Вад Капустин - Полковнику нигде…

— Посмотрим! — неопределенно ответила она на вопросительный взгляд. — Несколько дней поживу, а потом решим.

Кишинев Баль-Монтану слегка разочаровал. Небольшой светлый городок, яркий, с чистыми белыми домами и уютными зелеными парками показался ей довольно приятным, но слишком уж тихим и бедноватым. После роскоши балеанской столицы аристократку не могла привлечь глухая галактическая провинция.

— Пожалуй, долго бы я здесь не выдержала! — поняла она. Ночные прогулки по клубам. барам и ресторанам не принесли особых приключений, если не считать нескольких вульгарных рукопашных драк. Монт-Ане пришлось изувечить несколько десятков навязчивых аборигенов, предлагавших ей сексуальные услуги и угрожавших примитивным оружием. Это не составило девушке большого труда, но развлекло не надолго. После стычек капитан старалась скрыться незаметно, не вступая в контакты с органами власти. Что-то подсказывало, что это чревато ненужными осложнениями.

Героя, ликвидировавшего несколько опасных бандитских группировок и лишившего подкармливаемых ими молдавских полицейских солидного материального подспорья, служители закона так и не нашли. Иначе ему бы не поздоровилось. Показания свидетелей, что-то лепетавших о красивой одинокой девушке, показались карабинерам не заслуживающими внимания.

— Вечно им бабы мерещатся! Американских боевиков насмотрелись! — возмущался внезапно резко обедневший начальник криминальной полиции, со слезами на глазах составляя победный отчет об успехах вверенного ему подразделения по борьбе с бандитизмом. Баль-Монтана о его трагедии так никогда и не узнала. Ее вмешательство было непреднамеренным.

Балеанка также ознакомилась с земным киноискусством, оставившим ее равнодушной: оно не шло ни в какое сравнение с тем, что предлагалось в этом смысле в галактике, — и посетила кишиневский театр оперы и балета. Там как раз дело оказалось поставлено неплохо, но уровень все же далеко не дотягивал до балеанского варьете. Натэль не хватало привычных балов, приемов, банкетов, шумных вечеринок, веселых пирушек с друзьями. Она устроилась было на работу в международный университет в надежде обнаружить там соотечественников и даже, походя, легко защитила магистерскую и кандидатскую диссертации. Однако, не обнаружив в УЛИМе представителей иных миров, Натэль удалилась не прощаясь, оставив ненужную трудовую книжку в отделе кадров.

На несколько дней внимание балеанки привлек и кишиневский клуб любителей фантастики. Явившись в Вакуум под скромным именем «Натали», Баль-Монтана поразила воображение фэнов несколькими образчиками балеанской реалистической прозы, воспринятыми как великолепные примеры мрачной средневековой мистической фэнтэзи. Всему этому не суждено было продлиться долго. Натэль срочно вызвали на корабль.

— Важные вести с Родины! — лаконично сообщила немногословная заместительница. — Немедленно возвращайся!

Пришел момент принятия срочных решений. Монт-Ана покинула Землю, даже не попрощавшись с Киприаной, потому что не подозревала, что у нее уже никогда не будет возможности вернуться в Молдову.

На корабле девушку ждал неожиданый шок. Прильнувшие к экранам соратницы жадно слушали обычно скучноватые выпуски балеанских последних известий.

— После вчерашней кончины великого императора, — трагически вещала одетая в глубокий траур популярная дикторша, — в стране продолжаются Дни Скорби. Объявленный наследником старший принц Баль-Неар, в заботе о судьбах престола, заявил, что, сразу же по завершении траура, объявит о дне своей коронации и о помолвке с младшей дочерью лорда Баль-Рона.

Обернувшись к капитану, старшая помощница попыталась было что-то сказать. На нее сразу зашикали. Но зря — больше ничего интересного объявлено не было. Но и этого Баль-Монтане оказалось достаточно. Воспользовавшись ее отсутствием, бывший возлюбленный пытался заключить династический брак. Без всяких на то оснований, Натэль внезапно испытала приступ ревности и возмущения. Как — предпочесть ей, ей! — бесцветную бессловесную девчонку! Все чувства к Баль-За-Мину были мгновенно позабыты. В порыве беспричинного гнева девушка совершила глупость, в которой ей предстояло раскаиваться долгие годы.

— Гвардейки! — обращаясь к подругам, громко заявила она, призывая их в свидетели торжественной клятвы. — Не позволим топтать нас ногами! Я, Баль-Монтана, сейчас, в вашем присутствии, даю слово, что именно мой сын будет следующим императором Баля!

Ее слова были встречены бурным восторгом. Гвардейки неожиданно увидели перед собой долгожданную цель. Теперь им было за что сражаться.

Никаких колебаний у Баль-Монтаны не было. Капитан вовсе не собиралась свергать нового императора и становится узурпаторшей власти. В ее намерения входило только помешать намеченному браку наследника и занять свое законное место императорской супруги.

— Ура! — поддержал командира хор восторженных выкриков. — Ура, будущей императрице и наследнику трона!

Джамп. Баль… Баль-Монтана знала, что принц любит ее, и из своих намерений тайны делать не собиралась. Слухи о ее клятве разнеслись по всей планете и достигли ушей царедворцев задолго до того, как она приступила к решительным действиям. Никто просто не ожидал от нее такой наглости.

Явившись на церемонию погребения в парадном мундире, капитан демонстративно заняла место, предназначенное для супруги, рядом с наследником престола. Пытавшаяся преградить ей дорогу жалкая соперница была незаметно оттеснена сопровождавшими Баль-Монтану гвардейками в задние ряды. Ее не удостоили даже взгляда. Дочь Баль-Рона была не из тех, с кем капитан стала бы сейчас считаться.

Баль-Неар не стал устраивать скандала — перед объективами кино- и теле- камер это было бы затруднительно. Церемония транслировалась на всю галактику. Да принц и не видел для этого оснований. Его провоцирующее заявление было сознательной попыткой вернуть потерянную возлюбленную. Зная амбициозную натуру высокомерной подруги, принц ожидал сегодняшней выходки. И готов был принять и простить.

Церемония прощания с царственным покойником продолжалась так, как будто ничего не произошло. Баль-Монтана прекрасно знала нужные реплики. Именно ей предстояло передать будущему владыке Баля факел для зажжения погребального костра, на котором возлежало, окруженное богатыми дарами, иссохшее тело старого монарха.

В передних рядах обменивались понимающими взглядами высокородные гости, не осмеливавшиеся в такой момент произнести вслух ни слова. Все заметили позеленевшее от унижения лицо руководившего церемониалом председателя дворянской коллегии. Ничем иным он не выдал обуревавшего его негодования. Рука его, передававшая Монтане факел, не дрогнула. Ей было все равно.