Клиффорд Саймак - Волшебный квартет

— Мэри,— проговорил он хрипло, едва слыша себя, и протянул к ней руки.

Она очутилась в его объятиях, обвила его руками за шею, а он прижал ее к себе, такую мягкую и податливую, такую теплую. Тепло ее тела, аромат волос, очертания фигуры — все обещало покой и наслаждение.

— Марк, Марк, Марк,— шептала она ему на ухо, как будто его имя было для нее молитвой или заклинанием.

Он уложил ее на раскладушку и лег сам, сверху. Она приподняла голову и поцеловала его; губы прильнули к губам и не желали отрываться друг от друга. Он просунул руку ей под платье и ощутил ее наготу: спелость грудей, гладкость живота, курчавость волос на лобке. Мир стучался ему в виски, словно стремился дозваться, но он не откликался. Он отринул его и заперся в своем мирке, где не было посторонних — только они с Мэри, только они двое, и больше ничто не имело значения.

— Марк, где ты? — спросил кто-то напряженным голосом.

Он нехотя расстался со своим мирком, в котором они с Мэри были наедине, уселся на раскладушке и, моргая, уставился на фигуру, глядевшую на него из-под полога шатра.

— Прошу прощения, что помешал вашим шалостям,— проговорил Хэл.

— Чтоб ты провалился! — воскликнул Корнуолл, вскакивая.— Что ты лезешь, куда тебя не просят?

Он шагнул было к Хэлу, но Мэри успела остановить его:

— Марк, все хорошо.

— Приношу свои извинения вам обоим,— сказал Хэл.— Я допустил бестактность. Но мне надо было предостеречь вас. В округе снова объявились псы.

— Что на вас нашло? — крикнул, вбегая в шатер, Джиб.— Вы что, спятили — разъезжать в одиночку?

— Все было тихо,— ответил Корнуолл.— Нам как будто ничто не угрожало.

— Опасности повсюду. Пока мы не покинем эти земли, они будут неотступно преследовать нас.

— Я хотел разыскать Джонса и пригласить его ехать с нами. Но он, похоже, ушел и вряд ли вернется.

— Не нужен нам никакой Джонс,— заявил Хэл.— Мы вчетвером да Оливер с Плакси — вполне достаточно. Уж мы-то никуда не уйдем.

Маленький народец разбежался кто куда, и теперь они продолжали путь вшестером. День близился к вечеру. Местность если и изменилась, то совсем чуть-чуть. Через пять миль от того холма, на вершине которого стоял Дом Ведьмы, они достигли Выжженной Равнины, что тянулась до самого горизонта: громоздились друг на дружку песчаные дюны, земля между ними была бурой и бесплодной. В углублениях, которые раньше, по всей видимости, заполняла вода, попадалась трава, высохшая настолько, что превратилась в сено. Время от времени однообразие пейзажа нарушали мертвые, скелетоподобные деревья, как будто грозившие небу растопыренными сучьями. На троих лошадей навьючили бурдюки с водой, а на двух оставшихся ехали по очереди. Уже утром Мэри возмутилась, что ей, по общему молчаливому согласию, выделили лошадь в постоянное пользование, и настояла на том, чтобы идти пешком наравне с другими. Если сбросить со счета песчаные дюны, переход оказался не таким уж и утомительным, однако расстояние, которое они прошли, было, естественно, значительно меньше того, какое удалось бы преодолеть верхом.

Возглавляли отряд Корнуолл с Хэлом. Последний, прищурясь, посмотрел на солнце.

— Скоро нам придется остановиться,— сказал он.— Все устали, и потом, надо разбить лагерь до темноты. Как тебе вон тот гребень слева? Он достаточно высок, и с него будут хорошо просматриваться окрестности. Вдобавок мы сможем развести костер. Видишь деревья?

— Костер на гребне будет заметен издалека,— возразил Корнуолл.

— Ну и что? — пожал плечами Хэл.— Прятаться нам не от кого. Кому нужно, тот знает, где нас искать, хотя вполне возможно, сейчас он за нами не следит.

— Ты про адских псов?

— И про них тоже.

— Сдается мне, ты не слишком обеспокоен.

— Ты ошибаешься. Не беспокоиться было бы глупо, равно как и не бояться. Помнишь, какой совет дал нам людоед? Никуда не ходить. Но мы должны были идти, потому что иначе какой смысл забираться в такую даль?

— Целиком с тобой согласен,— сказал Корнуолл.

— В любом случае,— продолжал Хэл,— вы с Джибом отправились бы дальше вдвоем. А коли так, то нам не пристало бросать товарищей на полпути.

— Может, ты и прав,— пробормотал Корнуолл.

Установилось молчание. Под ногами путников шуршали песок и галька. Вскоре они подошли к гребню, о котором говорил Хэл.

— Ну что? Полезем?

— Как скажешь,— откликнулся Корнуолл.— Лесовик у нас ты.

— Тут нет никаких лесов.

— Зато есть гребень. Все равно мне с тобой не тягаться, я человек городской и мало в чем разбираюсь.

Когда они взобрались на гребень, Хэл показал на глубокий овраг в боковом склоне.

— Там найдется сухая трава,— сказал он.— Лошадям будет что пощипать. А на ночь мы приведем их в лагерь.

После того как на гребень поднялись все остальные, Хэл принялся распоряжаться.

— Марк,— велел он,— напои лошадей. По полведра каждой, но не больше. Потом сведи их в овраг, пускай попасутся там до темноты. Приглядывай за ними, чтобы не ускакали. Мэри, ты будешь часовым. Смотри во все стороны и если что увидишь, кричи. А мы займемся дровами, притащим сколько сможем.

Когда Корнуолл возвратился с лошадьми, на гребне ярко горел огонь; часть углей сдвинули чуть в сторону, и Мэри готовила на них ужин. Плакси с Оливером исполняли обязанности часовых. Хэл поспешил навстречу Корнуоллу.

— Садись поешь,— сказал он.— Мы уже сыты.

— А где Джиб?

— Пошел на разведку.

Солнце закатилось за горизонт, но небо на западе оставалось еще бледно-розовым. Внизу ничего не было видно, словно путники попали вдруг в страну теней.

— Через часок или около того взойдет луна,— пообещал Хэл.

Корнуолл подсел к огню.

— Голодный? — спросила Мэри.

— Как черт,— ответил он.— И усталый. А ты?

— Я в порядке.— Она положила ему в тарелку еды,— Кукурузная каша с беконом. Надеюсь, ты не возражаешь? Свежего мяса, к сожалению, нет. Хэл не смог никого подстрелить. Зайцы для него слишком резвые,—Девушка устроилась на земле рядом с ним, прижалась к его плечу, подставила губы для поцелуя,— Я хотела поговорить с тобой наедине. Мы тут обсудили кое-что с Оливером, он сказал, что подойдет к тебе, но я ответила ему, что мы разберемся сами. По-моему, так будет лучше.

— И что же вы с ним обсуждали? — спросил удивленный Корнуолл.

— Ты помнишь то, что случилось в шатре?

— Я никогда этого не забуду. А ты? Ты помнишь, Мэри?

— Я тоже не могу забыть. Но нам нельзя думать об этом. Вот о чем собирался поговорить с тобой Оливер. Нам нельзя даже думать об этом.

— При чем здесь, разрази его гром, Оливер? То, что было, касается только нас с тобой, если, конечно, ты разделяешь мои чувства.

— Да,— прошептала она, кладя голову ему на плечо.— Сколько дней ты будто не обращал на меня внимания, а потом неожиданно все переменилось. Я готова была заплакать. Ты у меня первый, понимаешь, первый. Да, я прислуживала в трактире, но...