Сергей Фокин - Адские врата

Помещение было пусто, но стены и потолок сплошь покрывали руны и картинки, изображающими различные пассы руками. Кое-где выделялись большие иероглифы, с которых начинались новые разделы записей — вероятно, заголовки.

От такого великолепия девочка даже обомлела:

— Как красиво! Подожди, Алёша, дай почитать!

Она забормотала слова на каких-то странных наречиях, повторяя руками фигуры, изображённые в высечке. Неведомый художник, наверно, наносил их сверхпрочным резцом, потому что стены были сделаны из гранитных плит. И при этом рисунки отличались удивительной тонкостью.

Наморщив лоб, Настя прочитала несколько строк, пока за стеной не грохнуло так, будто обвалился потолок.

— Что там случилось? — с любопытством спросила она. Брат, выглянувший в арку, сообщил весело:

— В полу открылась какая-то яма. Из неё червяк большой вылезает.

— Да? — удивилась Настя и похвалилась: — А я про древнее чудовище прочитала. Оно всеми проклято и чертей кушает.

— Хорошо бы и нас кто-нибудь накормил, — вздохнул брат. — Я тоже проголодался.

Рычание, переходящее в рёв, сотрясло стены. Черти стали ошалело носиться по ярусу, попутно схватываясь с грешниками, и эта суета немного развлекла детей. Они увидели, как грязно-жёлтая гусеница, покрытая острыми шерстинами, сокращаясь и расширяясь, принялась быстро двигаться по залу, нанизывая на свои иглы подворачивающихся бесов — совсем как ёж забрасывает на спину яблоки. Грешники оказались у неё не в чести — то ли слишком мягковаты, то ли дурно пахли.

Для своего размера — шагов около тридцати — чудовище обладало хорошей гибкостью и подвижностью. Оно догоняло чертей, и, выбрасывая из дымящихся сизым дымом ноздрей язык-петлю, хватало их за ноги. На передней части туловища имелась пара огромных выпуклых глаз и ужасная пасть, оснащённая доброй сотней крючковатых зубов, которые тоже без дела не скучали. Случайно попавшийся на «язык» чёрт оказался перекушен пополам и со вкусом пережёван вместе с костями.

Попытавшись оказать чудовищу сопротивление, бесы вооружились длинными копьями с железными наконечниками и выстроились в строгие ряды. Наверно, хотели повторить подвиг римских центурионов. Но гусеница вдруг подняла волочащийся за ней хвост и плеснула потоком какой-то вонючей жидкости. Попавшие под струю валились на пол, парализованные, и их тоже засосала зубастая пасть. Остальные в страхе разбежались, побросав оружие и доспехи.

Ползая между помятых сковородок и худых котлов, чудовище успевало слизывать с грязного пола лужицы дымящегося масла. Высокая температура нисколько не мешала ему наслаждаться, словно горячим десертом. Нескольких мучеников, послушно стоящих возле кострищ, оно попросту раздавило.

Через четверть часа огромный зал напоминал поле битвы. На некоторых участках не стихала борьба чертей против освободившихся грешников, а в центре царила неведомая тварь. Скрипя жёсткими ворсинами по каменному полу, она протискивалась в узкие проходы между кучами дров, а баки с золой сметала, даже не обращая на них внимания.

Тёмные переходы, освещаемые редкими факелами, обладали своей мрачноватой красотой. Образовались ли они естественным путем или были вырублены в каменной плите неведомыми мастерами, трудно даже предположить. Во всяком случае, местами виднелись следы резца, но применялся инструмент большей частью, чтобы поправить свод, слишком низко нависающий над головой, или арку, ведущую к какому-нибудь залу — для придания пропорциональности. Особых изысков здесь не имелось. Разве что в некоторых пещерах присутствовала витиеватая резьба, изображающая сцены мучений грешников с пояснениями на неизвестных языках, а порой встречались гигантские плиты с рунными текстами — возможно, места для молений. В таких помещениях стояли и сосуды с ароматными маслами, и запах от стен исходил необыкновенный.

Тема грешников в местном искусстве использовалась широко. Встречались элементы живописи — рисунки, нанесённые охрой, только качество их сильно отставало от резьбы. Мазки были нанесены неумело, местами вообще символически… Впрочем, общую картину страха и уныния они поддерживали.

Вопреки сложившемуся мнению, что в пещерах должно быть сыро и холодно, а со стен непрестанно капать вода, в аду всё выглядело иначе. Залов, где действительно имелись известняковые отложения типа сталактитов, по пальцам пересчитать было можно. Но эти залы отличались необжитым видом. Сюда если и захаживали черти, только мимоходом. Ревматизм — он и в преисподней ревматизм.

В одном месте набрели Никола со спутниками на бараки. Внутри те напоминали воинские казармы — такие же деревянные нары, к тому же многоярусные: из экономии места. На страже находился дежурный бес, но вместо того, чтобы поднимать тревогу или поспешно ретироваться, он отдал честь и указал на небольшой проход, уводящий вправо:

— Вам туда. Идите до первого перекрёстка, встретите посыльного, он проводит дальше.

— Вот чёртово племя! — удивлённо покачал головой Савелий, когда они углубились в указанный коридор. — Выходит, действительно не желают больше биться?

— Или заманивают в ловушку! — осторожно ответил кузнец.

— Верно. Имея дело с ними, можно ожидать любого подвоха, — согласился поп. — Водички бы запастись святой…

Словно по его просьбе возле раскрывающейся огромной пещеры в небольшой нише появился колодец. С виду обыкновенный: чтобы ведро зачерпнуть, нужно ворот покрутить. Обрадовался Савелий, схватился за рукоять, только осилить не смог. Пришлось кузнеца привлекать. Тот, попыхтев, вытянул черпак на шесть вёдер.

— Недаром рукоять такая длинная! — догадался Савелий. — Впятером, небось, крутят! На всю казарму разом.

Понюхал водичку — пахнет свежо. Попробовал, перекрестившись — замертво не упал и в демона жуткого не превратился. «А что тут необычного! — прокомментировал свои опасения. — Если старуху, душу продавшую, святая вода превращает в чудовище диковинное, может, бесовская на православных такое же действие окажет?» Напились все, потом принялся Савелий за дело — молитвы читать да благословения Божьего испрашивать. Конечно, проверить и результат своими глазами оценить было проблематично, поскольку не бросались на них своры чертей, но, уверенный в том, что Господь их не бросит на произвол судьбы, наполнил Савелий новой водой кувшин, а ведро обратно в колодец опрокинул.

— Можно идти дальше. Если и готовят нам пакость супостаты, задёшево мы свои жизни не отдадим.

Оксана, всё это время будто ждала чего-то. Оказалось, совсем недалеко находился провожатый, который прятался в темноте отводного коридора. Чихнул тот, не постеснявшись — и Никола с Савелием навострили уши. К счастью, провожатый тоже услышал звук колодезных цепей и появился возле ниши.