Ричард Матесон - Мисс Звездная Пыль

Дорогой Гарри!

Как там идут дела в индустрии тушеной фасоли? Уверен, чертовски здорово, как мы обычно говорили в те благословенные времена, когда и ты, и я растрачивали свою юность на лекции по связям с общественностью в нашем старом добром университете.

Спорю, дела должны обстоять чертовски здорово, с твоими-то перспективами и оплаченным «кадиллаком». Второй человек в рекламном отделе «Бостон Бьютиз» у самого Альтшулера. Да, парень, вот это жизнь.

Что касается меня — все обстоит не лучшим образом. Я накрепко увяз в этом паршивом конкурсе «Мисс Звездная Пыль». Наверное, тебе попадались какие-нибудь разгромные статьи нашего брата, свободного репортера. Так вот, приятель, изнутри особенно ясно, что здесь есть о чем посплетничать. Вот я и сплетничаю. Слушай.

Эту жуткую историю стоит начать с того, как выражаются в викторианских рассказах о привидениях, что у меня имеется собственное маленькое агентство, без партнеров, живое и конкурентоспособное. И грех было жаловаться. У меня были постоянные заказчики: «Зубная нить Гаршбуллера с ароматом ирисок», «Комариные бомбы Лос-Аламос», «Голубое белье» и, конечно же, «вечнозеленые» «Имперские принципы» Мэ Бушкин. Все вышеперечисленные клиенты гарантированно приносили стабильный, пусть и не сверхъестественный доход.

И что же происходит? Помнишь того оригинала из моего родного городка, я о нем тебе как-то рассказывал, Гэда Симпкинса? Ну, того, который собирался спуститься на парашюте в шахту? Того, который хотел пройтись по канату над котлом с расплавленным чугуном? Без сомнения, помнишь.

Не знаю, с чего вдруг, но этот псих решил переплыть Ла-Манш на спине. Чертовски глупое начинание, как ни глянь, но Гэд в своем репертуаре. Всегда готов рискнуть здоровьем.

Ладно, короче говоря, Гэд не знает в нашем деле ни души. Он мелкая сошка, едва тянет на запасного игрока в низшей лиге. И вот он является ко мне. «Джо, — говорит Гэд, — ты должен помочь мне запустить мой материал». «Это бомба», — говорит он мне. Я осматриваю его с головы до пят. «Смени портного», — отвечаю. Он ретируется.

Но происходят два события, повлиявшие на сюжет. Во-первых, «Комариным бомбам Лос-Аламос» приходит капут после того, как одна из бомб особо крупного калибра разносит какому-то покупателю семикомнатный дом и гараж в придачу, пока тот с семейством, слава небесам, сидит в кинотеатре.

В итоге имеем: А. Один клиент потерян. Б. Потеря достаточно ощутимая, чтобы ротик моей возлюбленной искривился, говоря так же ясно, как будто бы она принялась брюзжать вслух: «Нищета. Вот что нас ждет!»

Но это только первое. Второе не столь очевидно, однако этого хватило, чтобы качнуть чашу весов. Меня уже начало мутить от зубных нитей, имперских принципов и голубого белья. Меня достало обслуживать торсы и зубы. На старости лет захотелось немного украсить биографию. Не говоря уже о том упомянутом выше факте, что требовалось нечто, способное как-то поднять мой престиж у семейного очага.

Но полно об этом. Достаточно сказать, что я как следует побегал, отрабатывая деньги. Все приемы нашего ремесла, от крошечных заметок до бодрых статей в журнале «Ньюйоркер». Я затащил Гэда на радио, он выставился там совершенным идиотом, каким и являлся в действительности. Что делается дальше, ты знаешь не хуже меня. Первоклассные, крепкие публикации, интерес нарастает, как снежный ком, проект набирает обороты. Разве это моя вина, что Гэдстон Симпкинс врезался в скалу в двадцати метрах от галльского побережья?

И вот я отбрасываю со лба седеющие пряди и готовлюсь отступать обратно, в стан голубого белья, когда ко мне домой является троица. А именно — директора будущего конкурса, в ходе которого предполагается установить, кто же достоин звания «Мисс Звездная Пыль».

Забегая вперед, скажу, что с данной секунды и начались все мои главные несчастья. Предполагалось, что победительница этого самого конкурса будет объявлена наикрасивейшей не только на Земле, не только во всей Солнечной системе, но и во всей чертовой галактике. Которая включает в себя бесконечное множество звезд и, как следует из моих скудных познаний о небесах, теоретически предоставляет шанс заявить о себе порядочному множеству планет, если на них все же существует жизнь. В частности, и нашим девяти, на одной из которых, как нам уже доподлинно известно, имеется некий странный вид живой материи.

Вот отсюда и вышел весь сыр-бор.

Однако в момент, когда ко мне явились искатели талантов, я и подумать не мог, какие невероятные сложности придется преодолевать. Астрономию я знаю так же хорошо, как и то, куда идут налоги. Когда речь заходит о сверхновых или скоростях света, я делаюсь не умнее парня, который потерял барабанную установку в телефонной будке.

Хотя это как раз, спешу пояснить, меня в тот миг ничуть не волнует. Поскольку означенным троим персонажам нравится моя публикация о фатальном заплыве Гэда. У меня есть воображение. У меня свежий взгляд на вещи. У меня имеется журналистская joie de vivre [1] Радость жизни (фр.). (Прим. перев.) . И результат: они хотят, чтобы я лично взялся за мисс Звездную Пыль (не за саму будущую победительницу, а за конкурс).

Я подписываю с ними контракт. Тут же. И теперь я ответствен за организацию мероприятия, в ходе которого предстоит определить, какой из крошек принадлежит личико, способное отправить в путь тысячу космических кораблей [2] Намек на Елену Прекрасную, о которой, имея в виду историю Троянской войны, говорили, что ее красота отправила в путь тысячу кораблей. (Прим. ред.) .

Словом, мне вручают бразды правления. Я принимаюсь черпать пищу из журнальных статей и рекламных объявлений, замаскированных под новости. Из рук в руки передаются глянцевые фотографии двадцать на двадцать пять. Мисс Джорджия и мисс Нью-Йорк, мисс Трансильвания и мисс Гемоглобин, мисс Девушка, с Которой Каждый Захотел Бы Оказаться в Бетономешалке.

Объявлен список призов. Громадная серебряная лохань. Контракт с Голливудом. Машина. Все прочее. Заявки на участие текут рекой.

Интерес нарастает. Широкая эспланада Лонг-Харбора начинает прихорашиваться. Выбраны судьи, пять человек. Двое — местные чиновники, дезертировавшие из Торговой палаты. Один — мэр Грассблад, выехавший в ежегодный отпуск из Галл-Стоуна, Аризона. Еще один — Марвин О’Ши, президент фармацевтической компании. Последний и самый незначительный — Глубер из «Глубер и Глубер», старинной фирмы с хорошей репутацией, которая выпускает купальные костюмы. (Угадай, в купальниках какой фирмы будут дефилировать все участницы.)

Все обещает пройти чертовски здорово. В воздухе пахнет электричеством. Газеты смакуют малейшие подробности. Торговцы потирают артритные ручонки и смазывают механизмы кассовых аппаратов. Престарелые самцы укладывают в чемоданы свое барахло и прилепляют на лысины накладки, им не терпится попасть на фестиваль. Весь мир охвачен радостью. Все оживлены. В особенности я сам. Я вытянул такой счастливый билет, что меня просто подмывает отправить Мэ Бушкин записку с предложением облачиться в голубое белье и засунуть зубную нить себе в мост. Однако осторожность берет верх. Это второе имя моей жены. Она утверждает, что никогда не знаешь, как все обернется.