Терри Пратчетт - 01 Ведьмы. Творцы заклинаний

– Глухо, – сказал он. – Только не подумайте, мадам, что я хочу вас обидеть, но такое половодье должно было унести его в море. А я умру от холода.

– Больше, чем сейчас, вы уже не вымокнете. И вообще, вы неправильно ходите под дождем.

– Простите?

– Вы съеживаетесь, вы боретесь, так нельзя. Вы должны… ну, в общем, скользить между каплями.

И действительно, матушка выглядела лишь слегка намокшей.

– Буду иметь в виду. Идемте, мадам. Я голосую за ревущий в очаге огонь и стаканчик чего-нибудь горячительного и не одобряемого блюстителями нравственности.

Матушка вздохнула.

– Ну не знаю. Я, признаться, ожидала увидеть, что он торчит из ила… или нечто вроде того. А не одну воду вокруг.

Напролоум мягко похлопал ее по плечу.

– Возможно, мы еще сможем что-нибудь сделать… – начал он, но ему помешали вспышка молнии и очередной раскат грома.

– Я сказал, может быть, мы еще… – предпринял он новую попытку.

– Что это там такое? – перебила матушка.

– Где? – озадаченно спросил Напролоум.

– Дайте мне свет.

Волшебник с хлюпающим вздохом протянул руку. Сгусток золотистого огня пронесся над пенящейся водой и, шипя, исчез в небытии.

– Вон! – торжествующе указала матушка.

– Это всего лишь лодка, – пояснил Напролоум. – Мальчишки используют их летом…

Он поспешно захлюпал за полной решимости фигурой матушки.

– Надеюсь, вы не намереваетесь спускать ее на воду в такую ночь. Это полное безумие!

Матушка шла, поскальзываясь на мокрых досках причала, который уже больше чем наполовину скрылся под водой.

– Вы ничего не понимаете в лодках! – протестовал Напролоум.

– Значит, придется разобраться, да побыстрее, – спокойно отозвалась матушка.

– Но я не залезал в лодку с тех пор, как был ребенком!

– А я вообще-то не просила вас плыть со мной. Острый конец должен быть направлен вперед?

Напролоум застонал.

– Все это очень похвально, но, может, подождем до утра?

Вспышка молнии осветила матушкино лицо.

– Хотя, пожалуй, не будем, – согласился он и, проковыляв по причалу, подтащил к себе маленькую двухвесельную лодку.

Спускаться в нее пришлось, полагаясь на удачу, но в конце концов ему это удалось, и Напролоум стал возиться в темноте с носовым швартовом.

Лодка выбралась на середину реки и, медленно разворачиваясь, поплыла вниз по течению.

Матушка крепко вцепилась в сиденье, чтобы удержаться в качающейся на волнах скорлупке, и выжидающе посмотрела сквозь мрак на волшебника.

– Ну? – поинтересовалась она.

– Что ну? – не понял Напролоум.

– Вы сказали, что знаете толк в лодках.

– Неправда. Я сказал, что это вы в них ничего не понимаете.

– О-о.

Они схватились за сиденья, чуть не вывалившись из лодки, которая тяжело накренилась на один борт. Но каким-то чудом суденышко выпрямилось, и его потащило по течению задом наперед.

– Когда вы сказали, что не сидели в лодке с тех пор, как были ребенком… – начала матушка.

– Если не ошибаюсь, мне тогда только-только исполнилось два годика.

Лодка попала в водоворот, немножко покружилась на месте, после чего двинулась наперерез потоку.

– А я сочла, что в бытность свою мальчишкой вы днями напролет не вылезали из лодок.

– Я родился в горах. У меня даже на мокрой траве начинается морская болезнь, – пояснил Напролоум.

Лодка сильно ударилась о полузатонувшее бревно и зарылась носом в небольшую волну.

– Я знаю одно заклинание, которое помогает не утонуть, – удрученно добавил он.

– Рада слышать.

– Только произносить его надо стоя на сухой земле.

– Снимайте башмаки, – приказала матушка.

– Что?

– Снимай башмаки, приятель.

Напролоум обеспокоенно заерзал на сиденье.

– Чего вы добиваетесь? – спросил он.

– Воде полагается быть снаружи лодки, уж это-то я знаю! – Матушка указала на темную жидкость, плещущуюся на дне. – Наполняйте башмаки водой и выливайте ее за борт!

Напролом кивнул. У него появилось такое чувство, что последние два часа, отдавшись на волю событиям, он плывет, не касаясь берегов. Какое-то мгновение он наслаждался странно успокаивающим ощущением, что жизнь полностью вышла из-под его контроля и теперь, что бы ни случилось, никто не сможет свалить вину на него. То, что он наполняет башмаки водой, сидя ночью в лодке посреди разлившейся реки в обществе того, кого он мог описать только как женщину, казалось ему настолько логичным, насколько это вообще было возможно в данных обстоятельствах.

«В обществе выдающейся женщины», – поправил обычно им игнорируемый внутренний голос, обитающий где-то на задворках его сознания. В том, как она использовала потрепанную метлу, чтобы провести лодку по неспокойным водам, было нечто такое, что будоражило давно забытые участки в его подсознании.

Разумеется, Напролоум не мог точно сказать, что там у нее выдается, – этому мешали дождь, ветер и матушкина привычка надевать весь свой гардероб сразу. Напролоум неуверенно прокашлялся. Она выдается в метафорическом смысле, решил он.

– Э-э, послушайте. Все это очень похвально, но посмотрите фактам в лицо. Я имею в виду скорость дрейфа и все такое прочее, понимаете? Посох давно унесло в открытый океан, на много миль от берега. Может, он уже никогда и не выплывет. Он вообще мог попасть в Краепад и свалиться за Край…

Матушка, которая смотрела куда-то вдаль, за реку, обернулась.

– Чем еще мы можем помочь им? У вас есть другие варианты? – осведомилась она.

Напролоум несколько мгновений молча вычерпывал воду.

– Нет, – наконец ответил он.

– Вы когда-нибудь слышали о человеке, вернувшемся оттуда?

– Нет.

– Тогда нам стоит попытаться отыскать посох.

– Никогда не любил океан, – пожаловался Напролоум. – Его следовало бы замостить. На его дне, в глубине, живут ужасные твари. Жуткие морские чудовища. По крайней мере, так говорят.

– Продолжайте вычерпывать, приятель, не то вы сами проверите, правда это или нет.

Гроза ходила над головами взад и вперед. Здесь, на плоских равнинах, она чувствовала себя потерянной, ее место было на Овцепикском высокогорье, где люди умеют ценить хорошую грозу. Она кружила по небу и ворчала, отыскивая хотя бы средненькой паршивости холм, чтобы ударить в него молнией.

Дождь немного успокоился и стал мелким, накрапывающим – таким, который вполне способен затянуться на несколько дней. К тому же с моря ему на помощь пришел туман.

– Если бы у нас были весла, мы могли бы грести. Если бы, конечно, знали, куда плывем… – сказал Напролоум.

Матушка ничего не ответила.

Он вылил за борт еще пару башмаков воды и вдруг осознал, что, скорее всего, золотая кайма на его мантии уже никогда не будет такой, как прежде. Хотя было бы приятно узнать, что в один прекрасный день это снова будет иметь для него значение.