Милослав Князев - Дело о «Чёрном единороге»

Хотя силой с гномами, как уже говорила, сравниться сложно (мне, к примеру, столько чеснока ни за что не съесть), но в беге с коротышками могучими, я с успехом потягаться могу. Поправила я мешок на плече и со всех ног бежать кинулась. Как на грех улицы все безлюдные, жители по домам от жары прячутся, городской стражи тоже нигде не видно, о помощи просить не у кого. А гном шустрый попался, никак не отстаёт! Мне же бежать всё труднее становится, сильно тому мешок тяжёлый мешает. Но успела-таки! До дому добежала и калитку перед носом у преследователя захлопнула. Скинула мешок на землю, стою, дух перевожу, а гном в ворота стучит, открыть требует. Ага! Нашёл дуру! Такого настырного только пусти, точно без чеснока останешься!

– Пошёл вон, – кричу ему через забор, – разбойник! Не видать тебе моего чеснока! А безобразничать будешь, я на тебя страже городской или даже жене твоей пожалуюсь!

Услышав это, коротышка взвыл бешено и ещё сильней стал в ворота ломиться. Не иначе, решил меня, как свидетеля его безобразий, смерти предать (такое часто бывает, мне госпожа Гата рассказывала).

– Хатса, что здесь происходит? – раздалось сзади. – Признавайся, в какую ещё историю вляпалась? Кто там шумит? Опять жених несостоявшийся? Сколько раз говорила, не доведёт тебя до добра такое количество ухажёров!

Обернулась, а за моей спиной хозяйка стоит и строго на меня смотрит.

Не права она в этом! Как же по-другому мужа хорошего найти, если сравнить не с чем? Да и за коротышку я никогда выходить не хотела, мне высокие мужчины нравятся.

Тут ворота не выдержали, задвижка пополам переломилась, створки распахнулись, и гном бешеный во двор ворвался. Я сразу за мешок схватилась. Всё равно не отдам! Мой чеснок!

Но бандит низкорослый на меня даже внимания не обратил, к хозяйке кинулся, на колени упал и завопил панически:

– Госпожа Гата, спасай! Женят меня! И деваться ведь некуда! Но не мог я, хоть какой пьяный, такого сотворить!

– Хатса! – хозяйка изумлённо посмотрела в мою сторону. – Это правда? Ты и пьяный гном…

После такого предположения я от возмущения даже мешок с чесноком из рук выпустила.

Это что-то новенькое! Обычно несостоявшиеся женихи Хатсы ко мне за помощью в сватовстве приходят, а здесь, наоборот – какой-то незнакомый гном от невесты спасается и судя по всему моя служанка здесь совершенно ни при чём. Незнакомый? Хм, а ведь я его, вроде где-то видела. Точно. Вспомнила!

– Ты – мастер Нарин? Соавтор, компаньон и подручный князя Ва'Дима. Как ты в Пограничном оказался?

– Уехал я оттуда, – отвечает гном. – От женитьбы спасался, а в результате… Спаси, Гата! Не хочу! Страшная она! Не бил я тех бутылок, а в подвал даже не захаживал! Лоточка эта – косорылая, плешивая, фигурой тролль вылитый. А я ещё молодой! Столько дел запланировал, жениться никак нельзя. Самогон же я только пил, правда, много.

– Стоп! – перебила я рыдающего гнома. – Успокойся. И давай-ка по порядку рассказывай.

Гном ещё пару раз всхлипнул, но всё же смог взять себя в руки и довольно связно изложил мне всю историю.

Мда, интересные обычаи есть у этих коротышек. Теперь понятно, чего хотел Рили-купец, когда две недели назад пришёл и, не сказав ни слова, начал мебель в доме крушить, да комплименты мне при этом отвешивать. Я его тогда городской страже сдала. Думала, просто так безобразничает, а оказывается это сватовство было. Ему, видимо, просто бутылка слишком крепкая попалась. Во всяком случае, мой стол более хрупким оказался.

Однако вернёмся к клиенту. Нарин обещал мне за спасение любые деньги, услуги и даже, (о ужас!) руку и сердце, только это не сейчас, времени, мол, нет, а лет через двадцать-тридцать. От такой чести, естественно, к вящему удовольствию гнома, отказалась, но дело решила взять. Жалко бедолагу!

Стала выяснять, кто ещё на той гулянке присутствовал. Оказалось, что кроме хозяев, их злополучной дочки (судя по описанию, все монстры Проклятых Земель по сравнению с ней просто милашки), там пьянствовало десять местных гномов. Описать, или просто назвать их по именам, Нарин затруднялся (мда, самогону видимо действительно выпил много, даже для гнома), но уверял, что никто из Подгорного Народа не станет мухлевать с обычаями предков. Из людей в пьянке участвовали четверо. Как я поняла из довольно сбивчивых объяснений, один из них глава гильдии оружейников города (удивительно, если бы его не пригласили). Второй – молодой кузнец с северной окраины – зять Фили, муж его младшей дочери. Третий – какой-то бродячий менестрель-алхимик, который развлекал собравшееся общество красочными огненными фокусами, смешивая с самогоном различные порошки. И чётвёртый… Я сначала не поверила, но его-то, одного из немногих, кстати, Нарин запомнил хорошо, даже должность и имя. Гном, ещё почти трезвый был, когда ему свой опус дарил и под диктовку на ней автограф подписывал. В подтверждение своих слов Нарин протянул мне забытую одариваемым книгу.

Открыв заляпанный титульные лист, я увидела корявую, но вполне читаемую надпись: «Бобин… (зачёркнуто) Сэру Боб… (зачёркнуто) Благородному сэру Бобинтозу, отважному начальнику городской стражи от Нарина, искусного мастера ремёсел разных и сего писания поучительного соавтора. (зачёркнуто жирно) МАЯМУ ДРУКУ БОБИКУ. АФТАР.»

Дикий ужас застилал мои глаза. Клянусь Молотом Торина, никогда в жизни мне не было так страшно! Не хочу! Я ещё молодой, чтобы жениться, у меня борода только до груди доросла. Почитай, света белого толком не видел. Тем более – на страшной дочке мастера Фили. Да она меня раза в два выше и на столько же лет старше. И совсем на гномку не похожа – явно кто-то из прародительниц с орком согрешила.

Ну, не я те бутылки колол! А ведь не отвертишься! Сородичам потом на глаза не покажешься. Не поймут, если против обычая древнего пойду.

И мало того, что женить хотят, так и стоимость испорченного возместить требуют. Хотя то мелочи. Ради жизни свободной, без супруги страшной, я бы не поскупился. Да бесполезно всё. Я уж твердил, что не моих рук дело, и киркой Торина клялся, и кувалдой его, и бородой, и намекал Фили о двойной цене за самогон испорченный. Так гном сей достойный меня за слова такие по шее стукнул. Да сказал, что негоже его зятю (о, Торин!) таким бесхозяйственным быть, а сам он, мол, с родственника лишнего никогда не возьмёт. Я совсем было приуныл. Даже, страшно подумать, пришла мысль в голову от гордого гномьего прозвания отказаться и бороду сбрить. Но это не всерьёз, конечно.