Виктор Баженов - Дело «Тридевятый синдикат»

— Все в сборе? — строго спросил Трус.

— Мы готовы, — сообщил писарь, установив стул для посетителей напротив кресла Бывалого так, чтобы их разделял только письменный стол, и потрусил на своё место.

— Кто там у нас первый? — нетерпеливо спросил Балбес.

— Татарин, — лаконично проинформировал паромщик.

— Гони в шею, нехристям здесь делать нечего.

— Говорит, крещёный.

— А что, вполне возможно. — Трус пожал плечами. — Отец Митрофаний довольно бурную деятельность развил.

— Зови, — распорядился Бывалый.

Порог переступил татарин, габаритами два на полтора, в пёстром халате и лисьей шапке, несмотря на жару. Он повертел головой и озадаченно почесал затылок при виде такой представительной приёмной комиссии.

— Блин, да сколько ж вас… — Рыжий треух съехал на курносый нос вошедшего, но все конопушки перекрыть не сумел.

— Это татарин? — У Балбеса тоже зачесался затылок.

— Ага. — Верзила шмыгнул носом. — Тут, что ль, души за эликсир принимают?

— Угу, — хрюкнул Трус, не сводя глаз с лаптей, торчащих из-под халата.

Бывалый первый почуял неладное:

— А почему шапка монгольская?

— Точно монгольская? — расстроился детинушка, сдёргивая головной убор. Копна льняных волос рассыпалась по плечам.

— За базар отвечаю, — обиделся Бывалый. — Я что, монголов не видел?

— Ну, значит, я монгол, — покладисто согласился увалень, зачем-то засучивая рукава.

— Так что мне писать? — потребовал уточнения рогатый клерк, сидевший в углу за своим персональным письменным столиком. Он нервно поправил пенсне на пятачке и вперился сквозь него в посетителя. — Татарин или монгол?

— Пиши татаро-монгол, — разрешил клиент и не спеша двинулся к лавке, занятой рогатыми новичками.

— И чего тебе надо, татаро-монгол? — спросил Бывалый.

— Ща узнаешь. — Вывернув лавку из-под сидевших на, ней чертей, юноша раскрутил своё оружие над головой и принялся охаживать этой импровизированной дубиной всех, кто подворачивался под руку. — Чтоб не жулили! Чтоб старость уважали! Чтоб тятьку не обижали! — приговаривал он при каждом ударе.

— Ты чё, чурка?! — завопил Балбес. — Белены объелся?

— Да какой он чурка! — рыкнул Бывалый. — Глаза разуйте!

— Опять на русского нарвались, — простонал Трус. — Гоните его в шею! — и молниеносно телепортировался за кресло. — Это не наш клиент! Здесь не похмеляют! К Лиху его!

Однако это было проще сказать, чем сделать. Добрый молодец разошёлся не на шутку. Лавка со свистом рассекала воздух. Черти шарахались от неё в разные стороны, норовя ползком добраться до спасительной двери и слинять от греха подальше.

Илья тихо ржал, наблюдая за баталией из-за портьеры, решив, что, если витязю придётся туго, обязательно придёт на помощь.

— Отставить! — рявкнул Бывалый, мрачно наблюдавший за дракой. Все замерли. Лавка, завершив широкую дугу, финишировала под хвостом одного из качков Балбеса и отбросила его к стене. Удовлетворённо крякнув, детинушка поставил лавку на попа и уставился на Бывалого. Наступила тишина, нарушаемая только барахтаньем подопечного Балбеса, пытавшегося выдернуть завязшие в стене рога.

— Кто твоего тятьку обидел? — в упор спросил Бывалый.

— Вы. — Витязь пожал плечами, срывая с себя обрывки треснувшего по всем швам халата.

— Толком расскажи, — нахмурился Бывалый.

— Чего тут рассказывать? Проснулся батя с утра, а перед ним четверть эликсира вот эту хренотень придавила. — Детина вытащил из-за пазухи скомканный лист бумаги и потряс им перед носом шефа суверенных болот. — Это какая ж гнида нам такие подлянки устраивает? Ну устал вчера батя. Ножки с кумом допоздна обмывали. Первый внук родился. За бутылку эликсира на опохмел душу оттяпали!!! Короче, мужики у нас сильно обиделись. Порешили мы вашей братве стрелку забить.

— Чья деревня?

— Папина вотчина.

— Ё-моё… — Балбес схватился за голову. — Что царь-батюшка скажет?

— Во-во! И мужики наши так говорят. Ежели на разборку сегодня к ночи не придёте, ему, державному, челобитную писать будем. Народ ждёт. Колья, вилы, все готово. Как положено. Так чё мне своим передать? Ждать вас али как?

— Чья работа? — прорычал Бывалый, грозно вперившись в своих подданных.

— Позвольте договорчик освидетельствовать, — попросил клерк юношу. Тот, пожав плечами, протянул злосчастную бумагу писарю.

— Бланк нестандартный, — тоном опытного эксперта произнёс клерк, — но договор составлен по всем правилам. Грамотно. Писан от руки… думаю, кто-то из новичков отличиться решил. Правил наших ещё не знает… второй экземеплярчик наверняка у кого-то из них в кармане. — Писарь мотнул в сторону пополнения.

— Это кто тут самодеятельностью занялся? — грозно вопросил Бывалый, недобрым взглядом озирая сбившихся в кучку новичков.

— Церемониться ещё с ними, — рассердился Балбес. — Обыскать! — дал он команду своей гвардии. Те не заставили себя долго ждать. Второй экземпляр нашёлся быстро.

— Я ж как лучше хотел! — Ретивый новичок бухнулся на колени.

— Не лезь поперёк батьки в пекло! — Бывалый треснул ему промеж рогов. — Не обманывай клиентов! — добавил он туда же. — Не лапай души христианские, особенно ежели они русские!

— Это как? — опешил новичок, почёсывая пострадавшее место.

— А вот так! — внушительно пояснил шеф, возвращаясь в кресло. — Они свои в доску. На Руси живём. Не забывай об этом. Одним словом, русская душа для нас табу. А ты, добрый молодец, — обратился он к юноше, — передай мужичкам извинения от братвы. Сам видишь, накладочка получилась. — Бывалый демонстративно порвал оба экземпляра договора в клочки. — А чтоб обиды на нас долго не держали, мои орлы ближе к вечеру бочку эликсиру подкатят. Добро?

— Какой базар? — Юноша, расплывшись в улыбке, попрощался со всеми за руку, выдернул рога пострадавшего от лавки чёрта из стены, ободряюще хлопнул его по плечу и неспешно удалился.

— Следующий! — облегчённо воскликнул клерк.

Следующий разительно отличался от предыдущего. И в плечах поуже, и росточком пониже. Отдалённо он чем-то смахивал на Дуремара из «Золотого ключика». Только вместо сачка в руках у него был тощий портфель. Такой же тощий, как и он сам. Энергично протопав к креслу для посетителей, «Дуремар» запрыгнул на него и уставился на Бывалого.

— И что вы можете мне пгедложить?

— Чего? — растерялся Бывалый.

— Он ещё спрашивает чего! Я, гискуя жизнью Сагы, своих детей, своей собственной наконец — вы только вдумайтесь, своей собственной! — добигаюсь до этих благословенных мест чегез кучу гганиц. Догожные издегжки съедают весь мой капитал. Дети плачут. У них с гождения выгаботалась стганная пгивычка — есть каждый день. И после этого вы говогите мне чего? Я здесь. Я вас внимательно слушаю. Только не говогите мне, что я ошибся адгесом, Сага меня пгосто не поймёт! Ну так что вы можете мне пгедложить?