Терри Пратчетт - На всех парах

Блиденн готовила отличный крысиный обед. Она расстроилась, когда увидела его лицо, и сказала:

— Опять эти проклятые глубинники. Почему бы тебе не сказать им, чтобы они засунули свои небылицы туда, где солнце светит [26] Человек бы сказал – туда, где солнце не светит. ?

Блидден обычно не ругалась, и ее слова удивили Бедвира. Она же тем временем продолжала:

— Да, они были правы кое в чем. Они сказали, что люди и тролли поглотят нас однажды, и это правда, но только далеко не вся правда. Наши дети дружат с человеческими детьми, а может и с парочкой троллей – и ничего, все порядке, никто не переживает. В конце-концов, все мы просто люди.

Он вгляделся в ее лицо.

— Но нас стало меньше, мы теряем значимость.

Но Блидден категорически заявила:

— Ты старый дурак. Ты думаешь, тролли не считают, что их стало меньше? Народы смешиваются, и это хорошо. Ты гном в больших подкованных гномьих ботинках и всем остальным, что нужно, чтобы быть гномом. А ведь совсем недавно гномов за пределами Убервальда было совсем немного. Ты ведь знаешь историю? Никто не отнимет ее. И кто знает, может, тролли говорят сейчас: «О боги, мои маленькие валунчики попали под влияние гномов!» Черепаха движется для всех, а глубинники так стремятся к расколу, что считают, что все к этому стремятся. Подумай об этом. Я приготовила тебе прекрасную крысу, мягкую и жирную, так почему бы не съесть ее и не выйти на солнышко? Я понимаю, это не по-гномьи, но, по крайней мере, твоя одежда высохнет.

Когда он засмеялся, она улыбнулась в ответ:

— Что бы неправильного не происходило в мире, пусть оно и захлестывает нас, словно мы камни в потоке, но, в конечном итоге, оно отступит. Помнишь, как твой старый дедушка рассказывал, как он собирался сражаться с троллями в долине Кум? И ты рассказал своему сыну о том, как вернулся из долины Кум, убедившись, что все это дело было сплошным недоразумением. И благодаря этому нашему маленькому Бринмору не придется сражаться, пока не найдется кто-нибудь непроходимо глупый. Откажи подземникам. Они чудовища. Я говорила с другими женщинами, и они считают так же. Ты гном и не перестанешь быть гномом, пока не умрешь. Но ты можешь быть умным гномом – или глупым, вроде тех, кто поджигает семафорные башни.

Бедвир наслаждался хорошо выдержанной крысой и, как подобает хорошему мужу, обдумывал происходящее.

Два дня спустя, возвращаясь из Обсидианца, куда он ездил за грузом свечей, Бедвир обнаружил двух темных гномов, пытавшихся развести огонь у фундамента семафорной башни. Все, что у него было, - это его инструменты. Удивительно, как полезны могут быть инструменты шахтера. Семафорщики и гоблины присоединились к нему, чтобы потушить пожар, и им пришлось остановить Бедвира, который с помощью пинков тяжелыми ботинками выражал свое презрение к поджигателям. И он сказал им тогда: «Дочь моего брата, наша Бервин, работает на семафоре внизу, в Щеботане. Мы не замечаем многих вещей, пока они не явятся к нам на порог, но теперь, кажется, я проснулся».

Бедвир не убил бурильщиков, он просто… как бы это выразиться… отключил их. Но когда он поспешил домой, то заметил мимоходом, что гоблины были очень… заняты. Для людей, которые работают на семафорных башнях в глуши, без охраны, мир делится на черное и белое, и к бурильщикам он повернулся сегодня своей черной стороной.

Железнодорожная лихорадка, и без того полыхающая, накалилась до предела, по крайней мере, на Равнине Сто. Потенциальные инвесторы стремились получить долю в в Гигиенической Железндорожной Компании Анк-Морпорка и Равнины Сто [27] Вокруг слова «Гигиеническая» было немало дискуссий, и Мокрист сдался. Гигиеническая, как считаи все остальные, придает предприятию особый тон, некий оттенок невыразимого. Так сказала сама леди Король, а кто осмелится спорить с Герцогиней? . Осушались болота, укреплялись мосты, и всюду на солнце блестели теодолиты.

Но даже при поддержке Ветинари и миллионах Гарри, дело двигалось медленно. Каждая часть пути прокладывалась со всей тщательностью и испытывалась, прежде чем по ней можно было пустить что бы то ни было – не говоря уже о поезде. Мокрист ожидал, что Гарри захочет достичь цели быстро любой ценой, не заботясь о безопасности. О да, он немало покричал, когда землемерам понадобилось больше времени, чем планировалось, но ворчание оставалось только ворчанием. Эта картина снова и снова представала перед внутренним взором Мокриста. У Гарри Короля уже было полно денег, но железная дорога должна была стать его наследием. Не стало Короля Помойки. Называться Повелителем Дыма было куда более лестно, и, хотя он и кричал, что его пустили по миру, но снова и снова подписывал все необходимые бумаги.

Что до Эффи, которая теперь с полным правом называлась леди [28] Хотя в глазах мужа она всегда оставалась Герцогиней, это нежное имя он берег только для нее. , то она обожала говорить о теперешней работе мужа. Она не просто любила рассказывать об этом, она старалась вникнуть во все, и ее все чаще можно было встретить в конторе Гарри. Именно Эффи принадлежала идея мобильных бригад. Теперь целая череда вагонов следовала по сельской местности за рабочими и землемерами, которые могли обедать и отдыхать в них, не тратя время на то, чтобы возвращаться домой на ночь.

Теперь прокладка рельсов буквально наступала Мокристу на пятки, когда он отправлялся договариваться с землевладельцами. Это дело тоже продвигалось медленно. Каждый землевладелец задавался внутренним вопросом: если затребовать слишком много, кто-то более рассудительный поблизости может пропустить поезд через свои владения за бесценок, получив возможность поставлять скоропортящиеся товары на рынок быстрее вас, а вам достанется пыль, шум и никаких денег.

Чтобы обеспечить скорейшее продвижение, патриций позволил Мокристу реквизировать одну из принадлежащих городу лошадей-големов. Эти лошади славились неутомимым галопом, а еще они способны были превратить ваши ягодицы в желе, если вы не позаботились как следует подготовиться к поездке, но, даже учитывая это, Мокрист был вне себя от счастья, когда вернулся в город после нескольких недель переговоров.

Измученный и, вопреки опыту и здравому смыслу, живой и здоровый, во всем блеске божественного стиля, к ужасу городской стражи, он проделал верхом на лошади-големе весь путь вверх по лестнице к дверям Продолговатого кабинета. Он был рад видеть Стукпостука, который открыл дверь и отступил назад так быстро, что Мокрист, слегка пригнувшись, без задержки прорысил аккурат к самому столу Ветинари.

Лорд Ветинари невозмутимо отставил чашку кофе и произнес:

— Мистер Губвиг, входя в мой кабинет, положено стучать. Даже – и особенно – если вы въезжаете на лошади. Благодарите богов, что Стукпостуку хватило присутствия духа, чтобы отключить нашу… маленькую сигнализацию. Сколько раз я должен вам это повторять?