Кир Булычев - Вирусы не отстирываются

— Историческая справедливость рано или поздно всегда торжествует. Угнетенные массы поднимаются против угнетателей, и нашим врагам становится страшно, что они родились на свет.

— Я в жизни не раздавил ни одного таракана, — возразил ему Малюжкин.

— Из отвращения, а не из гуманизма! — рявкнул таракан. — А другие, даже дети, — они нас сотнями уничтожали. И учтите, что когда мы вернемся с подарками и инструкциями, то возьмемся за вас всерьез.

С этими словами последний таракан поспешил вверх по зеленому лучу и вскоре скрылся в чреве корабля пришельцев. Люк закрылся. Наступила тишина.

Люди начали выходить из домов и смотреть наверх. Что-то будет, когда возвратятся тараканы? Постепенно уныние все более охватывало людей.

И тут, когда напряженное ожидание беды полностью охватило жителей Великого Гусляра, рядом с кораблем образовалось светящееся пятнышко, которое превратилось в небольшой посадочный катер, помчавшийся к земле. На полпути к ней он, видный из любого окна и с любой улицы, замер.

Свечение вокруг шарообразного катера становилось все ярче, распространялось во все стороны, пока не превратилось в овальный вогнутый экран в несколько метров диаметром.

И тогда все жители города впервые увидели пришельца, который решил лично обратиться к людям.

Обитатель корабля и в самом деле был отдаленно похож на таракана, вернее, скажем, на насекомое тараканьего семейства. Но надо признать, что было и множество отличий — например, у пришельца была куда более крупная голова, выразительные глаза, передние лапы заканчивались несколькими пальцами, в одной руке он даже держал сигарету. И самое главное заключалось в том, что пришелец был одет. Скудно, но со вкусом.

— Господа! — обратился пришелец к замершим людям. — Простите, что заставили вас поволноваться. Но нашей вины в том нет. Вы сами придумали и распространяли лживые слухи. И сами стали их жертвой. Нам трудно понять, как вы могли попасться на такую дешевую уловку. К сожалению, мы не могли вас успокоить раньше, так как тогда рухнула бы схема, столь тщательно продуманная и не раз опробованная нами. На самом деле наш корабль — один из эскадры кораблей, направленных на Землю для истребления наглых тараканов, которые стали просто стихийным бедствием. Простите нас за то, что из-за необходимости соблюдения тайны вы вынуждены были терпеть, как распустились и обнаглели тараканы, всерьез поверившие в сплетню о том, что если мы с ними одного размера и несколько схожего вида, то обязаны быть их друзьями и покровителями. Но теперь ваши мучения кончились. Тараканы завлечены на наш корабль и уже сожжены в печке. Больше тараканов на Земле нет! Спите спокойно.

На этих словах экран потускнел и погас, катер возвратился к кораблю и растворился в нем.

Люди не могли поверить своему счастью.

На этот раз обошлось!

Были предприняты попытки отыскать виновного за распространение страшной сплетни, но, конечно же, никого не нашли.

Несмотря на поздний час, людям не хотелось расходиться.

Молодой Гаврилов принес магнитофон, и все танцевали на площади под его музыку. Некоторые торговцы открыли свои магазины и бесплатно или задешево раздавали свои товары. Это была чудесная, славная, дружная ночь.

Когда шли домой, Удалов спросил Грубина:

— И чего же они на тараканов взъелись?

— Я думаю, что им за них стыдно. Как бы существа одного племени, но одни — интеллигентные и гуманные, а другие — ну просто мелкие хищники!

Удалов согласно кивнул головой.

— Улетает, улетает! — крикнул кто-то в толпе. И в самом деле, темное округлое тело корабля пришельцев растворилось в черном небе.

Ксения взяла мужа под руку.

— Вот оно — счастье, — сказала она. — А ведь мы живем и не чувствуем его, пока не случится беда.

Так, прижавшись друг к другу, словно в молодости, они поднялись на второй этаж.

Попили чаю.

Перед сном Удалов пошел мыться.

На краю рукомойника сидел похожий на таракана, но куда более приятный на вид пришелец из корабля и шевелил усами.

— Ты чего? — удивился Удалов. — Опоздал вернуться?

— Я теперь здесь буду жить, — сказал пришелец. — Вместо таракана.

— Как так? Вы же сами сказали…

— А крошки будешь оставлять мне на кухонном столе, — приказал пришелец.

Корнелий Иванович Удалов шел со службы домой. День был будний, погода близкая к нулю, вокруг города толпились тучи, но над Великим Гусляром в тучах находилась промоина и светило солнце. Виной тому был космический корабль зефиров, который барражировал над городом, не давая тучам на него наползать.

У продовольственного магазина «Ильдорада» продрогший зефир, из мелких, покачивал чью-то детскую коляску, чтобы успокоить младенца, которого мамаша оставила на улице, уйдя за покупками. Младенец попискивал, но плакать не смел.

Удалов испугался, что зефир опрокинет коляску.

— Ты поосторожнее, — сказал он.

— Я очень стараюсь, — ответил зефир, — хотя ребенок выведен из душевного равновесия. Но в любом случае я очень благодарен вам за совет и внимание, Корнелий Иванович.

Они всех нас по именам знают! Никуда от них на денешься!

Когда Удалов свернул на Пушкинскую, он увидел еще одного зефира, постарше, который собирал пыль и собачий помет в пластиковый мешок.

— А где дворник? — спросил Корнелий.

— Фатима Максудовна кормит грудью своего младшенького, — ответил зефир. — Я позволил себе ей помочь.

Зефир и сам уже был покрыт пылью. Работал он старательно, но неумело.

— Ты что, никогда улиц не подметал? — спросил Удалов.

— Простите, — ответил зефир. — У нас давно нет пыли.

— Ну и тоскливо, наверное, у вас?

— Почему вы так полагаете?

— Во всем у вас порядок, всего вы достигли.

— Нет предела совершенству, — возразил зефир.

— И чего тогда к нам примчались?

— Мы несем совершенство во все углы Галактики.

— Ну-ну, — вздохнул Удалов.

— А жаль, — сказал зефир, — что мы порой, время от времени, кое-где сталкиваемся с недоверием.

Удалов пошел дальше и у входа в свой дом обогнал небольшого зефира, который волок сумки с продуктами.

— Это еще для кого? — спросил Удалов.

— Надо помочь, — ответил зефир, втаскивая сумки на крылечко и открывая упрямо головкой дверь. — Профессор Минц занемог. Мы встревожены.

Зефир обогнал Удалова в коридоре, ловко открыл ноготком дверь к Минцу и, подбежав к столу, закинул на него сумки с продуктами и лекарствами.

— Ей-богу, не стоило беспокоиться, — хрипло произнес Минц. Он сидел в пижаме на диване, горло было завязано полотенцем, и читал журнал.