Андрей Жвалевский - 9 подвигов Сена Аесли

– Какие века? – возмутился Асс. – У нас срочное уголовное дело! Здесь следствие, допрос и все такое! Рюкзачини, ведите протокол.

Бальбо степенно поклонился и направился к выходу.

– Вы разве не будете присутствовать при допросе? – опешил Фантом.

– А зачем? Здесь меня будут отвлекать.

И скромно ушел. Торшер Амели с готовностью мигнул.

– Я лиру посвятить готов слепой божественной Фемиде, что света никогда не видит, но внемлет речи звонких строф!

– Терминологию нужно уточнить, – заметил следователь. – Не «внемлет», а «снимает показания». И не «Фемиде», а «младшему следователю Фантому Ассу». А в целом сгодится. Приступим к допросу. Обвиняемый Каменный Философ по имени Песочный Куличик, где вы находились в момент совершения вами преступления?

Песочный Куличик от удовольствия даже зацокал языком.

– Хороший вопрос.

– Плохой ответ! – следователь хлопнул рукой по столу. – Больно! Отвечайте точно и ясно.

– Точность и ясность… Давайте определим термины.

– Преступник отпирается! – Фантом хлопнул по столу второй рукой. – Ай! Занесите в протокол!

– Допрос никак не начинался, – продекламировал Торшер, – философ просто отпирался [243] .

– С удовольствием отвечу на любой вопрос, – заявил Куличик, – все слова в котором четко определены и имеют однозначный смысл. Например, слово «где»…

– Вот! Типичная логика преступников! Мало того, что они совершают преступления, так еще и всячески препятствуют правоохранительным органам! – Асс посмотрел на руки, понял, что целые кончились, и с надеждой покосился в сторону начальства.

– Господин Куличик, – сказал правый Браунинг, – отбросим формальности…

– Отбросим формальности, – вполголоса прокомментировал Торшер, – вернемся к реальности.

– Вернемся к реальности, – согласился левый Браунинг. – Давайте вы просто расскажете нам о последних событиях и своем в них участии.

– О последних?.. – Песочный Куличик наклонил туловище влево, а затем вправо. Сен понял, что бывший Первертский талисман колеблется.

– С самого начала! – влез Асс.

«Это он зря», – подумал Сен.

– С начала так с начала, – сказал Куличик, – Сначала были камни…

Через полтора часа рассказ был грубо прерван Фантомом Ассом, который захрапел [244] . Сен еще раз поразился предусмотрительности Тотктонады – тот, во-первых, дремал с самого начала, во-вторых, делал это почти бесшумно.

– Я, пожалуй, соглашусь с младшим следователем, – сказал один из Браунингов, стряхивая оцепенение. – Все это чрезвычайно любопытно и потрясающе неуместно. Уважаемый Куличик, давайте пропустим следующую тысячу лет и перейдем ближе к интересующему нас делу.

– Конечно, – горько сказал Философ, – вам только чистосердечные явки с повинной подавай. Вы хоть слушали или только делали вид, как этот?

Куличик пренебрежительно кивнул в сторону Асса.

– Ты сладкозвучен, как Орфей, – встрепенулся Торшер, – но одолел его Морфей.

– Слабак, – сказал Клинч, – вот наш комполка однажды выстроил нас на плацу и весь Устав утренней службы наизусть прочитал. Голос сорвал, а мы даже не чирикнули.

– Мы слушали, – сказал Браунинг.

– Внимательно, – сказал второй Браунинг.

– И даже все поняли, – продолжил Югорус Лужж. – Две с половиной тысячи лет назад в вас попала хочуга Идеального Приготовления Пищи из семейства кулинарных хочуг. Вы ушли из племени, долго скитались и кормили всех, кто попадался на пути. Кушанья, которые вы готовили, были такими удачными…

– Не удачными, – поправил пастора зардевшийся Философ. – Идеальными.

– Такими неудачными… то есть идеальными, что всякий, кто начинал их есть, уже не мог остановиться. Что, в частности, стало причиной падения Римской империи.

– А теперь расскажите, что было дальше, – сказал первый Браунинг. – И постарайтесь при этом быть таким же лаконичным, как уважаемый ректор.

Даже поэтический светильник поддержал следователей:

– Краткость – сестра. Даешь на-гора!

– Вот это стихи! – одобрил Клинч. – Хорошую строевую песню можно сложить.

– Ладно, буду лаконичным, – вздохнул мыслитель. – Тем более, что времена пошли скучные. Маги перестали притворяться богами и начали прятаться от мудлов. А мудлы, соответственно, принялись охотиться за магами.

– А вы не путаете причину со следствием? – подал голос Тотктонада, о чьем присутствии уже забыли. Незаметное присутствие было фирменным трюком серого министра.

– Что? – голос непосредственного начальника разбудил Фантома. – Обвиняемый опять путает следствие? Ах, негодяй!..

– Рыбки-уснули-в-пруду, – сказал Тотктонада, и Асс послушно забулькал.

– Спасибо тебе, добрый волшебник, – сказал Куличик. – Скитания в условиях средневековья и инквизиции стали куда менее комфортными. Несколько раз меня побивали камнями, а один раз пытались сжечь. Еще пара веков, и из меня бы вышел настоящий валун-шатун – и не дай вам Мерлин повстречаться с валуном-шатуном, бессмысленным и беспощадным! Но тут попался мне хороший человек, Бубльгум.

– Бубльгум, – сказал Клинч.

– Бубльгум, – повторили Браунинги.

Торшер, которому понравился лаконичный стиль, добавил:

– Бубльгум – великий ум.

– Да, Бубльгум. Хоть и маг, а кремень! Базальт! Малахит! Приютил меня, поселил в школе, взял на должность талисмана и реликвии. Разрешил готовить. Правда, лишь раз в год – в Вальпургиеву полночь. Даже помог рецепт подобрать – песочные тортики. Только почему-то как ни приготовлю, так все куда-то пропадают… А песочные тортики надо есть с пылу с жару, через полчаса они каменеют и на зубах хрустят…

– Свежий торт, – отрубил Торшер, – высший сорт!

– От сладкого и от твердого, – проявил познания в диетологии завхоз, – зубы портятся.

«Понятно, куда все пропадали, – усмехнулся Сен. – В Вальпургиеву полночь все или на шабаше, или на мальчишнике».

– Так век за веком я сидел на своем постаменте. Время от времени ко мне приходили с вопросами, что-то я им отвечал, всякие глупости, но им нравилось. Желание заниматься кулинарией понемногу слабело, и я притерпелся, привык, смирился… А потом пришли они.

– Они?

– Сначала я думал, что это он. Но потом оказалось, что это они.

– Он? Они? – зажегся от нетерпения светильник. – Объясняй, не тяни!

– Он – это Гаттер. Они – это Гаттер, Пейджер и предатель.

– Предатель?

– Это я, – сказал Аесли.

– Хоть не отпирается, – проворчал Философ. – Честный… предатель. После того как меня трижды разбили и трижды собрали по кусочкам, в голове моей что-то сместилось. Я решил начать новую жизнь и посоветоваться с самым мудрым, благородным и добрым магом, которого я знал…

– С Бубльгумом, – подсказал Аесли.

– Умный… предатель. И тут внезапно выяснилось, что Бубльгум уже не ректор. Что стараниями этих Гаттера, Пейджер и…