Исин Нисио - Nekomonogatari(Black)

– Предоставить Ханекаву тебе, говоришь? – спросил я, ничего не сказав о характере Ошино. – Почему ты так много для неё делаешь? Ты же всего лишь злой дух, который в нее вселился. Тебе незачем так надрываться.

– Я же сказала тебе. Чтобы нехарактерно вернуть должок.

Ухмыляясь, Мартовская кошка встала.

Или точнее, забралась на стол – как будто не замечая моего взгляда, она встала на четвереньки и прогнула спину.

– …И всё это ложь-ня, – а потом, закончив, добавила ещё одну фразу. – Я не могу полностью отбросить установки неблагодарной кошки. Потому что все Кайи такие-ня – вампиры тоже не могут не пить кровь-ня. Поэтому я не возвращаю долг – помимо знаний, мне не за что чувствовать себя обязанной Госпоже-ня.

– Что?

Фигню несешь.

Разве не тебя похоронила Ханекава, когда ты, размазанная машиной, лежала на дороге?

Разве не ты воспользовалась её симпатией и добротой?…

– Ты неправ-ня. Это… конечно, как феномен, случилась вполне знакомая ситуация. Госпожа подобрала меня, когда я лежала на дороге, перенесла меня в подходящее место и похоронила. В этом восприятии ошибки нет-ня. Всё так, как ты и видел, стоя рядом-ня, – но, кстати, в то время ты просто стоял рядом с Госпожой и помогал копать яму, ты не коснулся моего трупа и пальцем, поэтому тебя я не ослабила-ня.

«Ну, для прикосновения к трупу требуется смелость-ня. Кажется, что ты будешь проклят, да и на самом деле ты будешь проклят», – добавила кошка.

– А, ладно, я признаю, по мне тогда мурашки бегали. И поэтому Ханекава меня так впечатлила тем, что беззаботно это сделала – но раз она была проклята, можно сказать, что она осталась без награды. Доброта Ханекавы вышла ей боком.

– Вовсе нет, далеко не так-ня.

Если бы я мог остановить Ханекаву или если хотя бы мурашек у меня не было и я бы смог нести труп сам, этого бы не случилось.

Дослушав мои полные сожаления слова, Мартовская кошка произнесла:

– Тогда Госпожа не чувствовала сострадания.

– …

– Госпожа никогда меня не жалела… в ней не было и толики доброты. Как Кайи, пользующийся ею, я могу точно сказать это.

«Ня», – добавила Мартовская кошка в конце предложения – возможно, это ещё одна часть её установок.

Компонент «моэ» или что-то в этом духе.

Впрочем, это и правда было моэ.

И всё же этот компонент продемонстрировал внутренность Ханекавы – её тёмную сторону.

Такую тёмную.

Такую непроглядную.

Такую иссиня-чёрную.

Она была столь гротескной.

– Госпожа провела те похороны на дороге так, будто это была часть её повседневных обязанностей-ня… абсолютно безэмоционально-ня. Она не симпатизировала мне. Короче говоря, мне нечем было пользоваться.

– А, но… Ханекава…

– Её единственное желание – быть нормальной девушкой-ня, – сказала Кошка. – Это мольба… Для Госпожи, быть нормальной значит быть логичной-ня. Идея Госпожи состоит в том, чтобы быть правильной-ня. Если ты видишь мёртвую кошку на обочине, ты должна похоронить её… ну, это и в самом деле правильно. Можно назвать это правилом. Можно назвать это формулой. Госпожа подчинялась правилам и формулам – вот и всё-ня.

– …

Я не мог возразить словам кошки, их силе или весу.

Нет.

Не в этом было дело, я просто не мог возразить.

Потому что даже я уже чувствовал, насколько чужда Ханекава Цубаса, дорожившая порядком и правилами.

Её чувство этики было неправильным.

Кошка использовала слова вроде «обязанность», «правила», «формулы» – но с моей точки зрения всё это были заповеди.

Подчинение заповедям, рождённым из упрямого нежелания дать людям повод думать, что с ней что-то не так из-за того, что она росла не в обычной семье…

– Обычно ты не сможешь подчиниться заповедям. Даже если ты понимаешь, что это красиво и правильно, большинство людей не пойдёт хоронить мёртвую кошку. По сути, может, они и подумают об этом, но не сделают. Смутятся, но места старику в поезде не уступят.

Допустим, что уступят. Тогда получится что-то вроде игры в защитников правосудия, Огненных Сестёр – в лучшем случае, всего лишь игра.

И даже мои сёстры бросят играть, когда переведутся в старшую школу.

Однажды даже они станут обычными девушками.

Они совершенно точно не станут Ханекавой – они станут обычными девушками.

– Она не должна была следовать заповедям, эмоционально или по способностям. И всё же Ханекава смогла.

– Действительно. Она смогла… безэмоционально-ня. Ни о чём не думая, она сделала то, что считала этичным, словно машина… Много раз проходили мои похороны, но эти были необычными-ня. Поэтому я хочу помочь ей.

Короче говоря, это просто каприз.

«Очень по-кошачьи», – пошутила Мартовская кошка, поднимая левую руку, как будто приманивая.

– Так, и вбей в голову этому гавайскому ублюдку, чтобы он закрыл глаза на кошачьи шалости, иначе я засужу его за жестокое обращение с животными, потому что я на него закрываю глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– А не понятно? Если бы я… если бы Госпожа правда хотела навредить, она бы убила его в первом же бою. Я добра, потому что знаю его… а ты… не похоже, что ты собираешься что-то делать.

С этими словами кошка спрыгнула с парты – и хотя там было всего полметра высоты, она успела перевернуться в полёте.

– Ты прав. Для Госпожи лучше всего, если ты ничего не делаешь… ты же не хочешь умереть?

Без топота, повернувшись ко мне спиной, Мартовская кошка прошла к двери. Кошки при ходьбе не издают звуков из-за строения лап, но стопы Ханекавы не изменялись.

Даже это было частью персонажа.

Существо, стоящее выше теории, здравого смысла, законов физики и этики.

Абсурдный кот в сапогах.

– Прощай. Держись и будь счастлив, человек.

С этими словами Мартовская кошка вышла из класса в коридор…

– Постой!

Прежде чем я рефлекторно остановил её.

Издав звук «хм», она повернула голову. Головокружительная красавица.

Нет, ее выражение лица было слишком озадаченным для таких слов.

– Ты сказала, твоя цель – высвободить стресс Ханекавы. Но это невозможно.

– Почему?

– Потому что стресс по большей части исходит от родителей. Даже если ты его высвободишь, когда она вернётся домой, он снова начнёт накапливаться. Сейчас её родители лежат в больнице, но они не будут лежать там вечно. Пройдёт время. И они вернутся в дом своей дочери, для которой в нём нет места. Неважно, высвободишь ты весь стресс за месяц или нет, рано или поздно всё станет так, как было.

– Хм. Это верно. В таком случае…

Кошка, которая, казалось, не умела думать на шаг вперед, едва способная мыслить, поняла меня… Весенние каникулы.

Как тот вампир, она точно так же жутко улыбнулась.

– Тогда я отделаю их этим так, что они не захотят возвращаться-ня.