Джек Вэнс - Вечная жизнь

Кугель обладал многими способностями, но склонен был всегда сохранять осторожность и вести себя достаточно гибко. У него были длинные ноги, сильные руки, ловкие пальцы, хорошо подвешенный язык. Его волосы были черны, как самый черный из всех черных мехов, и мех этот спускался далеко на его лоб, изгибаясь над надбровными дугами. Быстрые глаза, длинный любопытный нос и чувственный рот — все это придавало его худощавому с выступающими скулами лицу выражение живости, чистосердечности и привлекательности.

Он побывал во многих переделках и, соответственно, набрался всякого опыта, мог и участвовать храбро в драке, и украсть при случае. Став владельцем старинного свинцового гроба — предварительно удалив его содержимое — он быстро наделал, из него свинцовых амулетов. Поставив на них определенные печати и нарисовав руны, он предложил их для продажи на Азиномейской ярмарке.

К несчастью для Кугеля, не более чем в двадцати шагах от его лотка Фианостер поставил большую лавку с предметами куда более разнообразными и полезными. Поэтому когда Кугель останавливал прохожего, чтобы объяснить ему все выгоды покупки амулета, тот просто вынимал один из предметов, купленных в лавке Фианостера, и уходил восвояси.

На третий день ярмарки Кугель продал всего лишь четыре талисмана по ценам, которые едва ли превышали цену самого свинца, в то время как Фианостер бойко торговал и у него не было отбоя от клиентов. Не в силах выдержать такой конкуренции, Кугель свернул свой собственный лоток и направился к тому месту, где торговал Фианостер, чтобы получше изучить конструкцию его лавки и запоры на дверях.

— Входи, мой друг, входи. Как идет торговля?

— Да особенно хвастаться нечем, — сказал Кугель. — Я одновременно удивлен и разочарован, потому что, как правило, мои талисманы приносят большую пользу.

— Я могу рассеять твое удивление, — сказал Фианостер. — Твой лоток находится на месте старого захоронения и таким образом впитал в себя несчастливые эманации. Но мне показалось, что ты интересовался тем, как соединены деревянные доски моей лавки. Думаю, что изнутри тебе это будет лучше видно, но сначала только позволь мне укоротить цепь эрба, который охраняет мою лавку по ночам.

— В этом нет нужды, — сказал Кугель. — Мой интерес был чисто академическим.

— Что же касается разочарования, которое ты испытываешь, — продолжал Фианостер, — то и оно скоро пройдет. Посмотри на эти полки, Ты можешь заметить, что у меня почти не осталось товаров.

Кугель уже давно это заметил.

— Какое это может иметь ко мне отношение?

Фианостер указал рукой за дверь лавки на человека, одетого во все черное. Он был маленького роста с желтой кожей и лысой, как яйцо, головой. Глаза его напоминали сучки на доске, рот был широк и извивался в вечной усмешке.

— Перед тобой стоит Никоню, Смеющийся Маг, — сказал Фианостер. — Через некоторое время он зайдет в мою лавку и попытается купить вот эту книгу в красной коже — записную книжку Дизарксы Майора, который был учеником Великого Фандзала. Моя цена на нее выше, чем он готов заплатить, но он терпеливый человек и будет торговаться по крайней мере три часа. В течение этого времени дом его будет стоять никем не охраняемый. В этом доме собрана огромная коллекция тауматургических артефактов, инструментов, приборов, так же как и древностей, талисманов и книг. Я с удовольствием покупаю такие предметы. Следует ли мне продолжать?

— Все это очень хорошо, — сказал Кугель, — но неужели Никоню оставляет свой дом без охраны и там нет хотя бы дворецкого?

Фианостер широко развел руки в стороны.

— Почему бы и нет? Кто осмелится обокрасть Никоню, Смеющегося Мага?

— Именно эта мысль и беспокоит меня, — ответил Кугель. — Я человек изобретательный, но не сумасшедший.

— Можно приобрести огромное богатство, — отчеканил Фианостер. — Драгоценные камни, миниатюры, древности, которым нет цены, а также волшебные мази, притирания и эликсиры. Но помни: я ничего не требую, ничего не советую. Если тебя поймают, то ты только слышал, как я восхищался богатством Никоню, Смеющегося Мага! Но вот он вдет. Быстро повернись ко мне спиной, чтобы он не увидел твоего лица. Три часа он будет здесь — это я могу гарантировать!

Никоню вошел в лавку, и Кугель наклонился, рассматривая небольшую бутылку, в которой был заключен заспиртованный гомункулус.

— Приветствую тебя, Никоню! — воскликнул Фианостер. — Почему ты задержался? Я отказался от очень выгодного предложения продажи некоей красной книжки, и все только из-за тебя! А теперь, обрати внимание на эту шкатулку! Она была обнаружена в склепе неподалеку от развалин Каркорда. Она все еще запечатана, и кто знает, какие чудеса могут в ней находиться? Я прошу за нее совсем скромную цену — двенадцать тысяч терций.

— Интересно, — пробормотал Никоню. — Надпись… постой-ка… гммм. Да, это не подделка. В шкатулке находятся кальцинированные рыбьи кости, которые использовались в эпоху Гранд Мотхолам в качестве противозачаточного средства. Возможно, как редкость, она и стоит десять — двенадцать тысяч терций. У меня в коллекции есть шкатулки старше этой на тысячи и десятки тысяч лет, еще из века Сверкания.

Кугель пробрался к двери и вышел на улицу, где принялся ходить взад и вперед, обдумывая предложение, которое с такой осторожностью сделал ему Фианостер. На первый взгляд все казалось вполне разумным: вот — в лавке Никоню, а вот — его пустой дом, набитый всяческими сокровищами. Ну уж, конечно, простое ознакомление с подступами к этому дому не могло принести особого вреда. Кугель пошел на восток по берегу Кзана.

Спиральные башни зеленого стекла поднимались на фоне темно-голубого неба, и алое солнце играло в них. Кугель остановился, осторожно осмотрел местность. Кзан беззвучно тек мимо. Неподалеку, полуприкрытая черными тополями, стояла деревушка — дюжина каменных избушек, в которых жили лодочники и рыбаки, люди, привыкшие заниматься своими собственными делами.

Кугель внимательно осмотрел дорогу к дому — извилистую тропинку, выложенную темно-коричневым кафелем. В конце концов он решил, что чем откровеннее он будет идти к дому, тем меньше ему придется объясняться, если вдруг это почему-либо потребуется. Он начал подниматься по склону холма, и дом Никоню высился над ним. Дойдя до двора, Кугель остановился, чтобы осмотреться и изучить обстановку. За рекой далеко расстилались холмы и казалось, им не будет конца.

В доме было тихо.

Он осторожно подошел к окну и уставился в зал, обитый бледно-серой тканью, в котором не было ничего, кроме табурета, где под стеклянным колпаком лежал мертвый грызун. Кугель обошел дом, заглядывая в каждое окно и обследуя его, пока не добрался до большого зала этого старого замка. Он ловко забрался по стене, используя выступы грубой каменной кладки, встал на один из причудливых парапетов и через секунду уже проник в дом.