Татьяна Устименко - Хроники Рыжей (Трилогия)

– И не собираюсь! – мрачно набычилась я. – Отдавай мне Астора, немедленно!

Логрус проказливо показал мне пальцы, сложенные в откровенно издевательскую фигуру, и гаденько хихикнул:

– А если не отдам?

– Весь мир по кирпичикам разберу! – мстительно пообещала я, угрожающе поигрывая желваками. – Да, кстати, еще и Эткина верни в придачу!

– Ну и обнаглела же ты, девушка! – вовсю веселился Логрус, падая на спину, хохоча и брыкая ногами в простых кожаных сандалиях. – До беспредела! Может, поторгуемся?

– Запросто, – согласилась я, заодно припоминая, который уже по счету раз со мной пытаются заключить похожую сделку. – Чего тебе нужно?

– Да вот нужно бы кое–что, но только у тебя этого нет, – мгновенно поскучнел Логрус.

– И что это за штука?

– Не штука, – с печалью в голосе пояснил сверхдемиург, – а душа – обычная человеческая душа…

Я почувствовала, как у меня буквально челюсть отваливается от удивления.

– Да этих душ вокруг, – я широко распахнула руки, – хоть пруд пруди. Выбирай любую!

– Э, нет, – горестно вздохнул Логрус. – Мне какая попало не подойдет, мне особая нужна… Я есть великая Пустота, Ничто и Все одновременно. Чтобы меня заполнить и гармонично слиться с моей плотью, мне требуется особенная душа – великая и могучая при жизни, магическая, не теряющая своего «я» при каждом новом и последующем перерождении. А таких душ в мире – не более десятка и наберется, да и не разбрасывается ими никто, потому что принадлежат они лишь архимагам и магистрам…

От таких откровений меня даже в жар бросило. Я вытащила из кармана скомканный платок Марвина, расправила изрядно замызганную тряпку и утерла ею свой разгоряченный, повлажневший от испарины лоб. И каковым же оказалось мое потрясение, когда из подаренного некромантом комка ткани, грязного и засморканного, вдруг выкатилась яркая красная звезда, метнулась к пораженно замершему Логрусу и, как мне показалось, буквально впиталась в его лоб. Демиург побледнел и замертво повалился на свое облако… Перепуганная почти до обморока, ничего не понимающая, я тормошила его за плечо, пытаясь привести в чувство…

– Ульрика? – Демиург наконец–то соизволил открыть глаза, поразившие меня блестящими, пьяно расширенными зрачками. – Где ты ЕЕ взяла?

– Да не брала я ничего, – с виноватыми интонациями залепетала я, покаянно отводя взгляд, – это во–первых. А во–вторых, – я уже все на место положила…

– Блистательный образчик сногсшибательной женской логики! – во весь рот ухмыльнулся Логрус, демонстрируя полный комплект безупречно белоснежных зубов. – Ульрика, не лги и смотри мне прямо в глаза. Что ты там видишь?

– Темно и страшно… как в лесу! – трагическим шепотом выдала я, наигранно щурясь и жмурясь.

– Вот демоны Нижнего уровня! – не на шутку рассердился мой собеседник. – Да ты не в нос смотри, а в глаза…

– Ну смотрю уже! – вздохнула я, словно нашкодивший ребенок. – Если ты сейчас скажешь, что я опять сотворила невесть какую ерунду и в очередной раз все испортила, то лучше пойду в вулкан прыгну…

– Ни–ни, – расцвел еще более ослепительной улыбкой Логрус, – наоборот, ты сотворила чудо! Где ты взяла дибука?

– Так это… – уклончиво забормотала я, не осмеливаясь сразу поверить ушлому сверхдемиургу, обладавшему чересчур оригинальным чувством юмора, – Ланс мне рассказывал о душе, пойманной ими в носовой платок, но признаюсь – все это выглядело настолько бредовым, что я…

– Что ты им не поверила! – вдохновенно закончил за меня Логрус. – И зря! О, Ульрика, это же не просто душа, а бессмертный дибук, видимо принадлежавший ранее весьма могучему колдуну и способный принципиально изменить все мое дальнейшее существование. Теперь я ощущаю запахи и слышу звуки. Теперь я уже не пуст… Я даже, – тут Логрус посмотрел на меня совсем по–другому, не так безразлично, как прежде, а тепло и сочувственно, – начал понимать смысл слова «любовь»…

– Вот здорово! – чистосердечно возрадовалась я. – Значит, ты проникся моими страданиями и вернешь мне Астора с Эткином?

– Не могу! – Для убедительности Логрус ударил себя кулаком в грудь. – Честно, не могу. Они должны сами захотеть вернуться в этот мир… Убеди их!

– Как? – опешила я. – Каким способом?

– Не знаю. – Щеки Логруса, доселе бледные и впалые, цвели будто розы, радуя лукавыми ямочками. – Измени этот мир, сделай его таким, чтобы дорогие для тебя существа вновь захотели вкусить все прелести земной жизни… Научи этот жестокий мир чему–то новому, хорошему…

– Та–а–ак, – я подергала себя за короткую прядь волос, – непростую задачку ты мне задал. Ну а как разрешить проблему живой воды? Покажешь мне ее хотя бы?

– Показать–то покажу, да что толку… – Логрус повелительно пошевелил пальцами, и, подчиняясь его жесту, тучи на небе разошлись, являя моему взору небольшую хрустальную Чашу, неподвижно висящую у нас над головами. – Живая вода – она всегда с нами, да вот только узреть ее суждено не каждому, а лишь тому, кто живет не ради собственной корысти, а во благо другим людям. И это справедливо, ибо наполнена Чаша сия нашими чистыми слезами и добрыми делами. А уж зачерпнуть из нее… – демиург бессильно пожал плечами, – и того сложнее…

– Логрус, – проникновенно попросила я, – помоги не в службу, а в дружбу. Ты же знаешь, для кого нужна мне эта вода! А летать или колдовать я не умею…

– Если найдется на этом свете хотя бы одна безгрешная душа, которую ты спасла без корыстного умысла, а по велению сердца, ничего не требуя взамен, то она может возжелать отплатить тебе добром за добро и сумеет приблизиться к Чаше, – пояснил Логрус. – Имеется ли такая душа, готовая стать твоей заступницей?

Я опечаленно задумалась…

Наверно, я много кому успела так или иначе подсобить, но смею ли я, положа руку на сердце, признать без сомнений и колебаний: да, вот этому человеку я помогала сугубо ради него самого? Дано ли мне право самолично оценивать все совершенные мною деяния? Я никогда не считала себя безупречной и идеальной. Ведь даже пытаясь вернуть Астора, я радела в первую очередь о себе, о своем личном счастье и благе… Зверек, носящий имя Совесть, проснулся и принялся грызть меня с удвоенным усердием. Нет, похоже, не видать мне живой воды как собственных ушей…

Мое вынужденное молчание затягивалось. Логрус сочувственно вздыхал и посматривал на меня с явным разочарованием. Я без лишних комментариев сгребла свое разбросанное там и сям барахло, посадила на плечо преданно жмущегося ко мне огонька, что–то подавленно попискивающего, в последний раз взглянула на Чашу с живой водой и самоуверенно расхохоталась – наперекор всему и всем. Ну и гоблин с нею, с душой–заступницей! Не нашлось таковой – и ладно, придумаю что–нибудь другое! Сумасшедшая я принцесса или кто? Самое страшное испытание, ожидающее нас на жизненном пути, – это трусливый отказ от желания бороться дальше, упрямо добиваясь поставленной цели. А посему – фиг вам, я не отступлю. Я найду другую дорожку, я не заплачу и не согну гордо выпрямленной спины, я все равно его верну, моего Астора, даже если ради этого мне придется покорить еще сто вулканов и перебить гоблинову кучу фантомов. Я не сдамся!