Альфред Хичкок - Галерея призраков

Джекки закивала с фанатичной убежденностью.

— Да, Эдди, они расплачиваются за жилье везением. Как я рада, что они заплатили вперед!

— Разве что я теперь безработный, пока не отремонтируют станок, — заметил я.

Когда мы добрались домой, на улице вовсю бушевала гроза. Из бывшей комнаты мистера Хенчарда доносился такой грохот, на который никогда не были способны жильцы крошечного домика. Ворвавшись в нее, мы обнаружили распахнутое ветром окно. Я быстро закрыл его. Ветер сорвал и кретоновую накидку с клетки. Я поднял ее с пола и расправил, собираясь положить на место. Джекки стояла рядом. Мы взглянули на маленький домик, и мои уже протянутые руки с накидкой замерли на полпути. С входной двери исчезло объявление «СДАЕТСЯ». Из трубы густыми клубами поднимался черный дым. Шторы, как обычно, были плотно задернуты, но изменений хватало.

В воздухе стоял тяжелый запах готовящейся пищи — тушеная говядина и кислая капуста, мелькнула у меня дикая мысль. Не приходилось сомневаться, что источником этих удушливых ароматов был кукольный домик. На прежде всегда безукоризненно чистом крыльце громоздился переполненный мусорный бак, а рядом с ним валялся грязный ящик из-под апельсинов, доверху забитый миниатюрными пивными банками и пустыми бутылками. У двери стояла молочная бутылка с жидкостью ядовито-лилового цвета. Рядом с ней лежала утренняя газета. Судя по внешнему виду, это было совершенно другое издание. Яркие краски ее огромных заголовков определенно указывали на то, что наши жильцы стали выписывать желтую бульварную прессу.

От крыльца к углу дома протянулась веревка, на которую еще не успели вывесить для просушки выстиранное белье.

Я набросил на клетку покрывало и вслед за Джекки выскочил на кухню.

— Боже мой! — выдохнул я.

— Мы должны были попросить у них рекомендательные письма, — пробормотала она. — Это не наши квартиранты!

— Да, это совсем не те квартиранты, что у нас жили, — согласился я. — Точнее, не те, что жили у мистера Хенчарда. Ты видела этот мусорный ящик на крыльце?

— А бельевая веревка? — добавила Джекки. — Такая… такая неряшливая. — Она судорожно сглотнула. — Мистер Хенчард сказал, что они не вернутся.

— Да, но…

Она медленно кивнула, как будто начиная понимать, что происходит.

— Передумали? — предположил я.

— Не знаю. Только мистер Хенчард говорил, что маленький народец любит жить в спокойной и уважительной обстановке. А мы своим отношением вынудили их съехать. Мне кажется, что теперь у этой птичьей клетки — у этого района — плохая репутация. Добропорядочные эльфы здесь больше не поселятся. Теперь это… О господи! теперь это, наверное, что-то вроде трущоб.

— Ты с ума сошла, — проговорил я.

— Совсем нет. Точно, так и есть. Именно об этом и говорил мистер Хенчард. Он сказал, что ему придется строить новый домик. Уважаемые квартиранты не станут селиться в плохом районе. Мы заполучили неряшливых жильцов, только и всего.

Разинув рот, я молча смотрел на нее.

— Угу. Могу поспорить, что на кухне они держат миниатюрную козочку, — хмыкнула Джекки.

— Ну, — сказал я, — этого-то мы не потерпим. Я заставлю их убраться. Я… я налью воды им в трубу. Ну-ка, где чайник?

Джекки схватила меня за руку.

— Нет, ты этого не сделаешь! Мы не можем их выселить, Эдди. Не имеем права. Они заплатили нам вперед, — сказала она.

И тут я вспомнил.

— Станок…

— Именно, — подтвердила Джекки, продолжая крепко держать меня за руку. — Ты бы погиб сегодня, если бы тебе не сопутствовало немножко дополнительной удачи. Может, эти эльфы и неряхи, но за жилье они заплатили.

До меня стало доходить.

— Удача мистера Хенчарда проявлялась несколько иначе. Помнишь, как он столкнул булыжник на лестнице и тот провалился в гнилую ступеньку? Со мной получилось по-другому. Да, я упал на раму, а болванка перелетела через меня и остановила станок, но я теперь буду без работы, пока его не отремонтируют. С мистером Хенчардом не могло случиться ничего подобного.

— Его квартиранты были другого уровня, — сказала Джекки, печально покивав головой. — Если бы мистер Хенчард упал на раму, готова спорить, что просто полетели бы предохранители. У нас неряшливые жильцы, а потому и удача наша неряшливая.

— Ладно, пусть живут, — сказал я. — Лучше уж неряхи, чем совсем никого. Пойдем, что ли, к Терри?

Мы надели плащи и вышли из дома в холодный и сырой вечер. Буря бушевала как никогда. Я забыл взять фонарик, но мне не хотелось возвращаться за ним. Мы пошли вниз по улице, ориентируясь на слабые огоньки ресторана.

Тьма стояла кромешная. Ветер швырял в лицо струи дождя, заставляя щуриться и прятать глаза. Наверное, именно поэтому мы не заметили вовремя автобус, ехавший со светомаскировкой, и спохватились, только когда услышали прямо за спиной натужный рев его двигателя.

Я схватил Джекки за руку и потащил в сторону, но поскользнулся на мокром асфальте и нырнул головой вперед. Почувствовал, как на меня упала Джекки, и в следующее мгновение мы уже валялись в придорожном кювете, слушая, как мимо проезжает автобус.

Выбравшись из канавы и кое-как отряхнувшись, мы побрели к Терри.

— Да… — протянул он, окинув нас заинтересованным взглядом.

— Только что мы чудом избежали смерти, — сказал я.

— Точно, — согласилась Джекки, вытирая рукавом грязь с лица. — Но с мистером Хенчардом никогда не случилось бы ничего подобного.

Терри покачал головой.

— В канаву, что ли, упал, Эдди? И ты тоже? Да, не повезло!

— Не то чтобы не повезло, — тихо ответила Джекки. — Повезло. Но неряшливо. — Она подняла стакан и печально посмотрела на меня. Я поднял свой и чокнулся с ней.

— Ну что, — сказал я, — за удачу?

Мой дядюшка Отис был самым упрямым человеком в Вермонте. Если у вас есть знакомые вермонтцы, то вы понимаете, что я имею в виду. Это значит, что мой дядюшка был самым упрямым человеком в мире. Скажу больше — из-за своего упрямства дядюшка Отис был опаснее водородной бомбы.

Вам трудно в это поверить. И я вас понимаю. Так что я расскажу, почему мой дядюшка Отис был так опасен — опасен не только для всего человечества, но и для солнечной системы. Да и для всей вселенной, пожалуй.

Фамилия у него была, как и у меня, Моркс, то есть полностью его звали Отис Моркс. Жил он в Вермонте, и некоторое время мы с ним не виделись. И вот однажды утром я получил срочную телеграмму от тетушки Эдит, его сестры. В ней говорилось: «ОТИСА УДАРИЛА МОЛНИЯ. СИТУАЦИЯ СЕРЬЕЗНАЯ. СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙ».

Я выехал ближайшим поездом. Причина спешки была не только в том, что меня заботило здоровье дядюшки Отиса. В этих семи простых словах мне определенно послышался некий тревожный подтекст, заставивший поторопиться.