Михаил Успенский - Алхимистика Кости Жихарева

Начальник стражи прокашлялся.

– Эти мерзавцы, – заревел он страшным голосом, – эти ваши так называемые гости, с которыми вы тут распивали чаи, на самом деле посланцы нечестивого турецкого султана! Они хотели выкрасть вас и доставить в Стамбул, чтобы вы изготовили для басурман целую глиняную армию! Нехристи пользуются тем, что нынешний Папа Римский какой-то чудной…

Филимонов поймал себя на том, что про чудного Папу он уже где-то слышал, но думать об этом сейчас было некогда.

– Такого не может быть, – сказал поражённый каббалист. – Зачем султану глиняная армия, у него и живых-то некуда девать…

– У нас зря не хватают, – сказал полковник. – Говорю честно, по-солдатски. Видите, как притихли заговорщики? Возразить-то злодеям нечего…

– Зато мне есть что сказать этим юношам. Увы, друзья, до исхода субботы я не могу пойти во дворец, чтобы ходатайствовать за вас. Но суббота, к счастью, не длится вечно. Я уверен, что недоразумение разрешится…

– Можете и не успеть, рабби, – осклабился фон Бюлов.

– Это почему?

– Потому что мне предписано доставить преступников в Подземелье Высокой Науки для опытов. На них наши светила будут проверять эликсиры бессмертия и прочую гадость. Я считаю – это лучше, чем травить несчастных собачек, кошечек, кроликов и даже крыс. Крысы, в отличие от вражеских наймитов, достойны честной солдатской смерти от удара сапогом, а не от подлой отравы. Недаром наши придворные мудрецы называют себя гуманистами…

Бен Бецалель бессильно уронил руки.

Круглый каравай по-прежнему лежал посреди стола, потому что страже было строго указано – в доме каббалиста нельзя ничего трогать, а тем более тырить оттуда! Себе дороже выйдет!

– Ладно хоть Колобок в безопасности, – сказал Филимонов. Их гнали по утреннему городу, уже наполненному торговым, рабочим и праздным людом. – А филин-то успел слинять?

С ближайшей крыши донеслось басовитое гульканье.

– Хорош голубок, – проворчал Костя. – Но всё-таки лучше, что он остался на свободе.

– Ну да, – согласился Джульверн. – Будет прилетать к нам в темницу, вскормлённый на воле орёл молодой, а мы станем передавать с ним записки безутешной родне… Герр полковник, а что это за тюрьма, в которую нас ведут?

Полковник фон Бюлов, на счастье или несчастье, оказался словоохотлив:

– Это не тюрьма, а Подземелье Высокой Науки, турецкое отродье! И вскоре ты отведаешь плодов этой науки!

– Да я ни слова не знаю по-турецки, – сказал Филимонов. – Разве что «секир-башка»…

– Все вы так говорите, – проворчал полковник. – Тем хуже для вас, предатели христианской веры! Перед лицом басурманской напасти наш мудрый император Рудольф приказал всем своим астрологам да алхимикам объединиться в одну штрафную роту. И поклялся, что никто из них не получит свободы, пока их чёртова наука не даст реальных боевых результатов! Вот это честно, это по-солдатски! Давно надо было так сделать, умная голова этот его новый советник…

– Какой советник? – сразу встрепенулся Филимонов, потому что болтуна следует потрошить, не отходя от кассы.

– Да этот, как его… Кукко… Вякко… Я полагаю, из финнов он, да башка у него толковая! Хоть и не военный…

– Выследил всё-таки нас, – проворчал Костя.

– А не надо Священную Империю германской нации нехристям продавать! – наставительно молвил фон Бюлов. – Вот тебя, парень, охотно взял бы любой командир, даже и в гвардию. Но нет, ты предпочёл честной солдатской судьбе и честному солдатскому жалованью грязное золото турецкого великого визиря!

– Выходит, что Куковяка нас подставил… – сказал Костя.

– Ну конечно! Станет императорский советник заниматься мелкими доносами! Да нет – доложил о вас ваш же сообщник, печально известный всей Праге проходимец Келли-Ушки-Топориком. Рассчитывал, что заслужит прощение и награду от старины Руди. Как же! Теперь сдохнет в тюрьме, потому что так предсказал ему рабби Лёв. А то, что предсказал рабби Лёв, не в силах изменить даже император. И скажу как честный солдат: и он, и вы заслужили участь подопытных крыс!

Судя по частоте употребления слов «честный» и «солдатский», полковник фон Бюлов явно намекал на необходимость взятки. Тем самым грязным турецким золотом…

Наконец конвой остановился перед сплошной булыжной стеной.

– Завязать глаза шпионам! – скомандовал фон Бюлов, дивясь недогадливости стамбульских наймитов. Ведь так легко избежать мучительной научной смерти: копьё в спину при попытке к бегству – и всё кончено! А золото поделить – честно, по-солдатски…

Но полковник не был до конца уверен в своих людях – вдруг да среди них затесался действительно честный солдат?

…Наконец повязки были сняты.

Костя Жихарев никогда не вращался в академической среде, а вот вундеркинд Филимонов сразу определил: это заседание учёного совета!

Заседавших в огромном зале с низким потолком было не меньше сотни. Одни были одеты в расшитые серебром мантии и островерхие колпаки, другие в рабочей одежде, повязанной кожаными фартуками, третьи вообще выглядели как давешние певцы-студенты.

Вдоль стен стояли столы, на которых громоздились колбы, реторты, перегонные кубы, тигельки, алембики, змеевики и прочие атрибуты Великого Делания – то есть извлечения из окружающей среды Философского Камня.

И разумеется, здесь властвовали страстный дух прогресса, аура неустанного коллективного поиска, флюиды не знающего границ научного энтузиазма, атмосфера всепобеждающего желания познать тайны Вселенной и прочая чепуха, которую обычно городят журналисты в научных обозрениях…

В особенности впечатляли настенные факелы, пылавшие то обычным, то синим, то зелёным огнём.

В общем, фауст сидел на фаусте и фаустом погонял!

Хотя многие откровенно дремали.

Главный фауст стоял за кафедрой и о чём-то горячо вещал. Увидев вошедших, он прижал палец к губам и показал рукой в сторону.

Полковник понимающе кивнул, сделал соответствующие знаки солдатам и арестантам – и почти на цыпочках повёл свою команду в указанном направлении.

В углу зала была просторная железная клетка – вроде тех, что применяются в современных залах суда (большой прогресс по сравнению с мрачным-то Средневековьем!). Прутья надёжно вмурованы в пол и потолок. Под ногами разбросано вонючее сено, а на сене дрыхнет или помер какой-то бедолага, укрытый мешковиной…

Подскочивший местный служитель отпер маленькую дверь, пропустил туда пленников и сейчас же навесил замок – по мнению Кости, несерьёзный.

Жихарев, как бывший узник князя Владимира Красное Солнышко, освоился быстро – снял телогрейку и бросил на солому.

– Хоть не в темноте сидеть, и то ладно, – сказал он и сел.