Сергей Синякин - Вокруг света с киллерами за спиной

Не вызывало никакого сомнения, что строки

спасительны при несчастной любви или при нерасчетливо активном потреблении коры дерева йохимбе, и, напротив, строки

хорошо читать в ночь зачатия и бурной страстной любви. Несомненно, подобные заклятия окажутся весомыми, и если их читать семь лун перед любовными битвами с женой, то она непременно зачнет наследника или наследницу. Важно, чтобы заклятие это читалось с расстановкой и без ошибок и обязательно сопровождалось совокуплением, в противном случае читать его бесполезно.

Если трижды произнести строки

то обязательно появится возможность подкрепиться чем-то существенным и питательным, а жирные вкусные гусеницы вообще будут попадаться на каждом шагу. Строки же

прочитанные перед битвой с врагом, ведут к несомненной и быстрой над ним победе.

Легко запоминались заклинания, вызывавшие дождь и грозу, землетрясения, обеспечивавшие большие урожаи и удачную охоту. В томике избранных заклинаний находились и такие, что повышали интеллектуальные способности, снижали или усиливали потенцию, врачевали раны людей и скота, делали безвредными яды, усмиряли крокодилов в мутной воде, лишали силы водяного демона Тама Гочу, что, по поверьям пигмеев, жил в озере Виктория, а некоторые заклинания даже усыпляли слонов. Несколько сложнее были заклинания, прекращавшие родовую вражду, изгоняющие из людей злых духов или позволяющие найти твердые белые камни, высекающие друг из друга искры.

Остальные заклинания мог запомнить только выдающийся представитель своего племени и великий охотник вроде Мголо Нголо, который легко трусил рядом с Ильей Константиновичем, положив ружье на плечи.

Подобно птичке беззаботной И он, изгнанник перелетный, Гнезда надежного не знал

И ни к чему не привыкал. Ему везде была дорога, Везде была ночлега сень;

Проснувшись поутру, свой день Он отдавал на волю бога, И жизни не могла тревога Смутить ее сердечну лень…

Открылась деревня, хижины ее были искусно сплетены 'из пожелтевших высохших ветвей и пальмовых листьв. Забор вокруг деревни напоминал плетень, что ставят казаки вокруг дворов по-над Доном.

На входе в деревню висел кусок выцветшего кумача, на котором, к своему великому изумлению, Илья Константинович увидел сделанную по-русски надпись «Колхоз „Тихий Нил“. Добро пожаловать!» Ниже белели стихотворные строки, которые менее устойчивого к стрессам человека могли ввергнуть в пучину безумия:

Восстань, пророк! И виждь, и внемли, Презрев красу родной земли, пришли мы на чужую землю и тыном гордым оплели!

Под кумачовым плакатом сидел негр средних лет и играл на гармошке. Несмотря на то что негр был черным и в набедренной повязке, играл он такую знакомую и родную мелодию, что у Ильи Константиновича слезы на глаза навернулись. И не зря они навернулись, ведь играл негр мелодию, что с детства была знакома каждому россиянину — «Ой, мороз, мороз».

Пигмей подошел к негру, тот резко сжал мехи своей вздохнувшей тальянки и некоторое время о чем-то поговорил с Мголо Нголо. Тот вернулся к товарищам и сделал успокаивающий жест.

— Все в порядке, — сказал он. — Председатель в правлении.

В самой большой хижине, стоящей посреди деревни, слышались голоса. Около хижины торчало несколько острых кольев, над которыми висел пояснительный кумачовый транспарант, на котором белыми буквами было начертано: «Наши отстающие». К облегчению Ильи Константиновича, колья были пусты и лишь на одном из них виднелся бурый косой мазок, похожий на кровь.

В хижине прямо на полу, скрестив ноги, сидели несколько человек. Один был с косматой копной волос и в жуткой бело-красной маске. Человек этот негромко, но мелодично постукивал в барабан, то и дело закатывая глаза и шевеля толстыми губами. У второго негра не было руки и ноги. Негр был тосклив и хмур. Третий, похожий немного на негра губами и приплюснутым носом, был совсем не негр. Он был белым, загоревшим до черноземной густоты.

Лженегр что-то строго выговаривал настоящему чернокожему, который не выпускал из рук барабана. Красно-белая жуткая морда покорно кивала.

— И больше никаких жертв, — донеслось до Ильи Константиновича. — Никаких, ты меня понял? Странное дело, говорили на русском языке.

— Посмотри на Бумбу, — продолжал непонятный белый. — Вот до чего его твои игры с крокодилами довели! Урожай тот же, а у человека ни руки, ни ноги.

— Это не из-за меня, — сказал негр в маске. — Это из-за Бумбы. Кто же по частям жертвы приносит? Вот если бы крокодилы его всего съели, то у нас и буйволицы молока бы вдоволь давали, и хлебное дерево три раза в год родило. А он что? Даст полруки откусить, а потом орет, как больной слон, на всю саванну.

— Я сказал, — нахмурился старший. — Еще одна конечность, и ты у меня сам живцом станешь. Ты меня понял, Не-негро?

— Понял, — хмуро и неохотно сказал Ненегро. — Как тебя не понять, о великий Председатель!

Тут Председатель повернулся к выходу и увидел пигмея .Мголо Нголо и не известного ему белого человека.

— А это еще кого ты мне притащил? — недовольно спросил пигмея Председатель.

— Здравствуйте, — сказал Илья Константинович, делая шаг вперед. — Собственно, я из России…

— Журналист? — Лицо Председателя исказилось гневом. — Погоди, Ненегро, кажется, сейчас тебе будет работа!

— Я предприниматель, — сказал Русской. — Кажется, вы меня неправильно поняли.

— Жулик! — сказал Председатель. — Хватай его, Ненегро! Вот тебе жертва! Посмотрим, будет ли с ней богаче наш урожай!

Илья Константинович Русской и опомниться не успел, как его свалили на землю умелой подсечкой и спеленали крепким травяным канатом.

— И сюда добрались! — гневно сказал Председатель. — Ладно, в России вы все прихватизировали, теперь уже и до свободной Африки добрались?

Недоразумение выяснялось долго и по-африкански неторопливо.

Наконец Ненегро с сожалением развязал Илью Константиновича, а председатель в знак примирения подарил ему зуб не известного науке животного Тама Гочи.

— Извини, брат, — похлопал он Русского по плечу. — Вижу, что ты наш, можно сказать, селянин. А я уж было тебя за последователя Чубайса принял!