Лана Туулли - Алхимические хроники

Потом за ее спиной произошло событие А — камни повернулись и встали на место, и событие Б — поверх них выдвинулись крепкие железные прутья. Мэтресса взялась за решётку, потрясла ее. Производила это действие в течение пятнадцати минут, последовательно увеличивая амплитуду движений и громкость сопровождавших движения высказываний. Ничего.

Пришлось идти вперед. На первой же развилке мэтресса, руководствуясь своей алхимической интуицией, двинула туда, где был свежее воздух. Долезла до вентиляционной шахты. Скорбно и долго вопила еле различимому в вышине лоскутку голубого неба, но только спугнула голубей, которые по-своему, по-голубиному отомстили мэтрессе. Плюясь и ругаясь, Далия отправилась знакомиться с родным Университетом изнутри.

Поминая на каждом шагу Напиного прадедушку, Далия протискивалась по узкому лазу. Кляла мелкое гномье телосложение, пылкое воображение влюбленных и добросовестность строителей, которые не поскупились, возводя Университет. Загадка, как же Напа собиралась ориентироваться в хитросплетении потайных ходов и вентиляционных каналов, была Далией решена в полсекунды: конечно же, именно за картой Напа и вернулась. С чего бы ей ночь терять, прерывая незавершенное дело на полпути? Она ж так хорошо выспалась на концерте…

Одно было хорошо, успокаивала себя мэтресса в краткие минуты отдыха: ее отсутствие наверняка заметят. И Фриолар может догадаться, куда ее понесло. Скорее всего, догадается. Он парень умный. Иногда. И они пойдут ее искать. И обнаружат ссохшийся скелет в ночной сорочке и потрепанной, перемазанной голубиным пометом, мантии…

Не хнычь, велела себе мэтресса. Ты же прекрасно поужинала прежде, чем отправится на поиски новых горизонтов исследования! [Не думать, не думать, не думать о том, белкИ каких животных она съела!] Так поужинала, что в некоторые повороты еле протискиваешься. Не расслабляйся! Вперед! И Далия двигалась дальше.

Сволочные строители, как догадалась алхимичка, были представителями воинствующего подвида гномов (есть среди этих коротышек такие, которых камнем по голове не бей, дай подраться), потому как в подземном ходе время от времени встречались ловушки, явно подготовленные для врагов. Например, одна плита, на которую ступила Далия, подпрыгнула и едва не вдавила несчастную заблудшую алхимичку в потолок. А может, это был гномий вариант защиты интеллектуальной собственности?

В любом случае, пришлось очень долго собирать силу воли в кулак, чтобы сделать следующий шаг. Поразмыслив, как могут рассуждать гномы, Далия опустилась на четвереньки и продолжила путь, ощупывая трясущимися от страха руками пол и стены.

Спокойствие, Далия, только спокойствие. Выбрось из головы эту паранойю насчет ведения в храме науки военных действий и глупые идеи, чью интеллектуальную собственность кому-то захочется своровать. Эти потайные ходы должны быть совершенно безопасны, ведь их создал всего-навсего тихий, мирный, влюбленный гном, у которого под рукой оказалась большая куча оплаченных щедрой кавладорской короной строительных материалов…

В довершение счастья фонарик погас, и наступила кромешная тьма. Блин! подумала мэтресса. Напа! И прадедушка ее! мать его, мать его, мать его…

Страдания Далии усугубились бы, знай она подробности происходящего в одной университетской аудитории. Хотя, может, и наоборот: не страдала бы алхимичка, а перешла бы в последний градус ярости и порвала б Университет с его потайными лазами, как волкодав овечку. Говоря по существу, в одной из аудиторий первого этажа величественного здания Университета Изольда в то же самое время пересдавала очередной зачёт.

Такие барышни, как Изольда, встречаются везде, и, теоретически, сердиться на них — все равно, что на моль, проедающую ваши любимые шерстяные носочки. Но злостная Изольда покусилась на святое — она осмелилась мэтра Питбуля отвлечь от изучения разума троллей и гоблинов на свою тощезадую персону, и Далия ей этого не простила.

Училась Изольда с перерывами. Отчисляли ее за неуспеваемость раз двадцать, восстанавливали из человеколюбия, и вот намечался двадцать первый казус.

Слушала неуспевающую (хотя кое-где и кое в чем Изольда успевала, уж поверьте, лучше многих других) студентку комиссия из трех профессоров кафедры истории. Мэтр Никант, Желтый Осел, глотал голодную слюну. Рядом сидел мэтр Филипп, что-то грушевидное в традициях старой научной школы. Такие, как мэтр Филипп, умудряются экономить немалые деньги, довольствуясь одной мантией в год, подштанниками под ней, и питаясь большим количеством манной каши. Кашка-размазня, просвечивая под рыхлой кожей, должно быть, и придавала Филиппу цвет новорожденного шампиньона. Еще присутствовал мэтр Люмус — представитель еще более старой школы. Говорили, что в молодости он жил в библиотеке, занюхивал книжную пыль и общался с призраками, поэтому знает так много подробностей из истории королевства Кавладор. Хотя, может быть, он и сейчас беседует с призраками: они явно принимают его за своего. Люмус такой же прозрачный и отрешенный от действительности.

И вот такому припорошенному пылью веков триумвирату пришлось Изольде пересдавать зачёт. А тут, как на грех, вчерашняя встреча с Далией в узком переулке, после которой немного ломит в костях, болит филей и сияет фингал под левым глазом.

Изольда почти профессиональным жестом спустила рукавчик с левого — гладкого, беленького — плечика, и томно продолжила свой ответ:

— А еще его величество Лорад Восьмой Завоеватель завоевал многие земли.

— Какие именно? — задал наводящий вопрос мэтр Филипп. Мэтр Люмус слабо покачивался на сквознячке.

— Большие, — уверенно ответила Изольда, обнажая и правое плечико. Поняла, что надо отвечать подробнее. — Они зелёные и… и… с травкой.

При упоминании такого простого, знакомого и полезного стимулятора интеллектуальной деятельности Люмус (хоть и был поклонником высушенного и хорошо перемолотого) оживился:

— Может быть, милая барышня перечислит некоторые самые знаменитые сражения новой истории Кавладора? И побыстрее, а то мы можем опоздать на заседание Ученого Совета.

И троица алхимиков с нетерпением воззрилась на барышню в ожидании повествования о Луазской кампании, когда была отвоевана часть исконно кавладорских земель у жадного герцога Пелаверино, или о боевых буднях тривернских партизанов, или, на худой конец, о недопустимой халатности короля Ранна Четвертого Сонного, проигравшего город Луаз со всеми деревеньками, хуторами и фермами в «Короля и Звездочета» своему ушлому соседу?

Изольда припомнила, что ей рассказывали ее спасатели о своих подвигах. Вспомнила.