Татьяна Форш - Аланар. Тетралогия.

– Дословно не помню, но смысл таков, что, «выбрав себе королеву из отраженного мира, он достигнет всего, о чем мечтал». Понимаешь? Это пророчество говорит о том, что с твоей помощью он станет легендарным королем! И он знает об этом пророчестве! И еще, – Барга запнулся, – тогда, в комнате няньки Хевы, ты услышала наш разговор и истолковала по-своему, а я тем вечером, всего лишь пытался убедить его оставить тебя в покое! Ты всего лишь пешка в его руках, впрочем, как и я. Но у тебя, в отличие от меня, есть преимущество. Ты можешь освободиться из-под его ига и уйти. Прожить свободную и счастливую жизнь, а я буду вынужден всю жизнь служить ему!

– А если я хочу прожить свою жизнь здесь, под его, как ты выражаешься – «игом», терпеть его «издевательства»? Дай бог, чтобы от этих «издевательств» у нас было детей штук пять, не меньше! Короче, считай, что я мазохистка!

Чувствуя, как меня охватывает гнев, я посмотрела Барге прямо в глаза. Он, не опуская глаз печально вздохнул и тихо произнес.

– Я понимаю! Ты сейчас мне не веришь. Думаешь, что я лгу! Но потом, когда ты поймешь, что я был прав, я уже ничем не смогу тебе помочь. Он убьет твою душу, твое сердце. Пойми он – полукровка, а им нельзя доверять.

– Так почему же ты с ним?

– Нас связывает долг крови. Когда-то давно он спас мне жизнь, а у целителей есть такое поверье: тот, кто спасет твою жизнь – твой хозяин. Я ему нужен. Вот он меня пока и держит рядом. Беги, Тайна, ты даже не представляешь в какой ты опасности!

Я отвернулась, не в силах видеть стоявшие в его льдистых глазах слезы, и, словно не замечая бьющую меня дрожь, попросила.

– Выведи меня в Великоград!

– Подожди! Велия, как ты видела, отдал мне перстни, а я отдам их тебе. Сделай выбор сама!

Равнодушно кивнув, я смотрела, как он высыпает себе на широкую ладонь два изящных кольца.

– Этот – открывает портал между мирами, а этот – заберет твою свободу, навсегда сделав собственностью полукровки.

Не глядя, я смахнула перстни в шкатулку, зажала ее в руке, гордо выпрямилась и бросила.

– Сделай то, что я приказала!

На мгновение мне показалось, что в его глазах мелькнула ярость. Он согнулся в низком поклоне.

– Как прикажешь!

Взяв мою руку потными пальцами, он шагнул в портал.

Оказавшись в саду Великограда, я села на лавочку возле фонтана. Барга, не проронив больше ни слова, исчез. Сколько я так просидела, не знаю, глядя в равнодушное синее небо, спешно окрашивающееся красками заката, удивляясь какой-то пустоте в своей груди. Словно там, где билось сердце, теперь наступила тишина. И от этой тишины еще больше хотелось выть, кричать, лазить по стенкам, кого-нибудь убить, но я сидела, равнодушно следя слезящимися глазами за раскаленным красным шаром, опускающимся к горизонту. Единственное, что спасало от истерики, грозящей поглотить всю меня, это крошечный лучик надежды на то, что мне сегодня зачем-то искусно вешали на уши длинную лапшу. Чувствуя, что схожу с ума от таких мыслей, я решительно встала и пошла бродить по дворцу.

Везде царила суматоха и праздничное настроение. Что и говорить! Люди истосковались по правителю и резво приводили дворец в порядок. Уже блестели отполированные светильники. Резные двери радовали глаз свежей позолотой. В натертых до блеска полах можно было запросто увидеть свое отражение и везде в огромных напольных вазах, стояли букеты цветов, смешивая свои ароматы с дивными ароматами, доносившимися из кухни. Мой рот мгновенно наполнился слюной, как только я вспомнила, что не ела со вчерашнего вечера. Да и то, на балу я съела только гроздь винограда, отобранную Велией у нерасторопного слуги.

Решив не расстраивать себя воспоминаниями, я неторопливо брела по коридору, от нечего делать, разглядывая висевшие на стенах картины и, то и дело, наталкиваясь на дородных дамочек, с усердием натиравших и без того блестящие полы.

Вдруг в мой локоть вцепились крепкие пальцы.

– Что ты, деточка, делаешь здесь одна? Не нужно ходить в одиночестве! Где Велия? Бросил тебя в такой день, вот я ему покажу, негодному мальчишке! – удивленно обернувшись, я увидела Хеву. Беззубо улыбаясь, нянька поманила своей пухленькой ручкой, подождала пока я к ней наклонюсь и зашептала в ухо. – Ты, деточка, какой цвет любишь?

Я непонимающе нахмурилась.

– В смысле?

– Ну, цвет тебе какой нравится?

– Серо-буро-малиновый в крапинку!

Бабка недоуменно на меня посмотрела и замотала головой.

– Нет, такой я не знаю! Выбирай, какой цвет тебе нравится: красный, аль синий или зеленый?

Раздраженно пожав плечами, я резко спросила.

– Что-то я не пойму, что вам от меня надо?

Бабка, разочаровавшись в моих умственных способностях, только покачала головой.

– Ну, пойдем! Хоть и нельзя сейчас показывать, но как тогда тебе угодишь? Прям беда с тобой! Цвета не знаешь! Это ж надо!

Не выпуская локоть, она засеменила впереди меня. Подойдя к высоким золоченым дверям, по-хозяйски их распахнула и завела меня в большой, красивый зал. Не дав оглядеться, быстро потащила дальше. В конце зала, открыв двери поменьше, пропустила меня вперед. Я вошла и ахнула.

Я оказалась в «небольшой» (примерно метров семь на семь) комнате, вернее спальне. Она была сделана в золотисто-розовых тонах и утопала в цветах. Почти весь, натертый до блеска пол покрывал светло – коричневый пушистый ковер. Посреди всего этого великолепия стояла резная кровать, примерно метра три на три. Хотя, кроватью это чудовище назвать было трудно, здесь больше бы подошло несколько иное название…. Чуть дальше, за полукруглыми стеклянными дверями виднелся балкон, увитый виноградом.

– Ну, как? Годится? – Хева просто лучилась счастьем.

– В смысле? – осторожно поинтересовалась я.

Бабка, нахмурившись, вздохнула, поражаясь моей непролазной тупости.

– Это – королевская спальня. Но здесь никто не жил с тех пор, как король Эдьярд умер. Я сделала ее для вас. Для тебя и молодого господина.

– Нда-а! Неплохо! С пивом потянет! – я оглядела эти хоромы уже совсем другим взглядом и поинтересовалась у замершей от такой наглости няньки. – А причем тут мой любимый цвет?

Бабка отмерла, улыбнулась и поманила меня за собой. В углу спальни я заметила две небольших двери. Хева распахнула одну из них, и мы вышли в небольшой полукруглый зал, в котором находилось десять или пятнадцать маленьких дверей.

– Это детская. Ты скажешь мне цвет, и я подготовлю одну из этих комнат для вашего первенца.

Мне вдруг сделалось худо. Судорожно сглотнув, я кивнула на огромное количество дверок.