Эрик Рассел - Эта безумная Вселенная

Никто на это не откликнулся. Люди безмолвствовали, твердо решив дождаться, когда корабль скроется из виду.

Облизнув губы, Холланд продолжал:

— Вижу, вы намерены стоять до конца. — Он сделал шаг вперед. — А я не собираюсь этого делать, когда можно посидеть.

— Очень скоро ты не сможешь ни стоять, ни сидеть! — выкрикнул кто-то из задних рядов.

— Заткнись! — взревел Пастор, бросив на него свирепый взгляд.

Потом он приподнял руку и сделал вид, что смотрит на часы, которых у него не было.

Люди поняли Пастора. Толпа расступилась, пропуская Холланда, и последовала за ним к бараку. Пятьдесят человек вошли в барак вместе с ним. Еще триста или четыреста столпились у входа. Один держал в руках заточенный гарпун, сделанный из садовых вил. Другой помахивал длинной веревкой.

Усевшись на край своей койки, Холланд устало потер лицо и улыбнулся Ярбриджу:

— Похоже, эти болваны сердятся на меня за то, что я погрузил на борт тонну радиоактивных веществ.

— Но ведь ты не сделал этого? — с надеждой спросил Ярбридж.

— Я дал им достаточно, — заверил его Холланд.

— Даже унции слишком много! — прошипел Пастор.

— А что можно сделать с одной унцией? — осведомился Холланд.

— Заткни свою поганую пасть! — угрюмо посоветовал Линдсей.

— Лучше помолись, — предложил другой.

Снаружи кто-то крикнул:

— Катер вернулся. Ждать осталось недолго!

Теперь все смотрели на Холланда.

Он сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Естественно, они пожелали заполучить чертежи и формулы, узнать правила работы с реактором. Им понадобились образцы радия, урана, плутония, нептуния и тому подобного. Короче говоря, они заказали все необходимое, чтобы начать производство атомной энергии у себя на родине. Но я не смог выполнить заказ целиком, у нас просто не осталось всего того, что им нужно.

— Но ты дал им достаточно? — задал наводящий вопрос Пастор.

— Да, Пастор. Я дал им ровно столько, сколько необходимо. Они все уложат в сейф и…

В окнах на западной стороне барака что-то ослепительно вспыхнуло. За дверью, словно голодный волк, взвыл человек. Затем задрожала земля. Четыре мощных толчка сотрясли барак, западная стена треснула, в окна и трещины полился яркий свет. Наступила тишина.

Люди выскакивали наружу, спрашивали, что произошло. Пастор выпрямился во весь рост, и на его лице появилось странное выражение.

— О боже! Что это было?

— Я же сказал, — ответил Холланд. — Я дал им достаточно.

Набравшись храбрости, Пастор выскочил из барака и посмотрел на запад. Остальные сбились в кучу за его спиной, глядя на гигантский столб, вздымающийся к небесам. До него было более четырех миль. Чудовищное, но знакомое зрелище. Вражеский корабль исчез.

Пастор тихо сказал, глядя на Холланда:

— Ловко ты все провернул.

— Мне была нужна ваша ненависть, чтобы они поверили, — объяснил Холланд. — Я ее получил — и все сработало.

Повернувшись спиной к Холланду, Пастор нагнулся, уперев локти в бедра.

— Ты знаешь, что нужно сделать.

— Соблазн велик, но я ему не поддамся. И не потому, что прощаю тебя. Просто ты мне нужен для другого.

Быстро выпрямившись, Пастор с подозрением посмотрел на него.

— Это ты о чем?

— Судя по статистике, собранной инопланетянами, — продолжал Холланд, игнорируя вопрос, — человечество, даже умирая, старалось сохранять женщин и детей. И вот результат: женщин осталось гораздо больше, чем мужчин.

— Это так, — подтвердил кто-то. — Три к одному.

— Если будем удваивать наше число каждые тридцать лет, то сколько нас будет через тысячу, а тем более через две тысячи лет? Про нас нельзя сказать, что мы недавно вышли из пещер или слезли с деревьев. Мы стартуем, имея очень многие достижения цивилизации. — Холланд повел рукой вокруг. — Десять к одному, что здесь найдется парочка физиков-ядерщиков и десятки других ученых, прикидывавшихся каменщиками, пока здесь командовали инопланетяне. — Холланд немного помолчал, а потом закончил: — Да и мы с вами узнали кое-что полезное о пришельцах. В следующий раз они уже не сумеют застать нас врасплох. И пожалеют, что прилетели.

— А наши знакомые даже пожалеть не успели! — выкрикнул кто-то.

Напряжение вдруг спало, и со всех сторон послышались радостные аплодисменты.

Когда все немного успокоились, Холланд сказал:

— Большие семьи помогут решить наши проблемы. Скоро мы начнем придумывать законы. — Он оглядел Пастора с головы до ног, даже пару раз обошел вокруг, словно приценивался к породистому быку. — И первым будет закон, запрещающий холостяцкую жизнь.

Пастор покраснел и завопил:

— О нет, вы не можете так со мной поступить!

— А вот и можем! — под общий смех заверил его Холланд. — Более того, мы именно так и поступим!

Тут он ошибался. За десять дней до того, как закон будет принят, пышногрудая вдова приберет Пастора к рукам.

Сверкающий голубовато-зеленый шар с Землю величиной, да и по массе примерно равный Земле — новая планета точь-в-точь соответствовала описанию. Четвертая планета звезды класса С-7 — бесспорно, та, которую они ищут. Ничего не скажешь, безвестному, давным-давно умершему косморазведчику повезло: случайно он открыл мир, похожий на их родной.

Пилот Гарри Бентон направил сверхскоростной астрокрейсер по орбите большого радиуса, а тем временем два его товарища обозревали планету перед посадкой. Заметили огромный город в северном полушарии, градусах в семи от экватора, на берегу моря. Город остался на том же месте, другие города не затмили его своим величием, а ведь триста лет прошло с тех пор, как был составлен отчет.

— Шаксембендер, — объявил навигатор Стив Рэндл. — Ну и имечко же выбрали планете! — Он изучал официальный отчет косморазведчика давних времен, по следам которого они сюда прибыли. — Хуже того, солнце они называют Гвилп.

— А я слыхал, что в секторе Боттса есть планета Плаб, — подхватил бортинженер Джо Гибберт. — Более того, произносить это надо, как будто сморкаешься. Нет уж, пусть лучше будет Шаксембендер — это хоть выговорить можно.

— Попробуй-ка выговорить название столицы, — предложил Рэндл и медленно произнес: — Шфлодриташаксембендер.

Он прыснул при виде растерянного лица Гибберта.

— В буквальном переводе — «самый большой город планеты». Но успокойся, в отчете сказано, что туземцы не ломают себе язык, а называют столицу сокращенно: Тафло.

— Держитесь, — вмешался Бентон, — Идем на посадку.

Он яростно налег на рычаги управления, пытаясь в то же время следить за показаниями шести приборов сразу. Крейсер сорвался с орбиты, пошел по спирали на восток, врезался в атмосферу и прошил ее насквозь. Чуть погодя он с ревом описал последний круг совсем низко над столицей, а за ним на четыре мили тянулся шлейф пламени и сверхраскаленного воздуха. Посадка была затяжной и мучительной: крейсер, подпрыгивая, долго катился по лугам. Извиваясь в своем кресле, Бентон заявил с наглым самодовольством: