Сергей Чехин - Белый орк

— За измену родине я приговариваю тебя к смерти.

— Ты? Приговариваешь? По какому-такому закону, а?

— По закону военного времени.

— Но…

Клинок с хрустом вошел в основание черепа.

— Передавай привет дочурке, мразь. Надеюсь, вас посадят в один котел.

После похорон павших воинов отряд возвратился на стоянку. По дороге Горран выслушал рассказ о смерти Барага и зловредных гоблинах. И пообещал, что впредь будет карать коротышек как только увидит. Альберт попытался вставить свои пять медяков и заявил, что не все гоблины могут быть такими тварями. Но вождь лишь отмахнулся как от назойливой мухи. После всего произошедшего его вера в добро и дипломатию сильно пошатнулась.

Казалось, все беды позади. Друзья в относительной целости и невредимости, вокруг надежные бойцы, готовые защитить от любых нападок. А впереди спокойный отдых, горячая еда и хмельное молоко рекой. Но у бед есть одно, давным-давно подмеченное свойство. Они приходят неожиданно и оттуда, откуда меньше всего их ждут.

Едва отряд подъехал к лагерю, как вдруг их толпы встречающих выбежала знакомая фигура в мешковатой одежде. Маргит.

В пылу событий Альберт вовсе позабыл о ненасытной торговке, а вот она, как вскоре выяснилось, только и ждала возвращения своего мужчины. Да не абы какого человечишки, а самого избранника духов, прошедшего сквозь священный огонь.

Девушка приблизилась к буйволу Шайна и одним прыжком взобралась на круп, крепко обхватив суженого за талию. Исмаил мерзко хихикнул, Тарша фыркнула и отвернулась. Альберт же призвал на помощь весь свой опыт и дипломатический талант для решения одной крайне важной задачи. Как избавиться от этого банного листа и поскорее, пока охотница не нашла себе очередного Барага.

— О, Вахул, — сладострастно выдохнула Маргит. — Я хочу от тебя ребенка как можно скорее. А то вдруг благодать духов тебя покинет!

— И ты меня сразу разлюбишь? — с едва заметной долей ехидцы протянул Шайн.

Торговка округлила глаза и хлопнула спутника по спине.

— Что ты, нет! Как можно думать такое о Маргит! Но я так соскучилась… Поворачивай к моему шатру, умоляю.

Рыцарь оттопырил пальцы "галочкой" и провел между ними ладонью. Альберт ответил ему другим, не менее грубым жестом. И тут на глаза дипломата попал жетон, болтающийся у Исмаила на груди. Очень похожие украшения (только из чистого золота) носили имперские священники. Решение проблемы вмиг сложилось в голове в ровную и вполне себе правдоподобную цепочку.

— Понимаешь, — как можно мягче начал Шайн, — тут такое дело… Духи не велят своим избранникам плодиться и размножаться.

— В смысле? — встревожилась Маргит.

— Ну, иначе по миру будут распространяться духорожденные. Такое уже случалось однажды. Избранники высших сил наплодили целую армию существ, равных по могуществу богам. Они восстали и сбросили их с небес. Поэтому отныне избранные не могут иметь детей. И вообще, ничего… не могут.

— Это правда?!

— Разумеется. Ты мне не веришь? Я же сквозь священное пламя прошел…

Маргит выкрикнуло слово, перевести которое Альберт не смог, хотя в академии по орочьему имел высший балл. Но общую суть понял. Девушка спрыгнула с буйвола и зашагала прочь, топча землю так, будто та была во всем виновата.

Шайн картинным жестом смахнул пот со лба и с облегчением выдохнул. Одной проблемой стало меньше. И дипломат надеялся, что навсегда.

Телега медленно катилась по Степи. Исмаил, починенный и собранный местными умельцами, позвякивал в углу. Тарша рассказывала Альберту о злоключениях и гибели эльфов. О пагубном воздействии феромонгера на разум оба беглеца предпочли не упоминать.

— Надо будет найти его сестру, — сказал Шайн.

Рыцарь кивнул.

— Да. Как там ее звали. На "а" вроде бы. Айвенго, Ариэль, Арвен…

Исмаил хлопнул себя по шлему и воскликнул, до дрожи испугав возницу.

— Вспомнил! Аурилла! Главное не ляпнуть ей правду, а то выгонит взашей. Придумаем ее братцу смерть, достойную героя.

— Лжец, — фыркнула орчиха. — Духи не любят лжецов.

— Ага, но покарать, увы, не смогут. Дальше просто некуда.

— Они могут превратить тебя в змею. Это хуже, чем живой доспех.

Рыцарь пожал наплечниками.

— Ну это как посмотреть. Я, быть может, и не отказался побыть змеей. Заполз бы тебе куда-нибудь…

В наглеца полетел мешочек с крупой.

— Я слышала о тебе разные слухи, Вахул.

— Неужели? — Альберт улыбнулся. — И что говорят?

— Что ты — избранник духов.

— Ну, если Зарзула приняли в небесный пантеон за его деяния, то слухи не врут.

— Хорошо, что ты на нашей стороне. И… спасибо за спасение.

— Благодари брата и тех парней, что сложили головы в бою.

— Эй! — возмущенно лязгнул Исмаил. — А почему меня никто не благодарит? Между прочим именно я укусил гаденыша за ногу.

— И тебе спасибо, — умиленно произнесла орчиха. — За то, что твой открытый рот хоть раз принес пользу.

— Да ну вас всех. — Исмаил отвернулся и притворился мебелью. Тарша и Альберт рассмеялись. Не весело, немного нервно, лишь для того, чтобы выпустить накопленное за дни лишений напряжение.

В полдень идущие впереди каравана разведчики вернулись и доложили, что неподалеку встало лагерем племя Золотого Волка. Как пояснила Тарша, эти орки частенько промышляли торговлей и выменивали награбленное, поэтому у них можно разжиться всякими полезными вещицами.

— Мне нужен новый лук, — вздохнула девушка, перебирая свои вещи. Выпавшие из доспеха монеты она не стала подбирать, так что золота отныне у спутников не водилось.

Пришлось доставать ненужные одежду, посуду и всякую рухлядь, бесполезную для человека, но высоко ценимую среди кочевников.

— А может лекарства загнать? — предложил Исмаил. — Оставим только твое, остальные-то не нужны.

— Лучше Груму отдай, — посоветовал Альберт. — И посиди тут, пока мы не вернемся. Нечего пугать народ.

— Ой-ой, тили-тили-тесто, жених и невеста. Могли бы просто сказать, что я вам мешаю.

Шайн махнул рукой и спрыгнул на землю. Помог спуститься Тарше. После врачевания шамана рана немного затянулась, но орчиха все еще хромала. Отойдя немного от повозки, Тарша тихо спросила:

— А что такое тили-тесто?

— Это бред сумасшедшего. Меньше слушай железяку.

— Знаешь, а ведь он меня из воды вытащил. И костыль смастерил. А сейчас опять испортился.

Дипломат пожал плечами. Поведение товарища оставалось для него неразгаданной тайной. Кто ее, эту двухсотлетнюю нежить поймет.

Караван зеленокожих купцов меньше всего напоминал человеческий базар. Здесь не кричали зазывалы и почти не торговались. Кочевники сидели у входов в шатры, а рядышком лежал предлагаемый товар. Причем лежал так, что несведущий бы и не понял, продаются вещи или же используются хозяином для личных нужд.