Татьяна Устименко - Хроники Рыжей (Трилогия)

– Зачем ты отказалась от судьбы, которую мы для тебя выбрали? – допытывались они. – Ты могла бы стать королевой Нарроны, баронессой де Грей, леди Астор… даже богиней… Ты могла выбрать любое королевство и любого мужчину! Но ты так упряма…

– Отстаньте! – яростно отмахивалась я. – Не хочу становиться вашей игрушкой! И титулы ваши мне ни к чему. Жила Сумасшедшей принцессой и умереть предпочту, только оставаясь самой собой – Сумасшедшей принцессой…

Кажется, я орала от боли. Кажется, я поносила своих мучителей самыми отборными ругательствами. Кажется, они, очевидно, внимательно наблюдавшие за увлекательным процессом моего медленного умирания, визжали от удовольствия, доставляемого необычайным зрелищем.

Перед тем как перестать что–то чувствовать, я успела подумать – говорят, что рождаться – нестерпимо больно. Наверно, врут! Похоже, умирать – намного больнее!

Тонкий, надоедливый звук настойчиво ввинчивался в мозг, раздражая и выводя из забытья. Я попыталась идентифицировать природу досадной помехи, да так и не смогла. Вроде, что–то знакомое, ранее уже где–то слышанное. Вполне вероятно, источником звука мог являться человек, любящий излишнюю суетливость. Я поморщилась: вот уж точно – не дадут умереть спокойно. Так, а это уже интересно – звук явно не ассоциировался с предсмертной агонией. Наоборот, пробуждал воспоминания о ком–то очень живом, полном неуемной молодой энергии. Я напряглась и прислушалась. Многочисленные разрозненные неприятные звуки начали складываться в один женский, немного визгливый голосок.

– А если она не проснется? – жалобно канючил он прямо над моим ухом. – Она уже неделю в таком состоянии!

Гм, теперь я точно опознала говорившую. Это наша крошка баронесса, воительница золотой скалки, Анабель де Кардиньяк – собственной персоной.

– Дорогая! – успокоил девушку второй голос, явно принадлежавший мужчине. – Саймонариэль сказал, что Ульрика вне опасности. Она просто спит. А к мнению учителя стоит прислушаться.

– А если он ошибается? Вдруг она умрет? – продолжала недоверчиво ныть Анабель.

– Дорогая! – терпеливо увещевал девушку мужской голос. – Она крепка душой и телом. И уж поверь мне, убить такого живучего человека – очень сложно.

Хм, оригинальная теория. Правдоподобная, и главное – полностью совпадающая с моими выстраданными персональными взглядами на жизнь. И голос приятный – мягкий, спокойный, музыкальный. Мне определенно начинал нравиться уравновешенный собеседник баронессы. До такой степени начинал, что захотелось увидеть его собственными глазами – тут же, немедленно. Одновременно с этим до меня наконец–то дошло, что на умирающую я сейчас не очень–то и похожа. Все слышу, даже чувствую дуновение прохладного ветерка (не иначе как в комнате открыто окно), ощущаю шелк простыни и мягкость подушки под головой. А вместе с осознанием факта своего выживания пришел испуг: неужели демиурги меня обманули?

Следующие звуки, долетевшие до моего слуха, удивили странным чмокающим фоном. Я рывком подняла ресницы. Яркий свет ударил по зрачкам. Я вскрикнула.

Лучики света отражались от изумрудной короны – моей короны – на голове красивого юноши, целующего баронессу. Анабель, стоявшая с одной стороны кровати, на которой эффектно возлежало мое многострадальное тело, накрытое покрывалом, расшитым гербами Нарроны, – самозабвенно целовалась с юношей, стоявшим по другую сторону кровати. Встав на цыпочки, влюбленные потянулись друг к другу и умудрились соприкоснуться губами над самым моим лицом. Мой внезапный вскрик вспугнул парочку, от неожиданности чуть не рухнувшую поверх умирающей принцессы, а точнее – меня.

Анабель выглядела повзрослевшей и удивительно похорошевшей. Платье цвета лазури, обшитое богатыми кружевными воланами, бесподобно шло к прозрачным голубым глазам, фарфоровому личику и белокурым локонам. Ее партнером оказался высокий рыжеволосый юноша, с высокими скулами, классически прекрасными чертами лица и тонкими черными усиками, придававшими его лицу воистину королевское величие. Незнакомец тоже смотрелся очень молодо, но с одного взгляда на него становилось понятно – перед тобой юный лев самого благородного происхождения. Роскошные рыжие кудри юноши венчала корона, подаренная мне бабушкой Смертью. Надо признать, венец идеально подошел этому нахалу, и сидел – как влитой.

– Парень! – собравшись с силами, хрипло выдавила я. – Ты бы отдал корону по–хорошему, пока я ее вместе с твоей головой не открутила!

К моему недоумению, юноша нисколько не обиделся на грозное обещание, а наоборот, счастливо заулыбался и, склонившись, прижался к моему наморщенному лбу долгим, нежным поцелуем. Анабель всплеснула руками и звонко, облегченно рассмеялась.

– Дорогая, я же тебе обещал, что с принцессой все будет в порядке!

– Да, она пришла в себя очень вовремя – как раз накануне свадьбы! – радовалась баронесса.

– Чьей свадьбы? – полюбопытствовала я.

– Нашей! – хором ответили влюбленные.

– И уж извини, строгая сестра, но я хочу надеть на свадьбу именно эту корону! – дерзко поставил меня в известность незнакомый юноша.

– Да гоблин тебя забери, кто ты вообще такой? – совсем запуталась я.

Незнакомец насмешливо хмыкнул:

– Если твое пожелание исполнится и меня заберет какой–то глупый гоблин (конечно, глупый – ведь кто, находящийся в здравом уме, рискнет связаться с Сумасшедшей принцессой?), то, боюсь, ты сама первая и бросишься выручать меня из его лап!

– Почему? – оторопела я.

– Потому что я Ульрих, твой младший брат! – с милой непосредственностью признался юноша.

– … – на радостях, виртуозно выдала я самое грязное гоблинское ругательство.

Анабель покраснела и прикрылась платочком. Принц смутился и потупил взор.

– О, узнаю свою Мелеану! – с громогласным воплем в двери ввалился бесцеремонный Азур, сразу полезший целоваться и тискаться. – Ты, похоже, совсем уже здорова!

Следом ворвалась вся наша команда в полном составе. Последними, рука об руку, неторопливо шествовали оба архимага – похоже, весьма сдружившиеся. Ланс, расфуфыренный не меньше, чем Анабель, умудрился извозить меня какой–то вонючей помадой. Огвур безмолвно улыбался и сдерживал пылкого друга, справедливо переживая за прочность моей шеи, чуть не сломанной жаркими объятиями полукровки. Марвин целенаправленно дергал меня за рукав батистовой ночной рубашки, требуя рассказать, что я видела и чувствовала. Один Саймон оставался спокоен, не в пример всем остальным.

– Что я пропустила? – поинтересовалась я после того, как радость встречи немного поутихла.

Саймон задумчиво пригладил ухоженную бородку: