Эдуард Пак - Измперение инкогнито

За полтора часа они проехали расстояние, на которое потратили больше двух с половиной часов по пути на рыбалку.

Наконец-то все было выполнено так как надо. Двое помощников осторожно опускали Али на веревке в глубокую шахту.

Бережно, словно первенца мужского пола, — в руках он держал последний из святых камней.

Его священный джихад будет закончен здесь. Здесь и сейчас он поставит последнюю жирную точку в своей непримиримой борьбе.

Каблуки коснулись рыхлого дна ямы. Не выпуская из левой руки переливающийся всеми цветами радуги камень, правой — он достал клинок из черного обсидиана, которым его снабдили в таинственном мире его братья по вере.

Настроившись на амулет, Али оттопырил большой палец руки, державшей камень, и решительно резанул его острым лезвием — ладонь дернуло, словно от разряда электрошокера, на подушечке пальца обильно выступила кровь.

Согласно полученным инструкциям, он приложил порез к отшлифованной холодной грани — капелька алой крови в одну секунду всосалась в нутро ледяного на ощупь амулета.

Полыхнуло.

Али показалось, что теперь он держит в руках кусочек солнца!!! Камень, словно накаленная до красна кочерга, вдруг обжег его ладонь и в считанные секунды прикипел к коже. Взвыв от невыносимого жжения Али попытался отбросить его в сторону, но камень будто бы прирос к руке, стал ее неотъемлемой частью.

Задохнувшись от резкой, почти невыносимой боли, он попытался содрать его о плотную стену шахты, однако твердая доселе почва расплескалась вдруг под его рукой мерзкой жижей, а стены глубокого колодца дрогнули и как будто сдвинулись — сверху посыпались земля и щебень.

Руку будто объяло пламенем, она сама собой, без участия воли своего хозяина, вдруг резко поднялась вверх. Вены на запястье вздулись и полопались, словно перезрелые виноградины под тяжелым каблуком солдата.

Толстые струи крови, багровым фонтаном, брызнули вверх, однако ни одна капля не упала на землю. По странной, закручивающейся спирали дарующая бытие влага тут же втягивалась в камень, Али чувствовал, как быстро из его тела уходит… ЖИЗНЬ!!! Как стремительно холодеют и немеют его конечности.

Его обманули. Крик дикой боли, досады, ярости и страха разорвал тишину рассветного часа. Задрав голову, Али взвыл диким зверем.

На фоне неба показалась чья-то лохматая голова.

— Брат Али, что случилось? — послышался донельзя испуганный голос сверху.

— Поднимайте меня!!! — взревел он во всю глотку.

Еще один толчок!

На этот раз земля дрогнула столь сильно, что Али не удержался на ногах. С дикими криками сверху на него падал его напарник, веревка свободными кольцами падала вместе с ним.

Сила тяжести бросила их в объятия друг к другу — в крепкие, смертельные объятия.

Столкновение!!!

Два ярких, ослепительных красных солнца вспыхнули в глазах Али.

— Поднимите, да поднимите же меня, шакальи ублюдки!!! — Али бился в агонии — некрасивая и жалкая, но неотвратимая и справедливая смерть все же настигла его темную душу, однако он до конца успел сыграть свою роль, завершить предначертанное.

— Не хочу… обманули, будьте вы прокляты — придавленный телом свернувшего шею напарника, еле слышно шептал Али обескровленными губами — это были его последние слова на этой земле, последний хриплый выдох слетел с его губ.

Стены шахты с глухим скрежетом — медленно, но неумолимо — поползли к центру. Еще минута — и рыхлая почва сомкнулась над их головами, вспучившись на поверхности небольшой насыпью — из нее в зенит ударил широкий голубой луч.

Другие ямы в тот же самый миг претерпели аналогичные метаморфозы — в небо ушло еще четыре мощных луча — там, высоко над облаками, они встретились в единой точке.

Над городом полыхнула яркая, не выносимая для человеческих глаз, вспышка. Произошел мгновенный световой выброс неимоверной, божественной мощи, словно родилась сверхновая звезда, или же сам создатель глянул на землю сквозь неестественную прореху в пространстве.

От слепящего перекрестия лучей, вниз, к беспечной земле, поползла полупрозрачная пелена.

Денек выдался на редкость скучным. Жара давила, словно тяжелая и душная пуховая перина, клонило в сон. Был один из таких муторных и не прибыльных дней, когда все почему-то становились дисциплинированными, добропорядочными автомобилистами.

Радар уныло торчал без дела, привинченный к небольшому деревцу у обочины. «Кажется все же придется менять позицию, слишком уж примелькался пост» — уныло подумал молодой белобрысый младший сержант Грищенко — патрульный постовой службы.

И в правду, все водители словно по команде сбавляли на этом участке скорость.

Не успела столь пессимистичная мысль прийти к нему в голову, как радар наконец-то тонко запищал — предвкушающее и довольно, как показалась сержанту. Тут и он заметил летящий на пределе своих возможностей бардовый жигуль.

Патрульный постарался стереть со своего лица довольную улыбку и придать ему подобающе строгое выражение. Вытянув руку с полосатым жезлом, он резво выбежал из за высоких кустов, где прятался — на дорогу, жестом приказывая остановиться и прижаться к обочине превысившему скорость автомобилю. Водитель будто бы не видел его, и ни на йоту не сбавив скорости, пролетел мимо, обдав волной горячего ветра.

Сергей досадливо поморщился, увидев постового, но останавливаться он не намеревался.

Довольная улыбка сползла с лица сержанта Грищенко, сменившись сердитым и мстительным выражением. Он еще резвее, чем прежде, побежал к своей девятке, однако не за тем, чтобы самому мчаться за наглым нарушителем — в его стареньком служебном автомобиле имелась рация.

В полукилометре дальше дежурили его коллеги, они стояли на подхвате специально для таких случаев и вот у них-то были спец автомобили — мощные и скоростные.

У Максима захватило дух. Еще ни когда он, вот так, в открытую, не проявлял неповиновения властям. Свернув голову на сто восемьдесят градусов, он с увлечением и азартом следил за развитием событий. Сейчас он чувствовал себя героем какого ни будь боевика — было страшно, но и бесшабашно, залихватски весело.

Вот где-то рядом послышался дикий вой сирены, громкий звук оглушил, пронесся мимо и медленно стал затихать вдали.

— Ух ты, дядя Сергей! За нами погоня! — задыхаясь от волнения проговорил Максим.

Сергей ни чего не ответил, только еще насколько мог поддал газу. Плотно сжатые челюсти болели от напряжения, желваки гуляли на его скулах. Карту Москвы он знал отлично как и все приемы ухода от погони, но сначала надо было хотя бы добраться до города, здесь же его шансы скрыться от преследования практически равнялись нулю. Сергей рассчитывал затеряться в городском движении, но в этот ранний час на этой проселочной дороге было на удивление мало машин.