Ольга Шевлягина - перекрёсток

Гарри сделал вид, что раздумывает, потом кивнул и взъерошил волосы на затылке сына.

Скорпиус сидел за столиком в том самом злосчастном кафе, бывшая хозяйка которого сейчас, наверное, готовит экзотические блюда для стражей Азкабана. Теперь кафе (вот идиоты) называлось «У гиппогрифа» и стало не менее популярным, чем «Дырявый котел».

Мальчик издалека увидел семейство Поттеров в сопровождении неизменных Уизли (кузина Поттера тоже явно подросла, да и сам гриффиндорец был похож на вытянутую дубинку). Скорпиус отпил из своего стакана холодного сока и стал наблюдать, как Джеймс о чем-то разговаривает с родителями. Явно отпрашивается. Его рыжая сестрица смотрела ему вслед глазами бездомного эльфа, просившего взять его на работу. Зато сам Поттер, почти бегом пересекавший улицу, сиял, как начищенный гоблином последний галеон.

— Малфой, ты чего такой бледный? Отдыхал в Гренландии? — гриффиндорец уселся напротив друга, ухмыляясь всей своей загорелой физиономией.

— Поттер, ты знаешь такое длинное слово, как Гренландия? — отпарировал Скорпиус, чувствуя, как настроение скакнуло на пару уровней вверх.

— О, за целое лето с Розой я еще не такое узнал, — Джеймс совершенно не собирался обижаться на Малфоя — после семи недель в обществе начитанной кузины это казалось сущей ерундой. — Еще я выучил слово «пубертатный», — Скорпиус подавился соком и тут же потянулся за салфеткой, — «индифферентный» и «внутри…», «внутри…». Черт, опять забыл.

— Хоть про что слово-то?

— Ну, с едой связано, — Джеймс нахмурился, пытаясь вспомнить слово, которым Роза охарактеризовала развитие ребенка в животе мамы. Они тогда говорили о близнецах дяди Чарли, Фреде и Фрэнке. — Как же это… А, вот — «внутриутробный»!

Наверное, если бы Скорпиус в это время пил, то снова бы подавился, такой у него был вид.

— А при чем тут еда, прости?

— Как при чем? Утроба — тот же живот, так Роза сказала, — пожал плечами гриффиндорец.

Малфой покачал головой, показывая всем видом, что Поттер неисправим.

— Кстати, удивительно, что ты еще не просишь подать тебе гиппогрифа. Не голоден? — усмехнулся Скорпиус.

— Гиппогрифов здесь теперь не подают, — с долей сожаления заметил Джеймс, откидываясь на пластиковом стуле.

— Ну, еще бы, зря я, что ли, столько галеонов потратил? — фыркнул Скорпиус.

— Да, кстати о галеонах, — гриффиндорец привстал, чтобы вытащить из кармана мешочек с деньгами, и брякнул им о стол. — Твои премиальные от Штаба Мракоборцев. Ровно 60 галеонов.

— Верю на слово, — Малфой даже не дернулся к деньгам, хотя сам не понимал, почему. — Оставь себе…

— Хм, — Джеймс почему-то улыбнулся. — Знал, что ты откажешься…

— С чего бы это?

Гриффиндорец лишь пожал плечами:

— Предлагаю эти галеоны оставить в нашем общем фонде, мало ли на что нам деньги могут понадобиться, как считаешь?

Скорпиус поднял бровь, заметив, что лицо друга вдруг просияло, а взгляд обратился куда-то в сторону. Не сложно было догадаться, кого лохматый там увидел.

По улице шли три девчонки: двух из них им с Поттером посчастливилось знать. Конни, чью собачку они спасли в первый день каникул, весело щебетала с племянницей Фауста и еще одной девчонкой с длинными русыми волосами и кукольным личиком, которое, правда, в отличие от лица Присциллы, было смягчено искренней улыбкой и сиянием синих глаз.

— Да, могут понадобиться, — кивнул Скорпиус, пытаясь не усмехнуться, — на цветы, конфеты, любовные зелья…

Джеймс отвел взгляд и состроил гримасу, выражавшую, наверное, презрение.

— Надо как-то привлечь их внимание, — задумчиво произнес гриффиндорец, судорожно соображая, боясь, что рейвенкловки пройдут мимо.

— Чего проще, — хмыкнул Скорпиус и опрокинул на брюки друга стаканчик с остатками сока.

— Ай! — вскрикнул Джеймс, вскакивая и привлекая к себе внимание не только девочек, но и всех посетителей кафе. — Малфой, ты перегрелся?!

— Сам хотел, чего теперь жалуешься? — с гадкой ухмылкой спросил слизеринец, кивнув на девчонок, которые направились к ним.

— Привет, ребята, — Конни остановилась, с легкой усмешкой глядя на Джеймса, который пытался вытереть брюки. Ее спутницы не разделяли настроя подруги, чуть хмурясь. Племянница Фауста нагло пялилась на довольного чем-то Малфоя, который лениво поднялся.

— Привет, — Джеймс выпрямился, решив просто не обращать внимания на мокрые брюки, что, как считал Скорпиус, было наилучшим решением.

— Знакомьтесь: это мои однокурсницы Гретта Фауст и Виолетта Мюррэй, — Конни указала на своих подруг. — Это Джеймс Поттер и Скорпиус Малфой.

— Кто бы не знал, — фыркнула племянница Фауста, сверкнув черными глазищами. — Спасители собак и разорители кухни.

Мальчики одновременно ухмыльнулись.

— Как провели лето? — Джеймс взъерошил волосы, глядя на Конни. Рядом фыркнул Малфой, видимо, считая выбранную тему не самой лучшей.

— Все хорошо, — Конни оглянулась к подругам, которые, кажется, не особо желали ввязываться в беседу и спешили уйти. — Ладно, увидимся в школе.

— Пока, — чуть растерянно махнул рукой гриффиндорец, провожая девочек взглядом. Конни один раз оглянулась и помахала мальчикам.

— Поттер, расслабься, тебе не светит ни одна из них, — Скорпиус, наконец, уселся обратно под зонтик, мечтая сейчас о тени и холодных напитках.

— Почему это? — Джеймс тоже сел, но все время оборачивался, пока девчонки с Рейвенкло не скрылись из виду.

— Ну, во-первых, тебе еще пока всего двенадцать, во-вторых, ты умеешь говорить только глупости, ну, и, в-третьих, рядом был я, — ухмыльнулся Малфой, закидывая ногу на ногу и удобно устраиваясь на пластиковом стуле, словно в гостиной поместья.

Джеймс фыркнул:

— Если бы ты не пролил на меня свой сок…

— Если бы ежик был без иголок… — философски начал Скорпиус, а Джеймс тут же расплылся в улыбке и добавил:

— Он был бы лысым хорьком.

Мальчики рассмеялись.

— Джеймс! Ну, проснись же!

— Для чего? — сонно простонал мальчик, зарываясь головой под подушку, потому что одеяло, как обычно, было где-то в районе пола.

— Как «для чего»? — голос Лили звенел от нетерпения. — Сегодня в школу!

— Нашла причину… — фыркнул Джеймс из-под подушки. — Позовете, когда завтрак будет подан…

— Вставай, мама сказала, чтобы я тебя разбудила.

— Скажи ей, что у тебя не вышло, — мальчик упрямо отказывался открывать глаза, в который раз разозлившись на родителей и природу за то, что у него день рождения в последний день каникул. Ляжешь поздно, а проснуться надо ни свет ни заря. Несправедливо!

Джеймс подскочил с криком, когда тонкие пальчики Лили пробежались по его ребрам, скрытым пижамной рубашкой.