Александр Бережной - Палач, гном и рабыня

- Ладно. Тогда так. Отдаться хозяину ты можешь только по его прямому приказу или при возникновении собственного сильного желания. Во всех остальных случаях это расценивается как попытка влияния на его поведение и запрещено. Когда хозяин чихает, ты обязана говорить ему "будь здоров", когда собирается есть - "приятного аппетита", когда собирается спать - "хороших снов". Ночью должна время от времени просыпаться, чтобы поправить на нем одеяло. И подушку. Еще должна следить за собой и своей внешностью, пока это не идет в ущерб остальным делам, дабы радовать взор хозяина...И быть вежливой... стоп, про вежливость я уже сказал. Так... чего бы еще придумать?

Одалия перестала вглядываться в темноту и лишь безучастно слушала сыплющиеся на нее указания. Продолжалось это довольно долго, но затем ее мучитель резко, на середине предложения, замолчал. Потом несколько виновато сказал:

- Да... Что-то меня понесло. О главном забыл сказать. Тебе запрещено удаляться от хозяина больше чем на три дня пути. Это правило абсолютно и отмене не подлежит, как и выполнение всех четко сформулированных приказов хозяина. И вот еще, - тьма неожиданно расступилась, и Одалия увидела в нескольких шагах от себя темноволосого юношу в кожаном костюме междуводского охотника. - Это Шиду, твой хозяин.

Глава вторая.

День клонился к закату, когда узкое, извилистое ущелье без всякого предупреждения кончилось тупиком. Невысокая фигура, закутанная в серый плащ, остановилась, и посмотрела наверх. Нагруженные тюками лошади, удерживаемые за поводья, послушно остановились за рядом с хозяином. Последние лучи дневного светила скользнули по краю ущелья, и отразились от небольшого обсидианового выступа. Полоса красноватого света уткнулась в проплешину среди мха на валуне с правой стороны ущелья. Странник, продолжающий любоваться багрянцем облаков, медлил до последнего. За несколько мгновений до того, как светило окончательно село, и открывающий путь луч исчез, путник тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Достал из-за пояса короткий, слегка изогнутый кинжал с маленькой круглой гардой. Отбрасывая бледные красные блики, клинок мягко погрузился в камень, словно в подтаявший воск. Некоторое время ничего не происходило, но потом скала с тихим ворчанием погрузилась в землю, открывая широкую, отделанную резьбой арку. Из-под которой шагнули двое стражников, поднимая копья с причудливой формы наконечниками-мечеломами. Странник выдернул свое оружие из камня и вернул в ножнах на поясе. Откинул капюшон и повернулся лицом к встречающим:

- Приветствую стражей верхних врат! По-прежнему ли ведет этот путь в земли клана Даорут, и позволено ли мне будет на него ступить?

Стражи, закованные в доспехи и шлемы с личинами, не опустили копий, однако в их позах появилась некоторая расслабленность. Они узнали говорившего, но негоже было нарушать традиции:

- Клан Даорут по-прежнему крепок. Назовись, желающий припасть к его могуществу.

- Ортаро Даорут Кибар.

Стражи взяли копья наизготовку и стали в специальные ниши, вырезанные в стенах арки:

- Войди, достойный воин Клана Даорут. Твоего возвращения ждали.

Почти вернувшийся домой гном кивнул, и пошел вперед, ведя за собой лошадей. Скалы за его спиной снова стали на свое место, и опустевшее ущелье погрузилось в темноту.

Уже пройдя несколько шагов по ведущему вглубь горы туннелю, Кибар ненадолго остановился. Просунул палец в притороченную к боку лошади плетеную клеть, пытаясь растормошить ее обитателя.

- Путь был долог, но мы уже почти дома. Постарайся не сильно проказничать и не позорить меня, хорошо, Шарик?

Подгорному воителю не к лицу кричать и дергаться по такому незначительному поводу, как впившиеся в палец острые маленькие зубы. Так что Ортаро Даорут Кибар, не изменившись в лице, стряхнул зверька с руки и продолжил свой путь в желтоватом свете, который испускали покрывающие потолок похожего на мох растения. Если за девять лет, проведенных вдали от дома, ничего не изменилось - а так оно наверняка и было - то прежде всего требовалось посетить нынешнего начальника охраны Верхних Врат Даорут. Поэтому, войдя через некоторое время в просторный зал, гном накинул поводья лошадей на вмурованные в стену крючья, и направился в сторону двери в дальней стене. Но тут обитатель клетки жалобно заскулил и заскреб лапами о прутья. Кибар внимательно посмотрел на животное:

- Обещаешь сидеть смирно и не проказничать?

Шарик коротко пискнул, словно соглашаясь. Гном после короткого колебания открыл дверцу и зверек молниеносно оказался у него за пазухой. Кибар кивнул и пошел в Палату Прибывающих, благо открывающие дверь слуги уже были на своих местах. Массивная металлическая створка легко скользнула в сторону по специальным пазам. Два гнома, дождавшись, когда путник войдет внутрь, снова налегли на рычаги, закрывая проход. После чего кивнули друг другу и молча пошли к оставленным лошадям - если начальник охраны признает гостя, то они выйдут через другую дверь. А если не признает - то выносить трупы это обязанность слуг внутренних покоев.

В это время Ортаро Даорут Кибар остановился на пороге большой комнаты с довольно низким - всего в два пояса - потолком, разделенной на две равные половинки мелкой металлической сеткой. Ячейки были настолько мелки, что сквозь них угадывался лишь силуэт сидящего по ту сторону гнома. Кибар, не сходя с места, поклонился сидящему. Присев на выступ слева от двери, разулся, вытер лицо, кисти и стопы взятым из ниши в стене полотенцем. После чего медленно вытащил из-за пояса и положил на специальную подставку справа от входа свое оружие. Сначала пару длинных мечей, рукоятями в разные стороны, потом один короткий. Четвертый меч - тот, что послужил ключом для внешних ворот, остался за поясом. Второй гном терпеливо ждал. Медленно переступая босыми ногами по отполированным каменным плитам, Кибар приблизился к сетке на расстояние шага и удара. Прямо у его ног лежала потрепанная подушка, свитая из толстых ворсистых веревок. Возвращающийся домой воин сел на нее, подобрав ноги, вытащил из-за пояса вдетый в ножны короткий меч и положил его слева от себя, ножнами в сторону сетки. Сейчас каждый жест, каждое слово были важны - стоит начальнику охраны Врат хоть в чем-то усомниться, и пытающийся выдать себя за члена клана Даорут чужак будет уничтожен... И никто не упрекнет выполнявшего свой долг воина, даже если потом окажется, что это вовсе не чужак, а просто немного переволновавшийся от скорого возвращения домой скиталец.

- Назови себя, вошедший в верхние врата Даорут, - ритмика церемониальной речи освежила старые воспоминания.

- Ортаро Даорут Кибар.

Гном, сидящий на таком же расстоянии от сетки, что и Кибар, молчал на удивление долго. Ортаро сохранял спокойствие, однако чувствовал, что сердце его падает в пустоту. Столь долгое молчание означало, что Хранитель Врат не узнает его. Наконец, когда Кибару показалось, что он увидел мигнувший на коленях у начальника охраны зеленый огонек, голос зазвучал снова: