Сергей Фокин - Адские врата

И стала набухать внутри кузнеца злость, только уже спортивная. Как говорят на Руси, помирать, так с музыкой. Переменилось что-то в нём после жуткого знакомства, будто на мир немного с другой точки зрения посмотрел. Случается такое даже со зверем, когда припрёшь его к стенке, и остаётся у него выбор — либо умереть в бою, либо сложить лапки и сгинуть бесславно. Мало-мальски уважающий себя хищник выбирает первое, и славную какофонию перед кончиной устраивает.

Расправились плечи у Николы, желваки на скулах заходили. Явный признак, что боевой дух в нём просыпается. И хотя выбор действий не сильно богат — в штыковую пойти, как матросы первой гражданской, или хитрость какую измыслить — уже заработала голова. Даже задышалось легче.

— Давно за мной ходишь, старая? — спросил вторую гостью.

— От самой берлоги лесной. — Скрипнула та, немного откинув с лица капюшон. Череп пустыми глазницами внимательно рассматривал собеседника.

— А ну, как не захочу я с тобой пойти? — Озорно сказал, а сам костяшками пальцев хрустнул, точно боксёр перед боем.

— Кто же тебя спросит? — ухмыльнулась Кикимора. Принял во внимание ответ кузнец, но продолжил разговор со Смертью:

— Наверно, косу-то затупила о людские ребра?

— Почитай, лет сто не отбивала, — согласилась она.

— А если отобью да заточу — отпустишь? — Никола тем временем уже примирялся взглядом к косе. Кто знает, может, сейчас только ловкость да быстрота позволят справиться с двумя старухами.

— Вопрос не ко мне. — Смерть кивнула на хозяйку дома.

— Для неё у меня подарок особый будет. — Никола глаза сузил, чтобы не разгадали его намерения.

— Это что ты, красавчик, удумал? — всплеснула руками Кикимора. — Драку, что ли, затеешь?

— Зачем драку? Зубы тебе намерен вышибить.

— О Господи!

— Да ты, хозяйка, не бойся, — пояснил кузнец. — Не со зла. Помочь тебе хочу с гнилью расстаться. Улыбка твоя страшна очень. Точно упыриная.

Старухи удивлённо переглянулись, и Кикимора уточнила:

— Дантистом, что ли, работал прежде?

— Нет, как был кузнецом, так и остался. Но опыт в этом деле кое-какой имею. Выкую тебе железные, чтобы можно бревна перепиливать.

— Что-то я в толк не возьму… А как же они держаться будут?

— На присосках! А вживить решишь — своим мастерством пользуйся, тут я тебе не советчик. Или обратись к брату Лешего, деду Васюку, он по части здоровья дока великий. Свои-то зубы у него точно у жеребёнка — ровные да белые.

— Может, чистит чем? — спросила Смерть, и, открыв рот, залезла туда костяной пятерней. Похоже, у неё тоже имелись проблемы.

— Спросите потом. Ну, что, договорились? — С этими словами Никола подхватил косу, примерился, ладно ли лежит в руке, да принялся крутить ею, как хворостинкой, прямо перед собеседницами. Конечно, испугать их было трудно, но и это оказался маленький плюс в его сторону.

— Хорошо работаешь, — похвалила Смерть. — В помощники мне пойти не согласишься? — И хохотнула впервые за разговор. Похоже, тот налаживался.

— Пошёл бы, да своих дел невпроворот, — честно признался Никола.

— Ну, ладно, давайте чайку попьём, — спохватилась Кикимора. — Остынет.

Они хлебнули, взялись за баранки домашние.

— Давненько такой командировки не было, — откинувшись на спинку стула, произнесла Смерть. — Обычно всё впопыхах да второпях. Ни поговорить с человеком, ни посидеть с трубкой… Вжик поперёк грудины — и через плечо да на солнышко.

Оказалось, она ещё и курит.

— Ну, что, хозяйка, делать будем?

Кикимора, конечно, посомневалась чуток для приличия, но ведь невооружённым взглядом видно, как морщится, когда твёрдый кусок в дупло попадает. Махнула рукой — согласна.

— Посмотрим на твоё мастерство, кузнец.

Тот в ответ попросил:

— Давай молоток и зубило. Только договоримся — без подвоха. Не люблю я, когда в самый неподходящий момент пол под ногами моль съедает.

— Скажи, чего тебе надобно, а потом в сундучке вон том бери, — предложила старуха. — Не простой он, с изюминкой, как у вас говорят. Самобранка, только для мастеровой среды. Хочешь, напильник выправит, хочешь — стамеску.

Кивнул Никола и принялся перечислять необходимое. Когда половина комнаты оказалась завалена железом, Смерть почесала затылок и озадаченно проговорила:

— У меня работа проще…

Перетащил кузнец всё в чулан, кликнул Кикимору окна открыть, дров принести да зажёг огонь в горниле. Пока угли нагорали, установил наковальню и разобрал молоточки, щипцы и прочие вещицы. Потом попросил хозяйку открыть рот и внимательно его изучил.

— Тебе железные или золотые? — спросил лишь.

— Ты мастер, сам и думай, чтобы лучше вышло, — пожала плечами та, невольно скалясь, потому как чувствовала, что вскорости придётся со своим старческим достоянием расстаться.

— Если форсить будешь, то выбирай золото. А из соображений долговечности…

— Из них, милый, из соображений… — кивнула Кикимора. — Давненько я мозговых косточек не грызла, — повернувшись ко второй старухе, посетовала она. — Всё вырезка, да и та помягче. А душа-то просит иногда…

Расстарался кузнец, стучал вдохновенно, как только в ожидании смерти выходит, и получились у него чудные зубы — острые да прочные, клинок дамасской стали перекусят, не заметив. В масле калил индустриальном, ещё с советским знаком качества. Осмотрел он их — если и не шедевр, то всё равно работа неплохая. Самому нравится. Вышел с готовыми челюстями довольный, смахнул пот с лица и говорит:

— Ну, бабки, принимайте работу! — И прежде, чем те рот открыли от удивлёния, подхватил косу, заложил промеж челюстей да щелкнул ими от души. С печальным звоном коса приказала долго жить.

— Что же ты натворил, окаянный? — возмутилась тотчас Смерть, всплеснув костяшками рук, но Кикимора встала на защиту мужика:

— Как же, по-твоему, он товар лицом представит?

— Лучше бы сервант погрыз!

— Дерево кусать особой доблести нет, — резонно отозвался Никола. — Оно, как известно, ответить не может. А косу я тебя новую скую… Если договоримся, конечно.

— Вот она, современная молодёжь! — сокрушённо покачала головой Смерть. — Через тебя мне без работы остаться — раз плюнуть.

— Говорю же — не переживай, дело поправимое! — повторил кузнец. — Посмотри на это старьё: точить уже нечего, металл весь вышел. А вернёшься с новой — авторитет промеж подруг завоюешь. И у меня заказов прибавится.

— А как же отчёт по сегодняшней заявке? — ворчливо спросила старуха, посмотрев на Кикимору. — Снимаешь её, стало быть?

Та, посмотрев ещё раз на новенькие блестящие зубы в руках Николы, вздохнула, будто тяжело ей это решение давалось, и махнула рукой:

— Снимаю, бес с ним живёт!

— Дело того стоит, — кивнула Смерть и обратилась к кузнецу: — А теперь, парень, мной займись. Зубы пока не прошу, а косу организуй.