Эрик Рассел - Эта безумная Вселенная

Лоусон уселся в кресло пилота, задумчиво взглянул в иллюминатор и мысленно сказал:

— Что-то плохо мне верится в их разумность.

— Не волнуйся, — мысленно ответил оранжевый шмель. — В конце концов они все равно будут вынуждены согласиться.

— Верно, Жужжалка, только их упрямство обернется для нас потерей времени и дополнительными бедами.

— Время бесконечно, а беда — всего лишь синоним слова «развлечение», — глубокомысленно заявил Жужжалка.

Задними лапками шмель принялся чистить свою бархатную курточку.

Лоусон промолчал. Его внимание переместилось на любопытный объемный снимок, прикрепленный к боковой стене. Снимок запечатлел четырех людей разного роста, один из которых был совсем карликом. Рядом с ними восседал пес в темных очках, шесть крупных шмелей, птица, похожая на ястреба, и некое чудовище с бивнями, напоминающее остроухого слона. Компанию дополняли крупный рак с длиннопалыми руками вместо клешней, три разноцветных призрачных существа неопределенной формы и, наконец, паукообразное создание, голову которого украшала шляпа с пером.

Все это разношерстное общество солярианцев держалось чинно и смотрело в объектив аппарата с предельной серьезностью, свойственной минувшей эпохе. Они наверняка ожидали, что вместе с щелчком затвора из объектива обязательно вылетит птичка. Лоусон очень дорожил этим старинным снимком. По многим причинам. До чего же схожими были позы всех участников съемки. И это — при такой внешней их несхожести, которую они даже не осознавали. От снимка веяло силой, рожденной их единством — единством обитателей горстки планет и горстки спутников, вращающихся вокруг общего солнца.

В мозгу Лоусона зазвучал вопрос, пришедший от другого разума, не менее дерзкого и находчивого, чем его собственный:

— Нам не пора возвращаться?

— Не торопитесь.

— Мы пролетели город и решили посмотреть, нет ли у них еще чего-нибудь интересного. Заодно проверили, как к нам относятся местные обитатели. Представляешь, они попытались уничтожить нас, едва только заметили… У них инстинктивный страх перед всем неизвестным. Время их реакции — десятая доля секунды. Для них главное — быстрота реакции, а не ее действенность. Ментальность восьмого уровня развития. Добровольного единства у них не существует, только принудительное подчинение вышестоящим.

— Знаю. Сам с этим столкнулся.

Заслышав тяжелые шаги вблизи входного люка, Лоусон вылез из кресла.

— Особо далеко не залетайте, — передал он странствующим шмелям. — Возможно, вы мне скоро понадобитесь.

Подойдя к люку, Лоусон увидел внизу толстого офицера с пятью кометами на погонах. Тот выглядел рассерженным и обеспокоенным. Глаза обшаривали пространство над головой Лоусона: не появится ли еще какое-нибудь опасное существо.

— Тебе нельзя здесь находиться, — заявил он Лоусону.

— Впервые слышу, что мне нельзя находиться на своем корабле.

— Тебе никто не давал разрешения вернуться.

— А я и не нуждаюсь в разрешении, — сказал Лоусон.

— Ты не имел права возвращаться на корабль без разрешения, — гнул свое офицер.

— Тогда каким же образом я здесь очутился? — с притворным удивлением спросил Лоусон.

— Не знаю. Кто-то допустил ошибку. Меня это не касается.

— Тогда почему вы так волнуетесь? — поинтересовался Лоусон.

— Я получил сообщение из города. Мне приказали проверить, где ты находишься. Если на корабле, это незаконно. Ты сейчас должен находиться в центре дознания.

— И что мне там делать?

— Ждать их окончательного решения.

— Но решение зависит не от них, — с непрошибаемой уверенностью объявил Лоусон. — Окончательное решение принимаем мы.

Офицеру очень не понравились эти слова. Он нахмурился, зачем-то взглянул на небо, после чего опасливо покосился на то немногое, что сумел увидеть за спиной Лоусона.

— Мне велели немедленно доставить тебя в город.

— Кто велел?

— Военное командование.

— Передайте им, что раньше завтрашнего утра я никуда не поеду.

— Ты должен ехать сейчас же, — упорствовал офицер.

— Отлично. Позовите свое начальство, пусть приедут и вытащат меня отсюда.

— Они не могут.

— Еще бы! Где им! — довольно ухмыльнулся Лоусон.

Офицер рассердился еще пуще.

— Если ты не поедешь добровольно, тебя заставят силой.

— Попробуйте.

— Солдаты ждут лишь приказа.

— Приказы не по моей части. Идите и поднимите их в атаку. Приказ есть приказ, правда?

— Да, но…

— И всегда вина падает на тех, кто отдает приказы, а не на исполнителей, — твердо произнес Лоусон.

— Вина за что? — с крайней осторожностью спросил офицер.

— Скоро узнаете!

Офицер пожевал губы. Он не очень представлял, чем обернется это знание, но скорее всего — чем-то очень неприятным.

— Свяжусь-ка я с городом, доложу, что ты отказываешься покидать корабль, и попрошу дальнейших распоряжений, — сбивчиво пробормотал толстяк.

— Вот и умница, — искренне похвалил Лоусон. — Сам о себе не позаботишься, никто о тебе не позаботится.

Великий Правитель Маркхамвит мерил кабинет беспокойными шагами. На его плечах лежал груз неразрешимого вопроса. Он то и дело сердито похлопывал себя по эполетам. Жест этот безошибочно свидетельствовал о том, что разум вождя, а также его печень испытывают сильнейшее напряжение.

— Так ты сумел найти подходящее решение? — мимоходом бросил он первому министру Ганну.

— Нет, мой повелитель, — с горестной миной сознался Ганн.

— Что и следовало ожидать. Ты просто завалился спать и проспал всю ночь. Это же не твоя забота.

— Вовсе нет. Я…

— Только не ври. Я прекрасно понимаю, что все вы свалили решение на меня.

Маркхамвит подошел к столу, извлек телефонные принадлежности и спросил в трубку:

— Этот двурукий вылез из своего корабля?

Выслушав ответ, он возобновил хождение по кабинету.

— Наконец-то он соизволил выбраться и поехать сюда. Будет у нас через половину единицы времени.

— Вчера он наотрез отказался вернуться, — сказал Ганн, в мозгу которого совершенно не укладывалась сама возможность непослушания. — Он открыто насмехался над всеми нашими угрозами и буквально подстрекал нас напасть на его корабль.

— Знаю. Наслышан, — раздраженно отмахнулся Маркхамвит. — Если он — просто отъявленный лжец и обманщик, то, надо признаться, роль свою он играет превосходно. Здесь-то и кроются все наши беды.

— О чем вы, мой повелитель?

— Мы — могущественная раса. После нашей окончательной победы над Нилеей мы станем полновластными хозяевами во всей галактике. Мы обладаем громадными ресурсами и не меньшей изобретательностью. У нас — высокоразвитая наука. У нас космические корабли и совершенное оружие. Мы почти полностью подчинили себе природу и заставили ее служить нашей воле. Разве все перечисленное не делает нас сильными?