Дмитрий Волк - Эпоха мелких чудес

Тело ворочается, пытаясь устроиться поудобнее в подогретой воде, озирается. Не повезло бедолаге: сам встать не в силах, а руку подать некому – нету зевак поблизости, приелось, видать, ежеутреннее развлечение за несколько лет. Орловский мысленно сетует на свой мягкий характер и идёт на помощь.

Спасённый, невысокий белобрысый толстячок, отирает рукавом подмокшую бородёнку, бормочет жалобно: «Да как они смеют так поступать с русским человеком? Я дворянин! Я князь!» «Ну какой же ты князь, – увещевает Алехан Григорьевич. – Поди проспись лучше». «Я князь! – неожиданно взъяряется толстячок. – Михайла Евграфович Харитонов-Задунайский! И они у меня все… все…» Затем с пьяной непоследовательностью вновь меняет тон на жалобный: «Человек, выведи меня отсюда. Я волшебное слово знаю. И пароль».

Пароль он действительно знает. Такой знакомый странный щёлкающе-сосущий звук…

* * *

…Граф Орловский, Алексей Григорьевич… Предпочитает именоваться Алеханом… Правнук Христофора Вонифатьевича… Я знала его – такой милый юноша… Дела давно минувших дней…

…Присаживайтесь, граф… У меня есть для вас предложение, от которого вы не смое-те отказаться. Помилуйте-с, разве ж от такого отказываются?!…

…Раньше у нас бывали некоторые проблемы – инициация, знаете ли, приходилось скрывать. Но теперь-то уже можно…

…Иногда нам может потребоваться от вас какая-нибудь небольшая услуга из вашей профессиональной области… Жить будете в Москве, конечно! Здесь, в провинции, разве дела? А у нас там… Квартиру получите в наследство от вашей тётушки, графини Анны Федотовны. У вас ведь есть тётушка? Нет? Ну так будет…

…Нам, дворянам, приходится держаться вместе – иначе трудно отстоять свои интересы от распоясавшегося быдла… У нас, как вы знаете, особые потребности – а живём мы долго… И вы тоже теперь будете жить долго…

…От солнечных ванн придётся воздерживаться, да-с… И чесночок кушать не рекомендовал бы… Серебро? Тоже нежелательно… Осина? Помилуйте, при чем тут осина? Глупые европейские выдумки! Это наша-то родная осина…

…Позвольте вам представить – барон Даниэль, пан Анджей, княжна Ольга… Да, из тех ещё, прежних… Вы будете числиться в бригаде госпожи Сугробиной… Что вы, что вы, никаких обязанностей, всё исключительно добровольно… Ну разве что возникнут какие проблемы…

…Кровь, дела крови… Везде и всегда только кровь… Истинная Кровь…

…У вас прекрасная родословная, молодой человек, уж поверьте старухе. Мне доводилось бывать в Карагае – вы, верно, и не знаете – это имение ваших предков на Мещерской стороне…

…Ах как жаль, как невыносимо жаль, что вы не разделяете устремлений нашего скромного общества… Остаётся надеяться, что вы через некоторое время передумаете… Нам нужны достойные люди, особенно военные… Мы будем ждать. Мы можем долго ждать…

…Нет, нет, о возврате не может быть и речи – квартира ваша, членства в Собрании вы также не утрачиваете и снабжение по особой статье остаётся. Но финансировать ваши расходы мы, к сожалению, больше не сможем – вам придётся жить на вашу армейскую пенсию… А как вы думали, почему дворян на матушке-Руси называли кровососами? Ха-ха-ха…

…И не забывайте пароль. Вот такой…

* * *

Толстячок ещё раз повторяет пароль. Выходит у него не очень – то ли из-за заикания, то ли зубы недавно вставил. Алехан Григорьевич знает, что может сейчас достать телефон, набрать памятный номер – и вскоре за толстячком приедут те, кому положено. Вот только надо ли? Не чуется в пьянчужке Истинной Крови. Вид не тот, стать не та. Зубы, и те не той формы, неправильной. А пароль откуда ему ведом – то уж бог весть…

Стоит Орловский, думает. Недолго. Позади, хоть и невидимая за домами, маячит церквушка на пригорочке, понемногу раззваниваются колокола… Что ж, решение может быть и таким. «Род князей Харитоновых пресёкся при государе Александре Николаевиче, – строго говорит Алехан Григорьевич, – Поди-ка проспись, бедолага» – и помогает пьянчужке улечься обратно в теплую лужу.

И вновь чеканит мерный шаг природный русский дворянин. Минует Знаменку, пересекает Волхонку, косясь на звезды на кремлевских башнях. Привычно мелькает мысль, что дело-то не в лозунгах и символах вовсе… Мысль эту Алехан Григорьевич предпочитает не додумывать, иначе хоть волком вой: не та у нас эпоха на дворе, и меч не в той руке, про корону и говорить нечего.

Тем временем уже и мост позади остался, на троллейбусной остановке шустрит со столиком сизый с похмелья гоблин-лоточник, книги для продажи раскладывает. Орловский давненько знает его, и он знает Орловского. Подмигивает заплывшим глазом: не смотри, клиент дорогой, на эту лабуду, тебе отдельный товар припасен. Алехан Григорьевич оглядывается – вокруг ни души, время раннее – достает из кармана чуть смятую хрусткую «пятихатку», забирает прямо из коробки с книгами яркий пакет и разворачивается к переходу. А там парк, тень деревьев, дворники, мелкая домовая нечисть из провинции, весело машут метлами… Здесь уже можно остановиться и рассмотреть добычу.

Орловский не сомневается в поставщике – просто мочи нет терпеть, ведь целый месяц ждал! В пакете – книга. Снаружи яркая обложка с дурацкой картинкой – Галина Матрёнина, «Тёлка в овечьей шкуре», иронический детектив. Внутри грубая серая бумага, подслеповатая пе-чать – читатель не в претензии, тут не внешний вид важен – «Бюллетень Фронта освобождения словесности имени Влада Снегиря, выпуск 128». На следующей странице – содержание. Глаз сра-зу хватает знакомые имена: товарищ Вадим, товарищ Олег, товарищ Витман… Богатый в этот раз набор, есть что почитать человеку, понимающему толк в запретном. В фантастике.

Последнюю сотню метров Алехан Григорьевич размышляет о том, как прошло нынешнее утро. А ведь неплохо прошло-то – на рассвет поглядел, по городу пешочком прогулялся, на забавное всякое поглядел, книжку новую прикупил. Интересную. Ещё и душу христианскую не погубил. Хорошее утро, ничем не омрачённое, можно сказать, счастливое.

И таких у него впереди ещё много…