Эдуард Пак - Измперение инкогнито

Теперь же, эти резкие звуки, добрый десяток раз, отраженные пустыми домами — словно запущенные бумеранги — разом, со всех сторон, вернулись к нему обратно. Они были какими-то неземными и чуждыми — искаженный, безжизненный шум нагнал на него жути и напрочь отбил охоту швыряться камнями.

Ему кажется, что идет он уже целую вечность. Тонкая линия горизонта совсем близка — дойти до нее — вроде бы не очень сложно. Но это только кажется, потому что предательская черта исполинских деревьев, словно по волшебству, отодвигается все дальше и дальше.

Невольно Максим порадовался, что догадался надеть кроссовки, а не те тяжелые боты, в которые обычно влезал в дождливые дни — в них бы он давным-давно стоптал все ноги. Но даже почти невесомые кроссы имеют свои недостатки. Крепкие, легкие, красивые и… новые — то есть, почти неразношенные — от этого немилосердно болят пальцы, сжатые немного тесноватым мысом.

Когда он достиг черты леса, солнце, метя своими лучами прямо ему в глаза, уже довольно низко нависло над горизонтом. Юноша порядочно притомился, хотелось есть и пить.

«Скоро уже стемнеет, может вернуться?» — мелькнула мысль в его голове, но не тащиться же обратно, когда до цели уже близко — уже вот-вот рукой подать. Богатое воображение услужливо рисовало картины одну ярче другой — он вдруг ощутил себя каким-то сказочным героем — рыцарем, которого ждут свои таинственные дела и немыслимые приключения. А у каждого настоящего, уважающего себя рыцаря, разумеется есть какое-то свое, очень важное предназначение. Где-то там он сможет узнать и свою великую миссию… Нужно только дойти. Теперь он не принадлежал сам себе и отбросил малодушные мысли о доме, словно потрепанные, ненужные перчатки.

Проезжую часть, почти перпендикулярно его движению, перегораживал довольно высокий вал вспученной земли, протянувшийся в право и в лево — до самого горизонта. Куски асфальта расколотого неровными глыбами, беспорядочно громоздились друг на друга, образуя некое подобие ступенек, по которым Максим влез на его вершину.

Взобравшись на гребень вала и окинув взглядом открывшуюся картину, Максим улыбнулся. «Ну вот я и добрался!» — подумал он. Вал — ровный, словно начертанный по линейке — образовывал границу. Здесь кончался город и начинался лес. Там, впереди, уже ни что не напоминало, о том, что совсем рядом находится огромный мегаполис.

Орудуя длинными ногами, Максим без труда спустился на землю. Не утруждая себя скучным анализом и нудными раздумьями, он пошагал к череде низкорослых деревьев, за которыми начинался самый настоящий, густой и темный лес.

Однако, чтобы добраться до леса, еще нужно было пересечь веселую лужайку, которая начиналась сразу же за асфальтовым гребнем.

Под ноги, будто сама собой, стелилась мягкая почва, покрытая веселой и свежей зеленью. Густая, весенняя трава, высотой по самое колено, приятно шуршала под порывами несильного ветерка. В нос ударили мягкие ароматы весны — в одну минуту они окутали его с головы до ног и вскружили голову. Запахи бетона и разогретого на солнце асфальта остались где-то там, позади, в другой жизни. Здесь же пахло влажным перегноем, едва распустившимися листьями, еще покрытыми клейкой жидкостью, нежными цветами и терпкими ягодами.

Большая стрекоза, словно молния, промелькнула перед его глазами, громко шурша двумя парами крыл. Вечные труженицы, пчелы, мирно собирали сладкую дань с весенних цветов.

Вот и лес.

Непривычная обстановка, немного выбила его из колеи. Поначалу ему было немного страшно от слишком резкого перехода. Мягкая подушка из прелых листьев — сменила буйные травы под ногами, а непроницаемая листва — чистое небо над головой. Лесные свежесть и прохлада — одновременно манили и пугали. А самое главное — лесные запахи, кружащие почти невесомую голову — кажется, еще немного — и она взлетит, оторвавшись от шеи. Даже запахи зеленого луга, только что казавшиеся просто восхитительными, ни как не могли соперничать с лесными. Ни один, искусственно созданный запах, ни когда не сравнится с запахом настоящего, здорового леса. Отбросив малодушные мысли — что с ним может случиться в такой приятный теплый денек — Максим пошагал дальше.

Вопреки ожиданиям, лес состоял из самых обыкновенных деревьев. Максим разглядел такие знакомые с раннего детства дубы, клены и ясени. Вон та раскидистая крона — кажется, принадлежит вязу, названий других он не знал, но мог бы поручиться, что это самые обыкновенные, земные деревья.

Из куч прелых листьев и перегноя выглядывали шляпки грибов. Вот они-то на земные ни как уж не походили. Во первых — сами шляпки были в окружности около сорока сантиметров, во вторых — их цвет — синих грибов в желтую полосочку, Максим не припоминал, хотя, надо сказать, знатоком их он не был и сказать точно, растут ли такие грибы на земле — не мог.

Дальше, почти привычная картина средней полосы России, несколько смазывалась — Максим разглядел по ходу своего движения величественную, стройную сосну, а вот за ней — толстый коричневый ствол, похожий на бутылку кока-колы, с реденькой метелкой на самой макушке. Смахивает на баобаб, изображение которого он видел совсем недавно в Википедии — тесной группкой, странное дерево, облепили тонкие березки. Березкам Максим обрадовался — словно бы встретил старых знакомых, однако факт, что на земле — такое сочетание рядом растущих деревьев вряд ли возможно — вдруг напомнил ему, что он уже не дома.

Оказалось, что лес состоит отнюдь не из тех деревьев-исполинов, к которым он собственно и шел. Великаны, словно сторожевые башни, были раскиданы по всему лесу, довольно-таки далеко друг от друга, а вековые дубы и клены — выглядели, словно мелкая поросль, у их корней.

Максим опасался углубляться в лес слишком уж далеко — он еще помнил, как два года назад, заплутал в совсем небольшом лесочке у бабушки на даче, увлекшись сбором дикой малины. В тот раз, только через четыре часа блужданий, ему удалось выйти к дороге.

Максим решил дойти до ближайшего дерева-исполина и, пока не стемнело, сразу же повернуть обратно. Ему не хотелось топать домой в полной темноте.

Ближайшее дерево-исполин оказалось и самым маленьким среди них — «всего-то» метров шесть в диаметре, сколько же это обхватов, Максим сосчитать даже и не пытался. Ровный, словно у мачтовой сосны, ствол поднимался над лесом на невообразимую высоту. Пышная, но не слишком развесистая крона начиналась лишь где-то метров через пятьдесят от земли.

Дерево стояло несколько в стороне от других и было окружено веселой зеленой лужайкой. Потрогав светло-коричневую и мягкую, словно у пробкового дерева, кору, Максим прижался к нему, раскинув руки. Щека ощутила приятную теплоту шершавой поверхности. Видимо дерево было еще молодым, о чем говорил светлый цвет коры, по сравнению с тем деревом, которое он видел в городе.