Дмитрий Волк - Эпоха мелких чудес

– Понятно? Ну да. Я прикинул – это или «Бригада» опять высунулась, или кто-то очень похожий. В любом случае надо брать, пока горячо. Ты там озаботься, а мы сейчас подъедем. Что? Не, ну ты даёшь! Ведьма и оборотень, к тому же – родственники – да по горячему следу! Район, куда парня запрятали, укажут, а дальше своими силами... Да, тётка. Да, родная!!! Нет, она по телефону не может. Приедем – увидишь. Всё, отбой.

Он убрал мобильник и скомандовал водителю:

– Васильич, гони на Петровку! Можно с мигалкой, я потом отпишусь.

– И что дальше? – поинтересовался Земецкис, успевший за время телефонных переговоров надиктовать Эдику всю их нехитрую историю.

– Будем брать эту вашу секту, что ж ещё…

Машина резко тронулась с места. На лице Земецкиса изобразилось недоумение. Волчица оскалилась.

– Вы думаете, у нас просто так людей на улицах похищают? И совершенно зря… У нас людей похищают для всяких разных ритуалов. Стало быть, придётся поторопиться – пока вашего Семёна не зарезали. Или не съели. Васильич, гони на красный, нам сейчас всё по сараю!

* * *

Действительно, разбудили. Не побрезговали. Правда - пинками.

Помещение наполнилось людьми в балахонах с капюшонами, очень похожими на виденных как-то по телевизору сектантов. Помнится, те практиковали жертвоприношения. Человеческие. Семён попытался решить, что всё это ему только снится, но боль в ушибленных рёбрах убеждала в обратном. Слева глухо мычал пермяк, которому уже заткнули рот тряпичным кляпом.

Командовал парадом мелкий тощий тип в темно-багровом балахоне с непонятной аббревиатурой «КАДАФ» на спине. Главсектант визгливо орал, брызгал слюной и размахивал какой-то бумажкой, в которую все время заглядывал – вероятно, шпаргалкой. По его указанию зажгли толстые чёрные свечи, быстро, но грубо намалевали на полу пентаграмму и выстроились вокруг. Выключили, наконец, режущую глаза лампочку, кому-то между делом надавали по шее («На кой хрен нелюдь приволокли, бараны?! Нам только люди годятся!»), мычащего и упирающегося пермяка отцепили от стены и выволокли на середину. Толпа в балахонах принялась мерно раскачиваться и завывать. На миг мычание почти сравнялось по громкости с воплем, и тут же стихло. «Прощай, солёны уши…» - вздохнув, подумал Семён.

Главарь удовлетворенно хмыкнул и, шелестя своей бумагой, по слогам зачитал несколько фраз на непонятном наречии. И ничего не произошло.

Ну, практически ничего: демон как демон, в Голливуде и не такие снимаются…

Сектанты отшатнулись в стороны и замерли. Наступила тишина.

– Ну, что? Работать будем? – спросил демон приятным баритоном. – А то у меня и так… - он выразительно покосился на недешёвые часы.

– Повинуйся мне, исчадье тьмы, и выполни мою волю! – замогильно провыл главарь.

– Уже. Слушаю, блин, и повинуюсь.

– Имеешь ли ты власть над светом и тьмой?

– Имею, имею… – Демон зевнул и с интересом посмотрел на замершего Семёна. Тот из последних сил старался не захихикать.

– Так услышь же волю мою! Уничтожь свет! И да настанет тьма! – Сектант торжественно простёр десницу.

– Ага. Ясно… Сейчас. – Демон подмигнул Семёну и щёлкнул пальцами. В мгновенно навалившейся тьме раздался удаляющийся хохот. Семён тоже не выдержал – заржал. Впрочем, всё равно никто его не услышал за радостными воплями сектантов. Судя по звукам, они уже во всю обнимались, радуясь концу света. Помещение заполнилось удушливой вонь сгоревшей серы и - почему-то - одеколона «Шипр»…

* * *

…Страшный удар сотряс дверь подвала. Потом второй. Потом мрак прорезали лучи фонарей, затопали сапоги, и кто-то проревел в мегафон:

– Не двигаться! Руки за голову!

- А. Вот и кавалерия… - пробормотал Семён.

Несколько минут спустя, когда все присутствующие уже были слегка побиты, упакованы в наручники и аккуратно разложены по полу, на середину помещения неторопливо вышёл известный всему городу по криминальной хронике майор Драгунский. Усмехнулся и произнёс:

– Да будет свет!

Кто-то из бойцов щелкнул выключателем.

…и стал свет.

Кардинальная ликвидация

Суров закон! Его формулировки

Расплывчаты, как снег весною ранней.

Хотя нам и не занимать сноровки,

Всю жизнь мы балансируем на грани...

***

Труп – причина появления в конторе следственной бригады – торжественно возлежал на опрокинутом стуле посреди кабинета, рядом с рабочим столом нотариуса. Молодой дознаватель из ОВД, деловито занявший хозяйское место, изучал лицо стоящего перед столом владельца кабинета, одновременно заполняя «шапку» очередного листа протокола. На диванчике у двери томились понятые – степенный конторный Акакий и всхлипывающая пожилая уборщица. Напротив, на одном из колченогих стульев, стоявших возле мусорной корзины, нервно сглатывая и то и дело косясь на покойного, сидел один из обитателей кабинета – мелово-бледный парень лет двадцати-двадцати пяти. Помощник нотариуса.

– Итак, принимали клиента вы, гражданин Земецкис?

– Нет-нет! – Нотариус всплеснул руками и мелко затряс головой. – Я только заверял документы. Принимал клиента Семён, он у меня на практике, из института…

– Ясно… – Дознаватель нахмурился. – Что это был за документ?

– Понимаете… – Нотариус помялся. – В принципе, в проведении ритуала заверения для данного документа не было необходимости, но клиент настаивал… А желание клиента для нас – закон. – Земецкис натянуто улыбнулся бескровными губами. – Если, конечно, простите за неуместный каламбур, оно не противоречит закону.

Дознаватель, хмыкнув, переспросил:

–Так всё же, что просил заверить клиент?

– Заявление о регистрации… прекращения деятельности ПБОЮЛ, – почти шепотом закончил фразу Земецкис, косясь на труп. Покойный предприниматель произвёл бы впечатление на любого непривычного человека. Хотя бы жутким синюшным цветом лица или вывалившимся полиловевшим языком… – Можно, я сяду?

– Да-да, пожалуйста…

Нотариус осторожно придвинул к столу еще один стул и аккуратно примостился на краешке.

– Насколько я понимаю, – медленно произнёс дознаватель, – вы приняли заявление.

– Не я, – чуть слышно уточнил еще больше ссутулившийся нотариус, старательно глядя прямо на собеседника, – я его только просмотрел… И вы знаете, не обнаружил ничего необычного. Закону оно не противоречило. Тем более, до сих пор я не имел оснований не доверять Семёну…

–А теперь имеете?

–Ну знаете ли… После такого… – Земецкис распрямил спину, голос его окреп и посуровел. – Это несколько переходит границы разумного!

Практикант отнял руки от лица и с тоской посмотрел в окно. Там, на улице, вечерело. По бульвару проносились машины, неторопливо шли люди. Стайка туристов-пикси из далёкой и тихой Каледонии порхала вокруг экспансивного экскурсовода, норовя запечатлеть друзей и родственников на фоне достопримечательностей. Обычный майский вечер, ничего особенного…