Сергей Фокин - Адские врата

— Вот, Оксанушка, список. Если долго не вернусь, спать ложись, не жди меня. — Потом спохватился, что только работу одну жене навязывает, а ни отдыха, ни обеда не запланировал — и внёс поправки. Посидел ещё, задумавшись, не забыл ли чего, крякнул, поднялся и направился к двери. На входе оглянулся — может, видит это всё в последний раз — бросился к жене, обнял и поцеловал её жарко-жарко (та только на мгновение суету свою обыденную приостановила) и больше уже не задерживался.

Наступал чудесный вечер, с юга дул слабый ветерок, напоённый ароматом вечерних трав. Появилась первая звезда, а закат красновато-жёлтые мазки на редких облачках малевать начал. Небо на западе оставалось ещё прозрачным да светлым, восток же сумраком насупился — к ночи готовился. Таким вечером хорошо на речку идти, дневные заботы смывать. Малые детишки возле берега плещутся, чуть постарше — за ними присматривают, а взрослые глубже заплывают, шушукаются да хихикают. А то прыснет женский голосок — и далеко по воде слышно. Народ это время года любит, потому как к природе ближе всего становится — почитай, полуголым ходит. А для девок с парнями вообще красота — щипайся да щупайся, при купании не возбраняется.

Но не чувствовал Никола в окружающем никакого очарования. Напряжённый шёл, будто лом проглотил да выронить страшился, чужие взгляды на себе ощущал. Слухи, что ли, разлетелись, и из каждого окна любопытные да досужие глаза провожают, или соглядатаи нечистой силы посты организовали — передают его друг другу? Всё одно неприятно. Но такое неудобство стерпеть несложно, не в нём суть. Важнее на главном сосредоточиться. Кулаки кузнец сжал, а внутри рядом с отчаянием злость боевая бурлила. И неизвестно, какая из них превозможет.

Понятное дело, видится он со стороны телёнком, за веревочку ведомым. В носу кольцо вставлено, чтобы больно стало, если не в ту сторону пойти задумает. Только снова шальная мыслишка проскочила у Николы про зверя загнанного, которому уже терять нечего — конец один. Проскочила — и спряталась глубоко под отчаянием. До поры до времени.

Никого он не встретил, пока порядками шёл. Может, и хорошо это. Сейчас говорить-то ему не хотелось — только раны бередить да из пустого в порожнее воду переливать. Одно ясно: в деревне никто ему совета дельного дать не может. Если уж Васюк отступился — почитай, безнадёга одна.

Показался впереди дом старухи Матрёны, и стало у кузнеца сосать под ложечкой, будто страхом окутывать. Но не оттого, что встреча с чёртом всё ближе делалась. Никола даже удивился: ведь не из робкого он десятка, чего смущаться-то? Может, волшебство бесовское работать начинает?

Как бы там ни было, продолжил путь, а за последним домом — глянь, какое диво! — полегчало ему малость. Не стал кузнец разбираться в тонкостях — отчего да почему, отметил только это обстоятельство. Сейчас у него задача вполне конкретная имеется.

До леса метров триста осталось, а дуб уже видно прекрасно. Почти на самом краю стоит, возвышается над собратьями. Крона раскидистая и мощная, будто великан на отдых расположился. Под ним даже подлеска нет, а образовалась полянка, желудями прошлогодними засыпанная.

Подошёл Никола ближе, огляделся. Не заметно никого поблизости. То ли затаился враг, то ли не торопится на переговоры… Поднял кузнец с земли палочку небольшую да промеж пальцев переломил. Хрустнула та жалобно, и в этот момент голос раздался неприятный:

— Вовремя пришёл, без опозданий…

Повертел Никола головой, а чёрт наверху сидит, на ветке. Толстую выбрал да высокую. Сам на корточках, хвост свисает. Только не допрыгнуть до него при всём желании. Одежда на нём клоунская — не то штаны, не то юбка. Рубашка тоже с отворотами огромными. Похоже, писк последней моды, а выглядит дурак дураком.

— Не было говорено срока-то, — ответил кузнец, будто буркнул. Впрочем, недовольство своё выказывать сейчас время не пришло.

— Не было, верно. Только судьба детушек тебя тревожит, спокойно спать не даёт.

— Да уж не до сна, — согласился Никола. — Забыл, когда в последний раз глаза закрывал.

— Это хорошо! — Чёрт потёр руки, ухмыляясь.

— Зачем на дерево-то залез? Так добрые люди не разговаривают.

— Запомнил, как ты в прошлый раз беседу вел! — снова хмыкнул нечистый. — Подумал, здесь безопаснее будет.

— Почто детей украл?

— А! — лицо чёрта сразу сделалось злым. — Или ты забыл, как обошёлся тогда со мной?

— На чужой каравай рот не разевай! — отозвался кузнец. — Жил бы спокойно, не досталось бы на орехи.

— Какой же это каравай ты называешь чужим?

— Жену мою. Или права ты на неё какие имел, когда подхалимничал да в ухажёры навязывался?

— Не была она тогда твоей женой, кузнец!

— А если и не была, то тебе лучше моего известно, какая её судьба ждала. — Никола, вступая в препирательство, цель имел одну — выиграть время да оглядеться на месте. Знал он, что в споре не силён, и на эту карту не ставил.

— Знать про судьбу нам не положено. Вертеть ею — другое дело, тут запретов нет. Молода и красива была Оксана. Но ведь баба есть баба. Сказать по совести, моё право на неё от твоего ничем не отличалось. Даже больше — совратить чёрту такую девку доблестно. Ты вот что получил, влюбив её в себя? Домишко жалкий да мальцов парочку. А я бы власть поимел огромную. Чувствуешь разницу? Сейчас не сам бы бегал, а помощников заставлял. Не воровал детишек, а только планы строил, как напакостить…

— И не рисковал своей шеей, — понятливо кивнул Никола. — Хороши у вас порядки…

— Всё от души зависит, кузнец. — Чёрт двусмысленно подмигнул ему. — Одна другой рознь.

Понял Никола, куда собеседник клонит, не стал противиться встречному ветру, а повернул парус да расправил его.

— За моей, знать, пришёл? — спросил напрямую, а сам от досады так двинул по дереву, что будь на месте кулака молот, наверно, пробил бы дыру насквозь. Только в этот раз не получилось, лишь кулак до крови расколотил.

— Не злись, не поможет! — торжествующе произнёс нечистый. — Правильно рассуждаешь: твоя душа немалого стоит. Может, не получу я за неё повышения, но кредиты погашу, и ещё в прибыли останусь. — Хотел сказать чёрт, что после нескольких лет работы на других он сможет сам ссужать деньгами и потом заставлять неудачников отрабатывать невыплаченные вовремя долги. Но не стал: незачем противника в свои финансовые дела посвящать.

— Как же ты меня заставить-то хочешь? — спросил Никола, сделавшись ещё более угрюмым. — Против воли, я слышал, это не делается?

— Сам согласишься, кузнец, когда узнаешь, какие страдания испытывают твои дети.

Опять сжал кулаки Никола, и злость его, похоже, на первый план выбираться стала.

— Ну-ну, рассказывай! — произнёс он, а угроза в словах недвусмысленная. Почувствовал её чёрт, но думалось ему, что там, наверху, в безопасности он. Не подпрыгнуть человеку так высоко, он же не кузнечик. Собрался поведать о страхах адовых, уже рот открыл пошире, чтобы живописнее звучало, только послышались шаги совсем рядом, и вышла из-за кусточков Оксана.