Александр Рудазов - Битва полчищ

Впрочем, ни его, ни других колдунов Клевентин особенно не опасался. Он по-прежнему держал в потайном кармане расписную тарелку киигов. Поразительно все же, что такая небольшая и относительно простая вещица дает защиту более надежную, чем большинство заклинаний. С другой стороны, какой-то колдун для создания этой вещицы полностью отдал свои способности — а это не назовешь малой платой. Сам Клевентин уж точно не пожелал бы платить такую цену — да и никто из серых не пожелал бы.

Конечно, в армии Серой Земли есть не только колдуны. Но прочие виды войск мало что могут противопоставить серому плащу — а Клевентин, хотя и получил свой «ускоренным порядком», заслуживает его более чем. Вот буквально только что в сквер забрел Стальной Солдат — громадная махина, боевой автомат древней Империи Гор. Клевентина он узнал, попытался уничтожить… но, сделав два лишь шага, застыл, вскинул гигантские руки-отбойники и «умер». Нет лучшего заклятия против автоматов, чем Нутряная Домна — она заставляет металлических чудовищ плавиться изнутри, разрушает их колдовской механизм.

Нет, автоматы Клевентину не противники. Он учился на факультете Превращений и Метаморфоз, специализируясь в управлении металлами. Другие трансформаторы превращают людей в каменные статуи, Клевентин — в железные. А это сложнее, надо заметить — металлы вообще труднее прочих веществ поддаются колдовству. Не так уж и велика разница, но она есть, есть. Големов тоже чаще делают из глины или камня, хотя металлические явно лучше. Но зачаровать труднее — и потому из металла рациональнее сделать автомата.

Плонетские машины тоже не противники. Металл. Если есть металл — Клевентин заставит его изменить форму. Расплавит, проржавит или просто скомкает до полной бесформенности.

Паладины… с их керефом Клевентину пока что не доводилось работать. Незнакомый металл всегда труден. В прошлом месяце предусмотрительный колдун попытался получить хоть малую толику керефа — узнать состав, поэкспериментировать… но получил категорический отказ. Все паладины, к которым он обращался, сразу делали каменные лица и смотрели на Клевентина с нескрываемым подозрением. Один седобородый рыцарь даже выплеснул на собеседника поток брани, более чем наполовину состоящий из слов «ересь», «кощунство» и «богомерзкий колдун».

Но даже если кереф и вызовет затруднения, ничего страшного. У Клевентина найдется множество других приемов. Расправился же он с могучим Асанте Штормом — пусть и не без помощи элемента внезапности. Расправится и с этими латниками-богомольцами, если кто из них окажется столь дерзок…

— Хой, приятель, а ты кто такой будешь? — донесся веселый голос.

Торай Жизнь исцелял без устали и отдыха. Десятками. Сотнями. Ему доставляли тяжелораненых, умирающих, даже уже мертвых — он оживлял их легкими движениями рук. Прикасался, иногда дышал на лицо — и недавний мертвец открывал глаза. Все раны заживали в считаные секунды. Пациенты шли потоками — в палату их вносили, обратно они выходили уже сами.

Сейчас Торай не видел перед собой людей. Не видел живых существ, способных дышать, есть и говорить. Он видел механизмы, неодушевленные машины, которые нужно починить. Починить во что бы то ни стало. И он их чинил.

Вокруг Торая хлестали теплые волны. Бурлила живительная прана, лавинами изливаясь из моложавого колдуна. Но по его щекам градом катились слезы, а лицо искажалось мучительной болью. Торай Жизнь испытывал страшное напряжение, он работал на пределе возможного. Даже его колоссальные способности подвергались сейчас нешуточному испытанию.

— Как я ненавижу войны… — чуть слышно бормотал колдун, сращивая очередной позвоночник. — Как же я их ненавижу…

Медсестры сбились с ног, подзаряжая своего главврача маной. Торай хлестал вирар, как воду, но тот уже почти не действовал. Чакры великого целителя опасно раздулись, угрожая вот-вот лопнуть.

Выглядел Торай Жизнь просто ужасно. У него страшно набухли вены, руки мелко тряслись, из правой ноздри капала кровь. Он с трудом держался в вертикальном положении.

Торай зашивал очередного пациента, когда в операционную влетела дрожащая всем телом медсестра. Она схватила главврача за рукав и панически залепетала:

— Повелитель Торай, госпиталь штурмуют!.. Они уже здесь!.. Всю охрану перебили, никого не осталось!.. Надо срочно уходить!..

— Уходите, — коротко ответил Торай. — Наноплазм.

— А вы?!

— Я занят. Тампон.

Медсестры сбились в кучку, не зная, как поступить. Совсем молоденькие колдуньи, они сейчас были перепуганы до полусмерти. Только одна из четырех девушек носила синий плащ, остальные — фиолетовые. Только одна закончила гимнасий до смены государственного строя, остальные выпустились уже при Креоле Разрушителе. Они никогда не участвовали в боевых действиях, не видели крови кроме как на операционном столе — и им было страшно. Очень-очень страшно.

И тут двери резко распахнулись. В палату вломились сразу восемь куклусов — вооруженные до зубов, из самых элитных. Сзади напирали еще и еще — и хорошо, что пока только куклусы, а не подлинные демоны.

— Повелитель Торай!.. — всхлипнула одна из медсестер.

— Не мешайте, — холодно ответил главврач, продолжая работу.

Куклусы, обрадованные живой добыче, бросились на Торая и его ассистенток. Одна колдунья жалобно запищала, другая неловко взмахнула скальпелем… Медицинское колдовство не слишком-то полезно, когда речь идет о самозащите.

На плащ Торая легли холодные липкие руки. Куклусы потянули его к себе… и отлетели назад. Одним легким взмахом Торай расшвырял их, как слепых щенят.

— Я сказал, не мешайте!!! — повысил он голос, разворачиваясь к куклусам.

Все восемь куклусов резко дернулись, выпрямились в струнки, распахнули рты… и испустили дух. А Торай с силой втянул ноздрями что-то невидимое, неощутимое… втянул в себя жизненную силу. Колдуньи-ассистентки прыснули в разные стороны, страшась сейчас главврача сильнее, чем куклусов.

— Ненавижу, когда мешают работать, — ледяным голосом произнес Торай, вытягивая руки.

Новые куклусы ввалились в палату — и тоже попадали мертвыми. Колдун выпил их прану просто усилием воли. Из его пальцев высунулись крючковатые когти, в широко распахнутом рту блеснули длиннющие клыки-иглы. Торай глубоко вдохнул, подтягивая к себе очередного куклуса, схватил его за горло и впился зубами.

По губам великого целителя потекла кровь.

Адский дух страшно завывал, сворачиваясь в черную воронку. Его рассекал и скручивал тончайший, почти невидимый бич, изливающийся из противодемонической цепи. Стоящий перед адским духом смертный — совсем крошечный, ничтожный человечек — уверенно двигал руками, направляя процесс.