Лана Туулли - Алхимические хроники

— Напа по ослам специалист, я по лошадкам…

— А я думала, по разуму…

— Он, оказывается, бывает и лошадиный, и крысиный… Только гномий до конца не исследован. Кстати, у нас тут эксперимент срывается.

— Ма-аленький…

— Важный… Ну, мы пойдём?

— Пойдём?

— Побежим!

— А вы не стесняйтесь, телепортируйтесь, куда душе угодно.

— Без нас.

— да, за нас не беспокойтесь.

— Всего хорошего!

— Всего самого наилучшего!

Отойдя на пару шагов, Далия прошептала:

— Напа, пошли быстрее, пока этот остроухий не опомнился, и не отправил нас в какое-нибудь соседнее измерение!

И, снова, в который раз за прошедшие сутки, мы поспешили удалиться, не слушая, как маг в лиловой мантии что-то бормочет о своих лучших намерениях.

Отошли на приличное расстояние, успокоились, убедились в том, что полуэльф не стал нас преследовать, а начертил посохом какой-то знак и телепортировался в неизвестном направлении, и пошли себе спокойно дальше. Пока Далия не вскрикнула и не провалилась в какую-то яму.

Я её вытащила, в который раз пожалев об отсутствии Фриолара, потому как масса мэтрессы оказалась весьма основательной; в силу своих умений наложила временную шину на поврежденную мэтрессину конечность.

На трёх ногах, одном костыле и одном топорище мы поковыляли дальше.

К первому из встречных жителей мы бросились, повизгивая от счастья. Житель Илюмских гор, настоящий человек, а не какое-нибудь притворяющееся разумным существом трупоядное земноводное, строго на нас посмотрел, осведомился, кто мы, по какому делу, и знаем ли мы, что здешние лесные угодья принадлежат его величеству. Да, мы знали. Знали ли мы, что вырубка деревьев запрещена, особенно эльфийского дуба, который осмелились использовать в качестве костыля? Нет. Житель напомнил, что незнание законов не освобождает от ответственности. Пришлось выплатить штраф, на которые ушла почти половина денег, чудом спасённых от разбойников.

Ко второму и третьему жителям видневшейся у подножия горы деревушки мы тоже еще спешили. Так как ни первый, ни второй добропорядочные подданные (насчет третьего у меня большие сомнения) нам не выдали квитанции об оплате штрафа, бросить костыль Далия не могла, срубить другой мы не решались, а бросить Далию мне не позволяла совесть, штраф за несанкционированную вырубку эльфийского дуба мы оплатили трижды. Честно, оплатили. Спросите этих [зачеркнуто] жителей; портреты которых прилагаю. Может, конечно, я увлеклась, разрисовывая их физиономии, но главное для истинного художника — передать впечатление от того или иного опыта быстротекущей жизни, разве нет?

Четвертый и пятый жители деревушки не поверили нам на слово, не удовлетворились чеком, который пыталась выписать Далия на сумму штрафа, а доставили нас прямо на деревенскую площадь, чему лично я была очень рада. Фамильным топором я владела на законных основаниях, и даже предъявила документ, подписанный лично министром Спокойствия, подтверждавший мои слова.

То, что у деревенского старосты оказалось плохое зрение — случайность.

То, что мэтресса Далия, мучаясь от боли в ноге, предложила старому пню воспользоваться ее семидесятикратной лупой — всего лишь проявление вежливости.

То, что староста положил документ на отобранную (без всяких законных причин, между прочим!) у Далии полевую сумку — может быть, закономерность. Многие люди, знаете ли, подкладывают под одинокий лист пергамента что-нибудь твёрдое.

То, что в момент, пока староста законопослушной деревеньки читал сквозь увеличительное стекло отличной гномьей шлифовки бумагу, на небе сияло солнце — закон природы. Солнце — одна из самых предсказуемых вещей в мире, знаете ли, каждое утро появляется на востоке.

А вот то, что бумага почему-то задымилась, загорелась, а в сумке оказалось еще несколько шляпок «пыльного грома», которые при нагревании дозрели, рванули и пожгли старосту, немного жителей и половину домов в деревне — это всего лишь шутка Судьбы.

Теперь вы знаете всю историю.

Теперь вы понимаете, что я не буду присутствовать на субботнем заседании Ученого совета по крайне важным обстоятельствам: из тюрьмы на такие частные посиделки не выпускают. Мне очень жаль, что, не смотря на все усилия и мэтрессы Далии, и мои личные, мы так и не сумели собрать достаточно данных, дабы достойно выглядеть на фоне остальных мэтров Великой Алхимической Науки.

Очень прошу предоставить мне возможность восстановления в статусе вольного слушателя потом, когда через десять-двадцать лет меня выпустят с каторги за хорошее поведение. Выпустят, выпустят. Я обещаю, что буду очень хорошо себя вести.

Не выгоняйте меня из Университета совсем, а? Я так люблю Алхимию. Я так хочу стать сапиенсологом…

[ текст обрывается. Последние строчки расплывчаты из-за попадания на бумагу большого количества солёной жидкости. ]

[Неделю спустя. Талерин, Университетский квартал, ресторация «Алая роза». Материалы предоставлены подслушивающим агентом. ]

О, мэтресса Долли… Проходите, проходите… Я имела в виду, мимо проходите, да что уж там. Что привело вас в наши края? Как я себя чувствую? Замечательно. Уверяю вас, замечательно. Самочувствие отличное, аппетит хороший, настроение оптимистическое… Надеюсь, мистики знают что-нибудь такое о «пти»… Хахаха… Где я была? Почему не присутствовала на заседании Ученого совета? М-м… Да так, знаете ли, эксперимент проводила. Разум троллей и гоблинов изучала. Немного ботанику повторила. Национальное сокровище спасла. Полдеревни казнокрадов обезвредила. Премию за героизм получила… Завтра возвращаюсь к своим обязанностям лаборанта на кафедре невероятной статистики. Да, господин ректор в курсе. Он обо всём, знаете ли, в курсе, я ему такую объяснительную написала… Да, он мне разрешил.

Нет, меня не ищут сыщики Министерства Спокойствия. Нет, под определение уголовного деяния мои действия не попадают. Нет, я не сама это придумала — мне объяснил знающий юрист. Нет, это очень хороший юрист. Вы бы думали, что говорите об уважаемых людях, госпожа Долли. Хотя о чем это я? Вы думать клинически не способны.

Нет, я не знаю, где мэтресса Далия. Она не сбежала от полицейского преследования, не эмигрировала и не повесилась на ближайшей осине от того, что люди, подобные вам, не в состоянии постигнуть ее научных постулатов. Когда мы виделись в последний раз, мэтресса лечила растянутую ногу; вцепилась в кресло, подушки, придвинула к себе письменный стол, пачку бумаги, перо и бутылку с чернилами, и сказала, что, пока справится с приступом вдохновения и не оформит свою монографию, с места не сдвинется. Не рассчитывайте, госпожа Долли, мэтресса Далия вернётся и займёт полагающееся ей место в составе Ученого совета Университета, среди лучших алхимиков нашего славного королевства.