Джек Вэнс - Вечная жизнь

Гвил поклонился, и они пошли дальше, а через сотню шагов очутились на плантации, где росли кусты с маленькими листиками в виде сердечек. Листья были красные, зеленые, черные.

Сапонид повернулся к Гвилу:

— Я должен предупредить тебя, чужеземец. Это одно из наших священных мест, и обычай требует строго наказать любого, кто наступит на эти листья.

— Я учту. Постараюсь не нарушать ваших законов.

Они очутились в густых зарослях. Откуда-то с ужасающими криками выпрыгнули страшилища с горящими глазами. Конь Гвила шарахнулся в сторону и наступил на священные листья.

Откуда ни возьмись, налетели сапониды, схватили коня под уздцы и стащили с седла Гвила.

— Стойте! — закричал он. — Что все это значит? Объясните мне!

Но его проводник укоризненно покачал головой:

— Ведь я только что объяснил тебе все!

— Но чудовища напугали коня! — пытался возражать Гвил. — Я не вижу в этом особого греха. Оставьте нас в покое, и мы отправимся дальше.

— Боюсь, что за осквернение священного места тебя ждет наказание. Протесты не помогут. Впереди суровое испытание.

Существа, которых вы напугали, — безвредные домашние животные. Ты сам ехал верхом на животном, которое дернулось, хотя ты его и удерживал. Даже если ты извинишься, то все равно будешь виноват в преступной неосторожности.

Твои действия непредсказуемы, и нам придется заново освятить оскверненную землю. Ты говоришь о случайности и сейчас, когда не сидишь на своем скакуне, а ведешь его под уздцы.

Итак, сэр Гвил, я вынужден признать твою вину и охарактеризовать ее, как дерзость и неуважение.

Я, как сенешаль и сержант-распорядитель Литэна, вынужден арестовать любого правонарушителя. Пока не исправишься, мы подержим тебя в тюрьме.

— Вы что, издеваетесь? — взорвался Гвил. — Так жестоко обращаетесь с путником…

— Ничего не могу поделать, — ответил сенешаль. — Мы гуманны: наши обычаи завещаны предками. Мы чтим прошлое больше, чем настоящее. Таковы наши законы!

Гвил внезапно успокоился.

— И какое же наказание ждет меня?

Сенешаль заявил:

— Выучить наизусть три заповеди арестанта. Мне кажется, что это немного. Но за тобой будут следить!

Гвила поместили в темный, но хорошо проветриваемый подвал. Каменный пол был сухим, на потолке и стенах не было видно насекомых. Гвил остался в одиночестве и чувствовал себя очень неуютно. Светящийся кинжал у него отобрали.

Мысль юноши лихорадочно работала. Он лежал на камышовой подстилке, обдумывая ситуацию, и незаметно уснул.

Прошел еще один день. Пленнику исправно приносили еду и питье. Наконец, его посетил сенешаль.

— Ты родился под счастливой звездой, — сказал сапонид. — Мы не нашли в твоем проступке злого умысла, а только невнимательность. Наказание могло быть очень суровым. Приказ предписывает три вида кары: первая — отрезать на ногах пальцы и вшить перец в кожу на шее; вторая — три часа бить преступника, а потом предать анафеме за осквернение святыни; третья — спустить виновного на дно в свинцовых башмаках и заставить найти утерянную Книгу Келлса. — Сенешаль благодушно смотрел на Гвила.

— Что же будет со мной? — сухо осведомился тот.

Сапонид пошевелил кончиками пальцев.

— Есть указ Воеводы. Ты должен поклясться, что никогда больше не будешь осквернять наши святыни и нарушать обычаи.

— Клянусь, — сказал Гвил и замолчал.

— И еще, — продолжал сенешаль с легкой усмешкой, — ты должен узнать, почему наши девушки никак не могут определить первую красавицу.

— Ужасно трудно, — пробормотал пленник, — не слишком ли велико наказание?

Сапонид принял глубокомысленный вид:

— Многие пытались решить этот вопрос… Каждый горожанин предлагает выбрать девушку из своей семьи: дочь, сестру, племянницу. Но вопрос должен решить незаинтересованный человек. Тебя же никто не сможет обвинить в предвзятости и ты вполне можешь нам помочь в выборе первой красавицы.

Гвил поверил в искренность сапонида, но его удивило, почему именно он должен выбирать красавицу.

— Что же будет, когда я все исполню? — поинтересовался Гвил.

Но сенешаль уже вышел, оставив дверь открытой.

Гвил, проведший в темнице несколько дней, был огорчен, что его костюм оставляет желать лучшего после стольких приключений. Он умылся, причесался. Когда он вышел, то с грустью подумал, что выглядит достаточно неприглядно. Они с сенешалем поднялись на вершину холма. Обернувшись, Гвил сказал:

— Вы обещаете показать дорогу.

Сапонид пожал плечами:

— Верно, но пока тебя освободили лишь временно, и ты должен нам помочь в выборе девушки. Всему свое время.

С холма Гвил увидел, что по озеру плывут три полукруглые лодки, нос и корма которых опущены в воду. Юношу это заинтересовало.

— Почему у вас лодки такой странной формы?

Сенешаль удивленно посмотрел на него:

— Разве у вас на юге не растут такие стручки?

— Нет.

— А у нас растут на лозах-великанах, как видишь, они имеют форму ятагана. Когда стручки созревают, мы их срезаем, очищаем, делая внутренний разрез, соединяем концы и сдавливаем, пока стручок не раскроется. Потом вставляем внутрь распорки, сушим, полируем, украшаем стручок резьбой, покрываем лаком — и корпус лодки готов.

Площадка, на которую они поднялись, была окружена высокими домами из черного дерева. Это было место, где проводятся собрания и праздники горожан.

Сами жители города, столпившиеся здесь, казались подавленными каким-то горем и безразлично взирали на происходящее.

Сотня девушек печально стояла в центре. Гвилу все это зрелище казалось забавным.

Девушки были пестро одеты, их волосы, казалось, были умышленно растрепаны, а лица выглядели грязными и мрачными.

Гвил повернулся к своему проводнику:

— Этим девушкам, похоже, совсем не нравится стоять здесь?

Сенешаль криво усмехнулся:

— Скромность не позволяет им выделяться. Она всегда была характерной чертой сапонидок.

Но в душу Гвила прокралось сомнение.

— Что это за процедура? Я многого у вас не понимаю, и мне не хочется никого обидеть.

Сенешаль невозмутимо заявил:

— Здесь не может быть никаких обид. Мы обычно проводим этот конкурс как можно быстрее и проще. Ты пройдешь перед строем и укажешь на ту, которая тебе больше всех понравится.

Гвил, наконец, понял, что от него требуется, и почувствовал себя дураком: идиотское наказание за нарушение нелепой традиции. Он решил побыстрее справиться с этим делом и направился к девушкам. Те смотрели на него с ненавистью и беспокойством. Его задача была не из простых, многие из девушек были миловидны, несмотря на выпачканные лица и гримасы.

— Встаньте в ряд, — попросил он, — так мне будет легче выбирать.