Сергей Синякин - Вокруг света с киллерами за спиной

Шагая по узкой улочке, Илья Константинович увидел удивительную картину. Несколько мужчин поднимали большие бурдюки, сделанные мехом внутрь, и с садистским хака-ньем бросали их на уличные камни,Мужчины тяжело дышали, на шее у них вздувались вены. Илья Константинович остановился, досадуя, что не у кого поинтересоваться, чем эти люди занимаются, «Мясо отбивают, что ли? — подумал Русской. — А может, соревнования какие на выносливость?»

Долго гадать ему, однако, не пришлось. Один из бурдюков лопнул, и бросавшего его тибетца залило желто-золотистой массой, в которой наблюдательный Илья Константинович без труда узнал масло и с запоздалым ужасом подумал, что ему повезло. Упади бурдюк на метр ближе, и Илья Константинович стоял бы сейчас такой же жирной и желтой статуей, над которой весело потешались собравшиеся на халяву нищие.

На третий день пребывания в Лхасе Илья Константинович удостоился приема местного Далай-ламы. А случилось это так. Прогуливаясь по городу. Русской встретил процессию. Развевались на ветру священные хоругви, ревели трубы, да и монахи выглядели на редкость празднично — все в алых одеяниях с золотыми безрукавками. Тогда еще Илья Константинович не знал, что золотой цвет является официальным цветом этого самого Далай-ламы. Его-то и несли на носилках с золотым шатром. Сам лама был в годах, но любопытство еще не покинуло его. Откинув полог, лама разглядывал прохожих и встретился взглядом с Ильей Константиновичем. Тот, будучи культурным и воспитанным, деликатно высунул язык, приветствуя ламу. Далай-ламе понравился вежливый европеец, и Русскому представился случай вручить Далай-ламе шарфик первой категории под названием «хадак». Естественно, вручение происходило согласно обычаям тибетцев: Илье Константиновичу пришлось встать на колени и положить шарф к ногам Далай-ламы. Язык при этом он, разумеется, держал высунутым как можно дальше. Далай-лама оказал ему честь, ответно вручив шарфик, перетянутый красной шелковой нитью, завязанной тройным узлом. При этой церемонии два монаха, стоявшие в церемониальном зале, от удивления откусили себе высунутые языки, и бедняг немедленно унесли в монастырь Чагбо-ри, именуемый также Медицинским монастырем за редкостные эскулапские способности тамошних монахов.

Далай-лама не ограничился подарком, а удостоил Илью Константиновича Русского беседы. Беседа шла на английском языке: Далай-лама одно время учился в Кембридже и не окончил это заведение исключительно по причине воплощения в него духа прежнего владыки Тибета.

Сам Далай-лама находился в изгнании ввиду оккупации Тибета вездесущими китайцами и в Лхасе бывал время от времени, когда дозволяли обстоятельства. Илья Константинович поинтересовался возможностями для бизнеса, тонко ввернув в разговор, что торговля тибетской живой и мертвой водой в России могла бы дать неслыханные дивиденды. Далай-лама покачал головой и заметил, что живая и мертвая вода действует только на тибетцев, на остальных же она действует весьма своеобразно — мертвых оставляет мертвыми, а вот живых делает действительно мертвыми.

В конце беседы Далай-лама предложил гостю немного развлечься, но поскольку развлечение состояло в прыжках через бездонные расщелины с пятиметровым шестом, Илья Константинович от соревнований с Далай-ламой благоразумно уклонился.Тогда Далай-лама заметил, что осторожность делает Русскому честь и он, несомненно, обладает определенными способностями, позволяющими ему предвидеть будущее. Далай-лама предложил Илье Константиновичу развить эти способности, для чего необходимо было освободить третий глаз, высверлив отверстие в черепной лобной кости. Впрочем, к большому облегчению Ильи Константиновича, Далай-лама тут же заметил, что сам он лишние дырки в голове Русского высверливать не собирается и на то у него имеются специалисты.

Впрочем, оказалось, что обрадовался Илья Константинович преждевременно. Далай-лама хлопнул в ладоши, и явился специалист — меленький худенький человечек в ало-золотых одеждах, который крепко взял Илью Константиновича за руку и повел его из зала для аудиенций туда, где можно было спокойно и неторопливо выполнить пожелание Далай-ламы и высверлить череп его именитого посетителя на нужную глубину.

В небольшой комнате человечек в алом одеянии долго расспрашивал Илью Константиновича о его жизни. Неизвестно почему Русской проникся к маленькому трудолюбивому монаху доверием и рассказал ему о наемных убийцах, о трудном российском бизнесе, о товарищах по бизнесу, норовящих обмануть его в самых простых вещах, и о жадной администрации, жаждущей стянуть с порядочного бизнесмена последнюю рубаху. Рассказывая все это, Илья Константинович чувствовал, как на глаза наворачиваются тяжелые и горячие слезы обиды, причем, что удивительно, слезы были самыми настоящими и искренними. Слушая Илью Константиновича, человечек сокрушенно цокал языком и внимательно осматривал его голову, поворачивая к себе то затылком, то лбом, то височными долями. Видно было, что голова бизнесмена ему не особенно нравится.

— Трудный случай, — наконец сказал человечек на ломаном английском. — Обычно мы делаем отверстие для третьего глаза в зависимости от задач, которые придется решать человеку: если ему надо что-то увидеть в прошлом, мы открываем глаз на затылке, если надо читать мысли и видеть человеческую ауру — сверлим лоб. У вас же придется высверлить сразу четыре дырки с каждой стороны черепа, ведь вам надо точно знать, откуда грозит опасность. Но это мы быстро! — С этими словами человечек ловко достал из-за спины оранжевую «бошевскую» электродрель. — Высверлим дырочки, вставим нужные пробочки, посидеть, правда, придется в темноте недельки три…

— Погодите, — тревожно сказал Илья Константинович. — Ну нельзя ж так сразу! Мне с духом надо собраться, взвесить все… На опасное дело склоняете. Ведь не дай Бог помру!

— Ну и чего страшного? — удивился монах. — Все равно переродишься. Воплотишься в кого-нибудь. У тебя же еще не одна реинкарнация впереди. Я ведь по твоим глазам вижу, что родился ты в год Водяной Змеи. Хитрый ты и скользкий, голыми руками тебя не возьмешь, а если и возьмешь, то все равно упустишь…

Тем не менее от бесцеремонного и наверняка болезненного открытия третьего глаза Илья Константинович пусть временно, но отказался, сказав, что ему надо посоветоваться со своими русскими богами Карлом Марксом и Лениным. Монах об этих богах слышал и против совета с ними не возражал — уважал, стервец, чужую веру.

Благополучно покинув монастырь, Илья Константинович испытал невыразимое облегчение. «Не надо нам лишних дырочек в голове, — думал он, шагая по булыжникам мостовой. — У нас их, блин, своих хватает!» Русской шел по улице, вдыхая сухие ароматы горного воздуха, и наслаждался жизнью, когда увидел идущую навстречу странную процессию.