Джон Скальци - Краснорубашечники

Даль пододвинулся ближе к лицу друга, чтобы услышать, что он хочет сказать.

— Это просто глупо, — вот что прошептал Финн.

— Прости, — сказал Даль.

— Ты не виноват, — выдавил Финн.

— Все равно прости, — сказал Даль.

Финн сильнее сжал его пальцы:

— Найди способ прекратить это.

— Найду, — пообещал Даль.

— Хорошо, — выдохнул Финн и умер.

Подошел Абернати, чтобы оттащить Даля от Финна. Несмотря на боль, Даль замахнулся на капитана. Он промахнулся и потерял сознание прежде, чем его кулак качнулся обратно.

— Скажи, как мне это остановить, — сказал Даль Дженкинсу.

Дженкинс, который, конечно, знал о его приходе в свое тайное логово, смерил Даля взглядом.

— Выглядишь здоровым, — сказал он. — Это хорошо. Мои соболезнования по поводу твоего друга Финна.

— Ты знал, что его ждет? — спросил Даль.

— Нет, — ответил Дженкинс. — Не то, чтоб сочиняющий всю эту хрень присылал мне сценарии заранее. А этот был особенно отвратительно написан. Джер Уэстон, годами разгуливающий с биологической бомбой в голове, в ожидании встречи с капитаном Абернати, которого он винил в смерти своего отца при высадке двадцать лет назад, и воспользовавшийся политическим инцидентом, чтобы до него добраться? Да это просто халтура.

— Тогда скажи мне, как это прекратить, — повторил Даль.

— Ты не можешь это прекратить, — сказал Дженкинс. — Это нельзя прекратить. Можно только спрятаться.

— Прятаться — не вариант, — сказал Даль.

— Еще какой, — Дженкинс раскинул руки, будто говоря «Видишь?»

— Это вариант только для тебя, — сказал Даль. — Мы все не можем спрятаться во внутренностях корабля.

— Есть другие способы, — сказал Дженкинс. — Спроси свою бывшую начальницу Коллинз.

— Она в безопасности только пока ты поблизости, — ответил Даль. — И не в туалете.

— Тогда найди способ выбраться с корабля, — сказал Дженкинс. — Для себя и своих друзей.

— Это тоже не поможет, — ответил Даль. — Джер Уэстон убил восемнадцать людей человек из экипажа «Нанта» своими вооруженными грузовыми тележками. Они не были в безопасности от происходящего на «Бесстрашном», верно? Целая планета пострадала от чумы только для того, чтобы мы могли в последнюю минуту изготовить вакцину для Керенского. Они тоже не были в безопасности. Даже ты не в безопасности, Дженкинс.

— Ну, я-то в безопасности. Более-менее, — сказал Дженкинс.

— Ты более-менее в безопасности, потому что твоя жена была тем, кто должен умереть, а ты был всего лишь частью ее предыстории, — сказал Даль. — Но что случится, если один из сценаристов этого сериала вспомнит о тебе?

— Не вспомнит, — ответил Дженкинс.

— Ты уверен? — сказал Даль. — На «Нанте» Джер Уэстон использовал твой трюк с прятаньем в грузовых туннелях. Вот где мы его обнаружили. Вот где мы его поймали. Какой бы халтурщик ни выдумал предыдущую серию, теперь он у него в голове вертится, что в грузовых тоннелях можно устраивать тайники. Сколько времени пройдет, прежде чем он начнет думать о тебе?

Дженкинс ничего не ответил, хотя Даль не мог сказать — то ли потому, что обдумывал идею попадания на прицел к сценаристу, то ли потому, что Даль упомянул его жену.

— Никто из нас не в безопасности от этой штуки, — произнес Даль. — Ты потерял жену из-за нее. Я только что потерял друга. Ты утверждаешь, что мне и моим друзьям суждено погибнуть ради драматизма. Я утверждаю, что все, что ожидает нас, ждет и тебя тоже. И все твои попытки спрятаться не изменят это, Дженкинс. Ты просто тянешь резину. И все это время живешь, как крыса между стен.

Дженкинс огляделся:

— Ну, я бы не сказал, что как крыса.

— Ты счастлив, живя так?

— Я не был счастлив с тех пор, как моя жена умерла, — ответил Дженкинс. — В любом случае, это ее смерть заставила меня ввязаться во все это. Собрать статистику о смертях на корабле, выяснить, как происходят события. Обнаружить, что самое логичное объяснение — что мы часть телевизионного сериала. Понять, что моя жена погибла просто для того, чтобы создать драматический момент перед рекламой. Что в этом сериале она была просто статисткой. Из массовки. У нее было, наверно, секунд десять времени. Никто из видевших серию не помнит ее теперь. Не знает, что ее звали Маргарет. Или что она любила белое вино больше, чем красное. Или что я сделал предложение на заднем дворе ее родителей во время семейного сборища. Или что мы были женаты семь лет, пока какой-то халтурщик не решил убить ее. Но я помню.

— Как ты думаешь, понравилось бы ей, как ты сейчас живешь? — спросил Даль.

— Я думаю, она бы поняла, — ответил Дженкинс. — То, что я делаю, помогает людям на корабле оставаться в живых.

— Некоторым помогает, — сказал Даль. — Но это игра с нулевой суммой. Кто-то всегда должен умереть. Твоя система тревоги спасает старожилов, но увеличивает шансы новичков быть убитыми.

— Есть такой риск, да, — согласился Дженкинс.

— Дженинс, как долго ты и твоя жена прослужили на корабле, прежде, чем она умерла? — спросил Даль.

Дженкинс открыл было рот, чтобы ответить — и сжал зубы.

— Недолго, да? — спросил Даль.

Дженкинс отрицательно помотал головой и отвернулся.

— Люди на корабле выяснили все до тебя, — сказал Даль. — Может, они пришли не к тем выводам, как ты, но они видели, что происходит, и подсчитали свои шансы на выживание. Теперь ты даешь им новые технологии, чтобы они могли делать с новичками то же, что они сделали с твоей женой.

— Думаю, тебе пора уходить, — сказал Дженкинс, не оборачиваясь.

— Дженкинс, послушай меня, — сказал Даль, подаваясь к нему. — Нет способа от этого спрятаться. Нет способа убежать. Нет способа избежать судьбы. Если Сюжет существует — а мы с тобой знаем, что он существует — значит, у нас нет свободы воли. Раньше или позже Сюжет доберется до каждого из нас. И воспользуется нами, как захочет. И мы умрем из-за него. Как умер Финн. Как умерла Маргарет. Если мы его не остановим.

Дженкинс повернулся к Далю. В глазах у него стояли слезы.

— Ты верующий, Даль, да? — спросил он.

— Ты знаешь мою историю, — ответил Даль. — Ты знаешь, кто я.

— Как ты можешь? — спросил Дженкинс.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Даль.

— Я имею в виду, что мы с тобой знаем, что в этой вселенной Бог — просто халтурщик, — сказал он. — Просто сценарист в каком-то отвратительном научно-фантастическом сериале, который даже хороший сюжет придумать не может. Как ты можешь знать это и сохранять веру?

— Дело в том, что я не думаю, что он Бог, — сказал Даль.

— Ты думаешь, Бог — продюсер сериала? Или, может, директор телеканала? — спросил Дженкинс.

— Я думаю, что наши определения того, что такое бог, вероятно, сильно отличаются, — ответил Даль. — Я не думаю, что это дело рук Бога, или каких-нибудь богов. Если это телесериал, то его делают люди. По какой причине бы, каким бы способом они нИ делали с нами такое — они такие же, как мы. Это значит, мы можем их остановить. Нам просто надо выяснить, как. Именно ты должен выяснить, как, Дженкинс.