Милослав Князев - Дело о «Чёрном единороге»

Мне было плохо. Нет, не так. Мне было очень плохо! Ночью меня несколько раз рвало. Я плакала. Кто-то утешал меня, отпаивал горькими отварами, уговаривал потерпеть. Голос ласковый, как у мамы.

– Вставай, пьяница! – разбудил меня тот же самый голос, только теперь он был совсем неласковый.

Я с трудом открыла глаза. Рядом с моей кроватью стояла госпожа Гата. Хозяйка выглядела очень недовольной. Попытка подняться отозвалась болью во всём теле.

– Пить! – простонала я.

– Самогон, пиво? – насмешливо осведомилась хозяйка.

При мысли о предложенном меня снова затошнило.

– Ладно, держи, – сжалилась госпожа, протягивая мне кружку.

Подозрительно понюхав содержимое, я жадно выпила предложенную жидкость. Горький комок прокатился по горлу, но сразу почувствовала себя гораздо лучше.

– Принюхиваешься? Правильно, – похвалила хозяйка. – Всегда так теперь делай. Как собака. Хм, может, действительно собаку завести? Они существа со всех сторон положительные – не пьют, двор охраняют. Хороший пёс, говорят, и команды точно исполнять умеет. И в помощники его возьму. Ах, да у меня же есть помощница! Помнится, я вчера поручила ей кое-что узнать. Как успехи? Узнала?

– Госпожа, я старалась…

– Узнала?

– Узнала, – потупилась я.

– Что?

– Они все пьяные были, и ничего не помнят.

– Точно?

– Точно. Я сейчас тоже ничего не помню.

– Ценная информация. Главное, проверенная, – продолжала издеваться хозяйка.

Ой, как стыдно! А если ещё и мама узнает…

– Госпожа, прости! Я больше не бу-уду!

– Иди, буди своего собутыльника! – строго приказала хозяйка. – У меня, в конце концов, не постоялый двор. Пусть будку освобождает. Такая бородатая и пьющая собака мне без надобности. На кухне отвар остался. Похмелиться не давай. Он мне сегодня трезвым нужен. И вот что. Хатса!

– Да, госпожа.

– Если ещё раз… Точно собаку заведу!

Сегодня сэр Бобинтоз зачем-то у меня в доме решил собрать всех людей, которые здесь же присутствовали, когда Нарин руки моей Лоточки попросил. Я согласился. А чего? Хорошее оправдание лишний раз с доброй компанией за бутылочкой посидеть. Жена ничего сказать не сможет. Как-никак глава стражи городской попросил. А злить отказом его нельзя. Не дай боги узнает, кто ему руки держал, когда его волос на голове лишали. Энта Хатса вроде тоже прийти должна. Хорошая она девка, весёлая. Чую, и сегодня скучно не будет.

Ну вот, стучатся. Видимо первые гости пожаловали. Точно. Это менестрель пришёл. Хм, а его мы когда? Не помню. Хотя… у него же синяк под правым глазом. Значит, Нарин бил, у меня в левой руке всё время бутылка находилась. Получается, это не Лид был, как мы думали. А чего это у него щека распухшая? Это точно не мы! Мда, зря его тогда в квартал наёмников отнесли. Но ведь как лучше хотели.

Ну вот, наконец все собрались. А Хатса не одна пришла, госпожу свою Гату, сыскных дел мастера привела. Но ничего! У меня на всех хватит. Хотел я уже бутылочку доставать, но энта Гата меня остановила и говорит:

– Чего же ты, мастер Фили, жениха своей дочери правильно опознать не смог? Он старался, а ты другому его место отдать решил!

Пришли мы в гости к Фили, а там… Ни разу столько лысых сразу в одном месте не видела. Только непонятно, почему Фили и Нарин мне на них показывают и подмигивают, а госпожа пальцем грозит. Что же такое ночью-то происходило? Ничего не помню!

Как только госпожа сказала, что Фили жениха неправильно опознал, тот только рот открыл в возмущении. Но хозяйка на него даже внимания не обратила и лысого менестреля Трика спрашивает:

– Ты же народ обычно всякими смесями горючими алхимическими развлекаешь? Скажи, а нет ли у тебя такой, что не сразу загорается? Хотя я и так знаю, что есть. Целый отряд наёмников подтвердить может. Ты сам на прошлой неделе в трактире перед ними хвастался. И верёвки, на которых полка в подвале висела, опалёнными оказались. А теперь вопрос, – госпожа обвела взглядом притихших слушателей, – кто мог их пережечь, не заходя в подвал?

– Я не виноват! Это… – испуганно начал лысый менестрель.

– Госпожа Тильда, владелица трактира, не созналась в преступлении по порче имущества гнома Фили, – перебил его вставший Бобинтоз (тоже лысый). – Кстати, за такое злодеяния полагается пятикратное возмещение ущерба и штраф в казну города. Размер штрафа определяю я.

– Но у меня нет таких денег! – вскинулся Трик.

– Но это не главное, – Бобинтоз обличительно поднял руку. – Данное деяние можно квалифицировать, как попытку поджога с использованием магии, а за это положено…

Менестрель побледнел.

– Однако, – продолжал лысый рыцарь, – госпожа Тильда рассказала, что её племянник Трик давно питает нежные чувства в отношении девицы Лоты, дочери кузнеца Фили. Использование магии в проведении обрядов, а сватовство это, безусловно, именно обряд, законом не регламентируется. Поэтому, если это было сватовство, Трик и Тильда от ответственности по закону освобождаются. И ещё, в связи с событиями позавчерашней и вчерашней ночи (Бобинтоз недовольно провёл рукой по своей лысине), Совет Охраны Порядка города, в моём лице, постановил признать самогон Фили зельем отрицательно на порядок влияющим. И потому торговать им в розницу запрещается, а при продаже крупных партий надлежит предоставить в Главе Городской Стражи, то есть мне, образец продаваемого самогона на экспертизу. Всё!

Довольный собой Бобинтоз опустился на стул.

Некоторое время все молчали, а потом Фили, обращаясь к бледному менестрелю, со вздохом произнёс:

– Ну что ж, сынок, коли любишь, я препятствовать не буду. А твои порошки мудрёные, для кузнечного дела весьма подходящие. Только по дорогам шляться, как попрошайка безродный, ты заканчивай! Не дело это! Я уже и домик вам с Лоточкой присмотрел. Тётка у тебя справно живёт, тоже деньгами поможет, завтра же и прикупим. Сегодня у меня ночуй. Мы с женой, чтобы молодых не смущать, пойдём с твоей родственницей о свадьбе договариваться. Не по обычаю, конечно, но уж ты не стесняйся, впрочем, моя Лоточка девочка простая, сама к тебе придёт.

– Сэр Бобинтоз! – в панике завизжал Трик. – Я не хочу! Я заплачу! А за поджёг казнь сильно жестокая? Если просто повесят, я согласен! Люди, спасите меня!