло вниз через пару минут, злое, рассерженное, чуть ли не шипящее от возмущения. Острые уши слегка подрагивали, выдавал душевные терзания, белые волосы растрепались, дыхание учащенное, взгляд какой-то шалый… Я забеспокоилась. Он там что, мою комнату громил, что ли? Вроде бы стука и грохота слышно не было, но мало ли…

Ужинали мы в молчании. Доев и впрямь очень вкусный пирог, я подтянула колени к груди и уселась на табуретке с ногами, упираясь пятками в край сиденья и рассеянно наблюдая за тремя эльфами с музыкальными инструментами, пристраивающимися в уголке. Похоже, сейчас будет концерт… Подобные мероприятия происходили здесь и раньше, причем отличались довольно высоким качеством исполнения и спокойствием течения — никаких похабных песен или пьяных драк в конце, лишь тихая музыка, напоминающая камерную, и иногда мягкие напевы без слов. Вот и сейчас музыканты приласкали пальцами свои инструменты и разразились тихой, хватающей за душу мелодией, немного смахивающей, на мой взгляд, на знаменитые «Шербурские зонтики» Мишеля Леграна. Я мечтательно прищурила глаза и улыбнулась, вслушиваясь в задумчивые аккорды и наслаждаясь знакомым мотивом, навевающим воспоминания о моем мире. Наверное, счастье звучит одинаково во всех Отражениях…

— Принцесса неравнодушна к музыке? — язвительно поинтересовался эльф, сидящий прямо, словно меч проглотил.

Интересно, он что, всерьез решил разобидеться?! На моей памяти он впервые назвал меня принцессой и обратился в третьем лице!

— Нет, принцесса просто умоталась настолько, что засыпает на неудобной табуретке! — ответила я, вставая. — А принц до того зол, что не замечает очевидного. Ему тоже не мешает отдохнуть! Ариан, спокойной ночи!

Я походя провела ладонью по щеке мигом покрасневшего рыцаря и с удовлетворением заметила, как Эло дернул ушами. Вот ведь поганец, мало того что разозлил приставаниями, так еще и музыку не дал послушать! Ну ничего, задняя дверь открыта, я усядусь на окне и наслажусь отголосками концерта из своей комнаты.

Но сим благим намерениям не суждено было осуществиться. При виде кровати я неудержимо раззевалась и, решив, что отдых дороже, улеглась, пристроив под боком Тэрриэт и обняв влезшего под бок Шэра.

Эло

Встал я посреди ночи и сразу начал готовиться к отъезду. Мерзкая девка получила свою трижды клятую нирату, и теперь ничто не задерживало нас в Городе-под-Кленами. Отца о своем скором отъезде я оповестил еще три дня назад и, получив добро, тут же и попрощался на всякий случай, планируя переселиться в гостиницу к Ариану и Ксенон. Но потом передумал, решив посвятить оставшиеся дни планомерным сборам, да и излишне баловать иномирянку своим присутствием нечего. Но она, кажется, вовсе не скучает в обществе своего рыцаря, более того, похоже, откровенно предпочитает его мне, будучи всегда неизменно ласкова и вежлива с Арианом. Меня же она могла и обругать (что частенько и делала, причудливо мешая вполне понятные мне слова с какими-то дикими сочетаниями звуков), и приложить ладонью, и пнуть, если я стоял на ее пути к какой-то цели вроде ужина на столе или удобного стула у окна.