Вад Капустин - Полковнику нигде…

Сейчас! Сейчас прозвучат одобрительные слова братьев по разуму, сейчас его произведение поймут и достойно оценят. Дракон даже готов был спокойно и снисходительно выслушать два-три критических комментария, заранее подготовив остроумные ответы на все, казалось бы, возможные замечания.

— Главное — держаться достойно, без суеты, — внушал он себе, торжественно протискиваясь под темные узкие своды. Сейчас все окончательно решится!

Оказалось, что к самому страшному Грыз все же готов не был. Преодолев невысокий порожек, фантаст протиснулся внутрь, заранее приоткрыв пасть в приветливой улыбке, и замер в оцепенении. Зал заседаний был абсолютно пуст. Лишь на задней лежанке в проеме ниши две старушки, работницы музея, оживленно обсуждали преимущества традиционных вязаных вручную крючком ушных салфеточек для защиты от избыточной радиации перед современными плетеными фабричными изделиями.

— И здесь двойной столбик надежней будет! — донеслось до потрясенного писателя. — А потом еще и каемочку можно сделать.

На встречу никто не пришел!? — последняя капля кипящей магмы надломила хрупкую психику творческой личности.

(Чтобы избежать возможных недоразумений и упреков в адрес неблагодарных любителей фантастики, надо отметить, что в порыве страстей Грыз просто перепутал дату очередного заседания, которое должно было состояться ровно через неделю).

Сломленный ударом судьбы, писатель рухнул на заботливо отполированные острые сталагмиты актового зала, чувствительно повредив несколько брюшных пластинок. Он был раздавлен, уничтожен. Даже физическая боль не смогла отвлечь несчастного от душевных мук. Хрупкое душевное равновесие пошатнулось, и жизнь показалась невыносимой. Выход Грыз видел только один — самоубийство!

Мания величия и комплекс неполноценности боролись в безумном сознании, словно иллюстрируя диалектический тезис о единстве и борьбе противоположностей. Комплекс неполноценности настаивал на скромном прощании с докучливым бытием, мания величия требовала обставить уход поэффектнее.

Грыз-А-Ву обдумывал сценарий ритуального самоубийства.

Прыжок в жерло вулкана — стандартный вариант прощания непонятого гения с жестоким миром — это могло надолго запомниться читающей публике и значительно увеличить посмертные тиражи произведений покойного, однако казалось избитым и шаблонным. Биографии великих поэтов, которые Грызу пришлось изучать в школе, обычно заканчивались словами: «Покончил с жизнью, бросившись в источник раскаленной лавы». Оскорбленному дракону совсем не хотелось покидать мир скромно и незаметно.

Комплекс отчаявшегося неудачника постепенно отступал перед мегаломанией. Грыз понял — Вселенная должна запомнить его уход. Это будет не жалкое падение в кипящую грязь, а космический апокалипсис! Взрыв звезды — вот что станет достойной местью жестокой галактике.

Писатель задумался о деталях, твердо решив унести в небытие целый мир, но не свой, полный потенциальных читателей, а чужой, пусть и ни в чем не повинный!

Грыз-А-Ву вовсе не был жесток, но сейчас пара-другая обитаемых планет, сгорающих в ослепительной вспышке сверхновой, совсем не казалась такой уж огромной потерей по сравнению с бессмертной славой. В сущности, во вселенной так много бесполезных унылых миров.

Бурный поток захлестнувших писателя эмоций был так силен, что его легко зарегистрировал пролетавший мимо слаборазвитого галактического захолустья регуллианский телепатический гиперсканер-индуктор.

Результаты расшифровки мыслеречи были немедленно доставлены Майдо Дирку, главе диверсионной службы регуллианской разведки, который увидел в апокалиптическом решении безумца реальный шанс спасти проваленную ККМ-1 операцию.

Майдо немедленно ухватился за подвернувшуюся счастливую возможность. Это был редкий случай, из тех, что грешно упустить.

— Найден доброволец! — радостно воскликнул Дирк, пожимая щупальце агенту, принесшему распечатки телепатора. — Редкостная удача!

Регуллианам действительно невероятно повезло: им попался настоящий камикадзе, готовый безвозмездно уничтожить любую звезду, одновременно покончив с собой. Нужно было лишь снабдить его кораблем, устройством по взрыву сверхновых и отправить на Землю!

— Взрывное устройство сейчас принесут со склада! — преданно приседая на задних шести лапах, поддержал идею начальника агент.

— Молодцы, — одобрил Майдо. — А с кораблем еще проще. На земной орбите как раз бестолку болтается ККМ-1. Отзовем на Аргх и отдадим добровольцу. Пусть взорвутся вместе. Ничего не поделаешь, кораблем и исполнителем придется пожертвовать, — сказал он с фальшивым сожалением. — Пусть клан-брат этим и займется.

Разработчикам не пришлось долго переделывать новый план по уничтожению Врага. В его подготовке участвовали лучшие агенты, разработавшие сценарий набега на Землю и наскоро набросавшие текст ультиматума о полной капитуляции, предусмотрев возможность переговоров вплоть до уничтожения искомого объекта. И, разумеется, исполнителем должен был стать лучший из лучших — клан-брат великого Майдо Цвирк Дирк.

Безумному дракону в операции отводилась чисто техническая роль — оправдать случайную гибель Земли в глазах галактического содружества. Телепатическим индуктором несчастному был направлен мощный импульс внушения, чтобы подтолкнуть его к выбору подходящей цели возмездия — взрыву Солнца и, разумеется, последующей гибели планеты Земля. Кибер-Конструктору миров предстояло погибнуть вместе с самоубийцей.

Грыз-А-Ву пытался продумать детали грядущего катаклизма, но тщетно. Раздираемое противоречиями сознание никак не могло сосредоточиться на сложных мыслительных операциях. Однако жертва была выбрана легко. Объектом необъяснимой ненависти писателя стало ничем не примечательное скромное светило на краю Галактики, согревавшее несколько мелких планет. Одна из них называлась Земля. Под воздействием регуллианского индуктора дракон испытывал особую ненависть к небольшому участку земной поверхности, где находилась мало кому в галактике известная страна под названием Молдова.

Оправдывало бедного безумца только одно — именно на Земле происходило действие его последнего творения. Уничтожение далекого солнца должно было навсегда стереть с лица Вселенной память о трагедии писателя.

Приняв эпохальное решение, Грыз-А-Ву, от волнения не успевший утром позавтракать, внезапно ощутил свирепый голод и направился домой.

С трудом протиснувшись сквозь узкий лаз ведомственного жилища, писатель узрел привычный беспорядок. Знакомая обстановка немного прояснила сознание, вернув к безрадостной реальности.