Вад Капустин - Полковнику нигде…

— У нее здесь гнездо, наверное. Не может сбежать! — посочувствовала Лина, догадываясь о терзавших несчастное пернатое чувствах. — Как ее сразу инфаркт не хватил!

В компании наметилось оживление. Услышав незнакомый звук, рыжий холмик радостно засучил лапками. Медленно развернулся на подозрительное стрекотание и огромный жук. Нужно было срочно отвлечь на себя внимание — птица вызвала у Лины невольную симпатию.

Лина еще раз оглядела полянку, выбирая, к кому бы обратиться. Странные существа, наверняка, были разумными, и ауры у всех были на удивление светлыми и привлекательными. А уж дракон! Его золотое, такое знакомое биополе заставило Лину на секунду зажмуриться от душевной боли, напомнив о сыне.

Лине показалось, что незнакомцы смотрели на нее с некоторой неприязнью, хотя прочитать выражение морды фиолетового паука вряд ли сумела бы даже проницательная Лидия Порфирьевна.

— Инопланетяне! Наверное, я им кажусь такой же кошмарной! — несмотря на отсутствие опыта галактического общения, сообразила учительница. Давно следовало вспомнить хорошие манеры и вступить в первый контакт. По крайней мере, предпринять попытку стоило.

Учительница слегка прокашлялась, натужно улыбнулась и отчетливо сказала:

— Здравствуйте! Меня зовут Капитолина Николаевна Машкова!

Никто не ответил. Выразительное молчание внезапно напомнило Лине самый первый урок в школе. Тогда ей тоже пришлось нелегко.

— Здравствуйте! — хорошо поставленным голосом чуть громче повторила она. Никакого эффекта. Лина вдруг сообразила, что ее, возможно, просто никто не понял, и немного смутилась.

Впрочем, сейчас на учительницу никто больше уже не смотрел. Таинственные явления продолжались.

Плотную тяжелую зелень леса вдруг пронзило яркое светлое пятно. Воздух загустел, заколыхался и на поляне, соткавшись из ниоткуда, появился уже знакомый Лине по мистическому откровению тенеподобный призрак. Его сопровождал болезненно морщившийся, словно от головной боли, высокий гуманоидный мужчина в дорогом синем спортивном костюме Адидас.

— Вы! — возмущенно воскликнула Капитолина Николаевна. — Это все из-за вас!

— Учительница! — безошибочно определил полковник Аурел Бром, увидев суровую тетку в длинном коричневом плаще, плотном твидовом костюме, в осенних растоптанных — безобразных, но очень удобных — туфлях на низком каблуке, и с хозяйственной сумкой в руках.

Разумеется, все было из-за него. Его жена тоже всегда так говорила. И тоже работала во второй школе. Как и эта. У него была профессиональная память.

— Я вас знаю! — невежливо сказал он, не здороваясь и не отвечая на обвинение. — Вы — Капитолина Николаевна Машкова.

Всплеснув руками, Лина села на траву и тихо засмеялась. Теперь она поняла, что испытывала Алиса в стране чудес. Ей всегда очень нравилась эта очаровательная сказка.

— Знала бы, что попаду в лес, надела бы джинсы! — крамольная мысль заставила снова рассмеяться. — Прийти на работу в джинсах! В школу номер два! Да директриса сразу бы ее уволила. Поймав себя на этой мысли, Лина вновь зашлась в приступе тихого смеха.

— Истерика. Стресс, — понял полковник. — Пусть отсмеется, успокоится.

Бром осмотрелся. Увидев собравшихся на полянке существ, Аурел хорошо понял поведение учительницы. Ему тоже с трудом удалось удержаться от смеха.

Появление призрака удачно дополняло фантасмагорическую картинку.

— Вас ждет Великий Зиртан! — торжественно указывая нужное направление, сказал Грезаурыл Бромаву. — Это недалеко.

— Безответственность! Безнравственность! Безобразие! Беспредел! Позор родной школы! — Людмила Александровна Андреева, завуч лицея имени Пушкина, известная ученикам и родителям под кличкой «Гидра» — она была прекрасным преподавателем биологии — громогласно изливала праведный гнев на неведомую жертву педагогики, стоя в коридоре возле открытой двери учительской.

Высокая, импозантная, с искусно уложенным в консервативную башню гнездом волос на голове, завуч казалась богиней правосудия, символом высшей справедливости, которую и была призвана олицетворять. Строгого покроя, яркий не по сезону, ядовитого канареечного цвета плотный костюм двойка подчеркивал высокий рост и усиливал впечатление, вселяя священный трепет в души учеников, родителей и не в меру пугливых учителей. В могильной тишине школьных коридоров голос Людмилы Александровны звучал страстным обвинением проштрафившемуся преступнику.

Директриса, Лидия Порфирьевна, совершавшая утренний обход в тщетной надежде найти в доблеска отполированной школе хоть одну случайную пылинку, — с тем, чтобы устроить внеочередной грандиозный «разгон» в преддверии гороновской проверки, — невольно заслушалась. Хорошо говорит человек. Душевно. Сразу ясно, что школа в надежных руках.

— Чего это Гидра разоряется! Опять, наверное, бабку в школу вызовут, — мрачно думал в соседнем классе Ромка Жуков, получая честно заслуженную, но все равно обидную двойку по геометрии. Раздражало и угодливое хихиканье девчонок, усердствующих зубрил, выслуживавшихся перед математиком, Алексеем Петровичем. Девчонки понимали в геометрии еще меньше, чем сам Ромка, но двоек не получали — Алексею Петровичу льстило навязчивое внимание старшеклассниц.

Мальчишка мстительно пхнул локтем соседку по парте — просто так, чтобы отвлечься. Уроки Алексея Петровича казались невыносимо скучными. Ромка предпочитал математике литературу. На литературе Капитолина Николаевна никому не позволяла смеяться над Жуковым, а иногда, читая его сочинения, прямо называла Ромку гением. У каждого была, как всегда, собственная точка зрения. Но вот только точка зрения таких изгоев, как Жуков, в лицее Пушкина никогда не считалась заслуживающей внимания.

Вникнув в содержание страстного монолога суровой заместительницы, Лидия Порфирьевна подошла поближе, чтобы разобраться. Похоже, школе грозило внеочередное ЧП.

— В чем дело? Что случилось? — осведомилась обеспокоенная директриса.

— Машкова на первый урок не пришла! В седьмой «В». И никого не предупредила! Вот уж от кого не ожидала! — увидев директрису, на два тона ниже откликнулась завуч.

— Домой звонили? — в лицее Пушкина доброжелательная администрация всегда проявляла повышенное внимание к хорошим учителям, практически бесплатно работавшим по двадцать часов в сутки, как каторжники на галерах.

— Звонили. Не отвечает! — голос Людмилы Александровны предательски дрогнул, выдавая волнение: в лицее Пушкина организация учебного процесса всегда должна была быть на высоте. И не дай бог, директор усомнится в способности завучей поддержать безупречную репутацию школы!