Роджер Желязны - История рыжего демона

— Алло, Илит, — сказал ей Михаил, — мне интересно знать, как там у тебя идут дела?

— Прекрасно, — ответила она, — только я очень скучаю по настоящему делу. Мне бы хотелось скорее приступить к серьезной работе…

— Вот молодец! — похвалил ее Михаил. — Сразу видно, что из тебя получится примерный ангел. Слушай, у нас есть одно поручение — как раз для духа с твоими способностями. Надеюсь, ты следишь за важнейшими событиями, происходящими в нашем мире? Я имею в виду новую Тысячелетнюю войну между светом и тьмой. Слышала ли ты что-нибудь о ней?

— Конечно, — сказала Илит, — у нас все только об этом и говорят.

— Обе стороны, участвующие в войне, могут послать своих наблюдателей на место проведения решающего эксперимента — по одному наблюдателю от светлых и темных сил. Таким образом, ни одна из сторон не сможет получить никаких преимуществ в борьбе — например, заставляя смертного участника Великого спора совершать поступки, которые в конечном счете сыграли бы на руку свету или тьме. Я хотел предложить тебе вернуться на Землю и проследить за действиями Мефистофеля и Мака.

— Я поняла, — ответила Илит. — Считайте, что я уже там.

— Эй, подожди! — окликнул ее Михаил. — Возьми вот этот амулет.

— Но, Михаил… — удивилась она.

— Это отнюдь не подарок, — возразил архангел. — Этот амулет делает невидимым всякого, кто им обладает. Я хочу, чтобы ты незаметно наблюдала за всем, что происходит, оставаясь невидимой.

— Хорошо. До встречи! — Илит тут же исчезла, словно ее и не было.

Она догнала Мака в самом конце его константинопольских приключений и, будучи невидимой, последовала за ним в Пекин. Пользуясь свободой, которую дал ей волшебный амулет, она вошла в покои принцессы и застала Мака и Ирену в самый неподходящий момент. Поза этой парочки, лежащей на мягких диванных подушках, была столь откровенна, что молодая практикантка тотчас же сделала соответствующие выводы.

Принцесса Ирена была ошеломлена внезапным появлением в своих покоях незнакомой женщины; к тому же вид у незнакомки был несколько необычный: пушистые стриженые волосы падали на плечи, а стройный стан облекали ангельские одежды — целомудренные, но в то же время так соблазнительно подчеркивающие женственную прелесть ее фигуры!

— О боже! — воскликнула принцесса. — Что случилось?

— С тобой — ничего, я надеюсь, — ответила ей Илит. — Но мне нужно серьезно поговорить с этим молодым человеком. — Легким кивком головы она указала на Мака, который медленно пятился назад, не решаясь сделать то, что ему сейчас больше всего хотелось сделать, — броситься бежать со всех ног, чтобы очутиться как можно дальше от этой сумасшедшей из потустороннего мира.

— Пожалуй, — строго произнесла Илит, — мне следует увести его отсюда, ибо то, что я собираюсь ему высказать, отнюдь не предназначено для ушей невинной девушки.

Повернувшись лицом к Маку, она добавила тоном, не допускающим никаких возражений:

— Идите за мной, молодой человек.

Она провела Мака в просторный холл, где его недавно встретила принцесса Ирена; пройдя дальше по коридору, они вошли в соседние покои, пустовавшие в данный момент. Просторная комната, в которой они оказались, была почти точной копией той, в которой принимала Мака принцесса Ирена, — вероятно, это помещение было заблаговременно приготовлено для другой принцессы из маленькой страны, владеющей только одним языком.

Илит присела на краешек стула. Она сидела очень прямо, сдвинув колени, — ни дать ни взять классная дама перед своими юными воспитанницами. Смущенный Мак стоял перед нею, словно провинившийся школьник.

— Вы меня разочаровали, доктор Фауст, — начала Илит суровым тоном.

— Я? — переспросил Мак. — Что же я сделал?

— Не прикидывайтесь невинной овечкой, уж меня-то вам не провести. Я была в соседней комнате и все слышала.

— Правда?.. Ну и что же? — ответил Мак, тщетно пытаясь припомнить, что он говорил принцессе перед тем, как в комнату ворвалась эта женщина.

— Я все слышала! Вы пытались соблазнить невинную принцессу, пользуясь тем преимуществом, которое дает Малое Речевое Заклинание. Очевидно, Мефистофель открыл вам это тайное заклинание, чтобы вам удобнее было обделывать свои грязные делишки!

— Послушайте, — возмутился Мак, — вы либо ошибаетесь, либо не за того меня принимаете. Я ведь ничего с ней не делал!

— В таком случае как вы объясните тот шум, который я слышала из соседней комнаты? Мне показалось, что там происходит какая-то борьба. К тому же поза, в которой я вас застала…

— Это она пыталась соблазнить меня! — воскликнул Мак, теряя терпение. — Она меня, а не я ее, вам понятно?

Илит презрительно скривила свои красивые полные губы. Когда-то она была ведьмой — пышнотелой, с крепкими мускулами, которым могли бы позавидовать многие мужчины. Это было довольно давно (по земным меркам, разумеется) — в середине прошлой эры, но события тех дней, когда она со всей страстью своей юной, неопытной души служила темным силам, еще были довольно свежи в ее памяти. Она постигла прелесть возвышенной, духовной любви лишь в самом конце прошлой эпохи, когда без памяти влюбилась в Гавриила, синеокого златокудрого ангела с таким бесстрастным взором, что в первый миг молоденькой ведьме показалось, будто светло-голубые глаза ее возлюбленного вобрали в себя холод всех ледников мира. Это случилось во время прошлой Тысячелетней войны между двумя Великими Силами. Главнокомандующим силами тьмы был назначен уже знакомый нам демон Аззи, пытавшийся переписать историю о Прекрасном принце на свой лад. Илит была подружкой Аззи и помогала ему до тех пор, пока не встретила Гавриила.

Забыв своего прежнего друга ради новой любви, она оставила ремесло ведьмы. Любовь преобразила ее (как видно, эта могучая сила властна не только над смертными, но и над существами из мира духов); и, отрекшись от зла, она стала пламенной поклонницей добра, ибо добро было его стезей. Принеся нерушимые клятвы духа служить добру, Илит вся отдалась своему новому служению. Раньше она была легкомысленным, беспечным созданием, и самой серьезной проблемой, с которой она сталкивалась, был выбор наряда для предстоящей вечеринки (которые, к слову сказать, она очень любила). Теперь она стала законченным синим чулком и строгой блюстительницей нравов, каких уже очень давно не видели на Небесах: поистине, воинствующими фанатиками становятся отнюдь не праведники, а раскаявшиеся грешники — те, кто однажды уже оступился. Бывшая ведьма следовала добру и правилам хорошего тона (поскольку эти две вещи неразрывно связаны между собой) с тем же неутомимым усердием, с которым она когда-то предавалась пороку. Казалось, она не знала меры ни в чем; и иногда ее поступки удивляли даже видавших виды старейших представителей светлых сил, которые за долгие годы трудов во имя Добра уже успели разобраться, как вещи выглядят на самом деле. «Она еще просто слишком неопытна, — говорили они, качая головами. — Это ничего. Пройдет некоторое время, и она научится». Но время шло, а она все никак не могла научиться.